Вела Сезон 1 - Ли Юн Ха

Она не испытывала иллюзий насчет того, что только что наделала. Хафиз — не сдержанный и не разумный человек. Этим звонком Сорайя подписала Асале и Нико смертный приговор — с тем же успехом могла бы убить их лично.

Но их надо было остановить. Не ради нее, а ради всех — ради шанса на выживание людей в лагере.

Но сколько себе это не тверди, лучше не станет, и она это знала.

Казалось, каждый день Сорайя принимает очередное решение, которое стачивает ее душу. Однажды от души не останется ничего. А может, не осталось уже очень давно…

— Вы наш новый волонтер? — спросила координатор в первый день Сорайи в лагере «Гала».

Она кивнула.

— Я хочу помогать. Мои родители были с Самоса…

— Какая интересная история. Смотри, что я делаю, и повторяй за мной. Большинство получает один-два белковых пайка плюс воду. С этим даже ящерица справится.

Из очереди вышла первая беженка — багровая спираль клановой татуировки на коже, двое маленьких детей. Они с широко раскрытыми глазами цеплялись за ее штаны.

Слишком широкими. Слишком запавшими.

Женщина протянула под сканер продовольственную карточку.

— Два белковых пайка, — прочитала координатор.

— И банку воды, пожалуйста, — тихо сказала гипатка.

Сорайя потянулась за водой. Ее остановила рука координатора.

— Нет. Водный паек она уже получила.

У женщины задрожало лицо.

— Пожалуйста. Моя племянница порезалась, ей пришлось промыть рану… у моих детей уже два дня не было во рту ни капли. Пожалуйста, следующий паек я получу через двенадцать часов…

— Выдаем только то, что указано в карточке, — сказала координатор. Ее это словно не трогало.

Но она наверняка видела лицо Сорайи, потому что, когда женщина ушла в слезах, добавила:

— Ты научишься. Просить будут все. Если дашь больше, все закончится. Это жестокая истина.

Жестокие истины. Теперь Сорайя жила с ними каждый день. Жестокие истины, жесткие решения, а отовсюду жестоко давит холодный космос, чтобы сожрать их всех.

Эпизод 5

Юн Ха Ли

Сердце паутины

У Асалы, как и у большинства людей, служивших в армии, отношение к сложностям было простым. На хрен они идут. Сложности — всегда против тебя. И куб, который они только что нашли на «Веле», — это именно сложность, причем, подозревала она, способная их прикончить.

После этой находки огромный и почти пустой антиграв-отсек «Велы» стал западней. Асала была абсолютно уверена, что президент Экрем, пославший их с Нико на поиски судна, скрыл от нее правду. Сложно было представить, чтобы таинственный прототип оказался на корабле беженцев по случайному совпадению.

Оставалось выяснить: как много Экрем рассказал Нико и не скрывает ли Нико что-то от нее?

Асала не собиралась умирать из-за технологии, даже очень таинственной. И снова сияющий прозрачный куб с необыкновенным содержимым притянул ее взгляд — как впитывающий свет черный материал внутри продолжал бурлить и извиваться, словно живое существо. Что же в этом кубе такого важного, что президент решил солгать ей о «Веле» после всех миссий, что она для него выполнила? Плевать на секретность — это было обидно.

Асала с усилием выровняла дыхание, несмотря на вонь от собственного нервного пота. Фильтры местного скафандра барахлили. Но это все же лучше, чем ничего, и она вдруг порадовалась хотя бы этой жалкой защите.

Нико пробно поводили рукой перед кубом, и субстанция в нем продолжала двигаться так, что у Асалы все внутри переворачивалось, хотя почему — она объяснить не могла.

— Нико, — сказала она с оттенком резкости. — Нико!

Нико обернулись к ней. Даже за стеклом в их лице виделось напряжение.

— Никогда не видели такой компонент искусственной гравитации. Асала, мы должны узнать, что это и как оно работает. Нет никакой логики в том, чтобы на корабле беженцев скрывали какой-то непонятный прототип.

