Михаил Калашников - Александр Ужанов

М. Т. Калашников:

«Я был тяжело ранен в плечо осколками и контужен. Случилось это в одной из многочисленных контратак, когда наша рота, заходя во фланг немцам, нарвалась на артиллерийскую батарею. Первым загорелся танк командира роты. Потом вдруг гулкое эхо ударило мне в уши, на мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий свет…

Сколько находился без сознания, не знаю. Наверное, довольно продолжительное время, потому что очнулся, когда рота уже вышла из боя. Кто-то пытался расстегнуть на мне комбинезон. Левое плечо, рука казались чужими. Как сквозь сон, услышал:

— Чудом уцелел парень. В рубашке родился!

Плечо было прошито насквозь осколком. Командир батальона дал команду отправить меня вместе с другими тяжелоранеными в медсанбат. Но где он, этот медсанбат, если мы сами уже оказались, по сути дела, а тылу врага. Я пытался отказаться от отправки — не вышло».

В экипаже еще раньше между собой решили: в случае тяжелого ранения — застрелить раненого, чтобы не попал в плен. Но вот ранен Михаил. Несмотря на тяжелейшее положение, находясь в окружении немцев, боевые друзья мучительно искали выход, не исполнив взятое слово…

По архивным документам и личным воспоминаниям нашего героя, старший сержант Калашников в разгар боев на Брянском выступе был назначен командиром взвода и прикрывал правый фланг 108-го мотострелкового полка. Именно он, умело маневрируя в составе танковой роты, вывел свой взвод во фланг вражеским танкам. Тем самым немецкая пехота была отсечена от своих танков, а несколько машин были подожжены.

После того как Калашников был ранен и выбыл из строя, события в дивизии развивались следующим образом. 1 сентября 108-я танковая дивизия вела бой в окружении. Атаки противника продолжались с направлений Чеховки, Карбовки и Крутого Рва. Наступление сопровождалось тремя атаками танков и четырьмя-пятью атаками авиации. Но все они были отбиты. При этом противник потерял 23 танка, 5 орудий, 4 мотоцикла, 11 автомашин и 700–800 человек живой силы (до четырех рот немецкой пехоты). Потери дивизии — 4 Т-40 и 7 Т-34, уничтожено авиацией 5 орудий. В этом бою трагически погиб командир 216-го танкового полка подполковник Александр Андреевич Морачев и был тяжело ранен батальонный комиссар Федор Иванович Лукьянов. Командование полком принял начальник штаба капитан Лев Борисович Квитницкий.

2 сентября атаки противника продолжились. Но все они при поддержке 216-го танкового полка были отражены. Потеряно было 6 танков Т-34 (из них сгорело 3), подбито 2 орудия, сожжено огнеметами 4 трактора. Но и противник не был допущен к переднему краю обороны, потеряв 18 танков (из них 6 сгорело), 5 орудий, 7 минометов и 500–600 человек мотопехоты.

Как только части дивизии заняли оборону в окружении, противник вновь повел наступление со стороны Чеховки и Карбовки, пытаясь прорвать передний край обороны. Но и эта атака была отбита, а враг потерял еще 22 танка и до двух рот пехоты.

3 сентября группа танков из 1 КВ, 11 Т-4, 4 Т-40 216-го танкового полка уже под командованием майора Квитницкого пошла в прорыв. Документы свидетельствуют, что в 5.30 старший лейтенант Шкадов прорвался на Т-34 к своим частям и по пути уничтожил в районе Мирно три 76-мм орудия и до 25 человек живой силы противника. В 7.00 танки вступили в бой в районе деревни Брусничной, в результате которого уничтожено 7 танков противника, 12 автомашин с пехотой и имуществом. Потери полка составили 3 Т-34, 4 Т-40, две цистерны и два 76-мм орудия. Убито и без вести пропало 24 человека, ранено 3.

К 4 сентября все тылы дивизии были отрезаны. Подошли к концу боеприпасы и горючее, а продовольственные запасы полностью израсходованы. Командир дивизии решил выводить ее из окружения по направлению Брусничный — Магор, через лес севернее дороги на Ширяевку, высоту 182.7, затем на восток, в лес, в район Ореховский. Из окружения выходили: 2 танка КВ, 8 Т-34, 6 Т-40, 6 БА-10, 7 орудий, батальон мотопехоты и автотранспорт со ста ранеными, в числе которых был Калашников.

Был организован марш: передовой отряд в составе стрелковой роты, взвода танков Т-34, двух 76-мм орудий. Главные силы шли одной колонной: впереди танки, затем пехота, артиллерия, бронемашины, танки Т-40 и для прикрытия две стрелковые роты. Танки КВ и Т-34 с мотопехотой прошли беспрепятственно оборону противника на линии Брусничный — Покровский. 4 сентября шел сильный дождь, поэтому шедший во втором эшелоне автотранспорт с ранеными (в том числе тракторы) отстал от танков и мотопехоты и достиг района кустарника севернее Брусничного только к 15 часам. И сразу же был атакован противником с направления Магор. В составе эшелона были две стрелковые роты прикрытия, а также артиллерия, пулеметы и минометы.

Как свидетельствуют архивы, из-за неумелой организации охраны и обороны начальником артиллерии дивизии полковником Селетковым и другими командирами противник незначительными силами, всего в три — пять танков, фактически разгромил весь второй эшелон. Было уничтожено 7 орудий, 4 танка Т-40, 3 бронемашины БА-10. В эшелоне было большое количество раненых и убитых. Тяжело раненные были расстреляны немцами на месте.

Вот как описывает те события в своих мемуарах М. Т. Калашников:

«Семь дней выходили мы с занятой фашистскими оккупантами территории. Поначалу нас, человек двенадцать раненых, везли на полуторке. С нами были военврач и медсестра. Мне запомнилось лишь имя водителя — Коля. Видимо, потому, что он был нашей надеждой во время пути. Ведь большинство из нас не могли самостоятельно передвигаться.

Как-то в сумерки при подъезде к одной из деревень военврач распорядился остановить полуторку. Решил узнать, нет ли в селении фашистов. В разведку послал шофера Колю, лейтенанта с обожженными руками и меня — тех, кто мог ходить. Вооружения на всех — пистолет да винтовка.

Поначалу все было спокойно. Деревня словно вымерла. Потемневшие избы выглядели неуютно. В каждой из них чудилась опасность. И действительно, неожиданно вдоль улицы в нашу сторону полоснула автоматная очередь. Мы прижались к земле, стали отползать назад, к лесу, огородами, через картофельное поле. Одна мысль владела нами: успеть предупредить товарищей.

Вдруг с той стороны, где осталась машина, мы услышали звуки выстрелов. Помню, лейтенант, скрипя зубами, прошептал: “Из ‘шмайссеров’ лупят, сволочи. А нам хоть бы парочку автоматов…”

Здоровой правой рукой я изготовил к стрельбе пистолет. Через кустарник, пригнувшись, мы бежали к месту боя. Впрочем, это был не бой. Фашисты просто расстреляли из автоматов безоружных людей. И нас троих ждала бы та же участь, не прикажи военврач разведать деревню.