Если Нико что-то и знали о кубе, то успешно это скрывали. И времени для допроса будет еще предостаточно — после того, как они отсюда смоются. Асала кивнула, соглашаясь с ними хоть в чем-то для разнообразия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Помоги его извлечь, — сказала она. Им повезло, что куб такой маленький — каждая грань не больше ладони. И все же не хотелось, чтобы корабль вдруг взорвался, если они заденут что-то не то.

Асала и Нико оглядели оборудование в звенящей тишине, пока черный материал продолжал свой жуткий танец. Несмотря на все старания, субстанция то и дело цепляла внимание Асалы, и она выговаривала себе за то, что не может сосредоточиться на задании. Жаль, она не умела так же выборочно корректировать зрение, как могла отключать слух.

— Кто-то разработал эту штуку специально на замену стандартному антиграву, — сказали Нико, показывая на коннекторы. — Но если у «Велы» уже есть обычный антиграв, зачем ей что-то… дополнительное? Что бы это ни было?

— Ты сперва отключи, а разберемся потом, — сказала Асала. Она ненавидела оказываться не в своей стихии. Если речь об антиграве, она без проблем справится с базовым ремонтом — этому обучают всех, кто получает права на космическое пилотирование. Но это не значит, что ей хватит компетенции на разгадку какой-то хренотени из области экспериментальной физики.

— Была не была, — сказали Нико и раньше, чем Асала попросила быть осторожнее, отсоединили первый блестящий металлический коннектор — с виду новее чего угодно на корабле.

Когда Нико потревожили куб, черная субстанция прильнула к их руке, а не наоборот. Пока Асала помогала со следующим коннектором, ее укололо воспоминание. Где она уже видела такое контринтуитивное поведение? Копаясь в памяти, она приступила к следующему коннектору, стараясь не повредить хрупкую проводку.

Вдвоем они отсоединили половину коннекторов, когда вдруг поднялась тревога. Она визжала длинными воплями, что раскатывались по коридорам «Велы». Асала не сомневалась, что ее отлично слышно и на соседнем корабле.

— Черт! — сказали вполголоса Нико. — Я же были уверены, что…

— Спокойно, — отрезала Асала. То, что Нико умудрялись дурить систему безопасности так долго, само по себе уже чудо. Если подумать и учесть наличие куба, она даже малость удивлялась, что «Вела» не кишит охранниками. Но только малость. В конце концов, незаурядные меры безопасности выдали бы населению «Галы», что здесь скрывается не менее незаурядный секрет. А учитывая отчаяние многих беженцев, можно ожидать появления воров и мародеров; все Сорайи в мире не смогут избавиться от мелких преступлений.

Нет времени деликатничать. Пора уходить. Под подавленный протестующий вскрик Нико Асала ухватилась за куб обеими руками и вырвала его. Хорошо, что обычная искусственная гравитация «Велы» осталась без изменений. У Асалы хватало опыта в маневрах при нулевой гравитации, но у Нико такой подготовки не было.

Асала сунула куб в сумку на поясе, потом выключила фонарь на скафандре. Нико повторили за ней без лишних вопросов. Теперь, когда Асала представляла себе расположение коридоров, незачем помогать противникам, оставляя фонари зажженными. Они не лишились освещения полностью: на скафандрах были полоски в виде клановых узоров — как для красоты, так и для безопасности: и они были намного слабее фонарей, но их хватало, чтобы они с Нико не натыкались на переборки.

Палуба «Велы» вибрировала. Через коридоры просачивались голоса, искаженные эхом. Продолжала визжать тревога. По их душу явились охранники.

Асала шла впереди. К счастью, коридоры «Велы» не были запутанными или захламленными мусором, лавками да сгрудившимися спящими, как весь лагерь «Гала». Она снова дышала глубоко и размеренно, с усилием держала сердце в узде. Взгляд назад на Нико показал, что руки у них трясутся, но они все же не отстает. Хорошо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она услышала шаги, остановилась. Снова шаги. При появлении охраны они с Нико втиснулись в боковой проход и прижались к переборкам. К несчастью, пустота на корабле работала против них. В глаза ударил свет фонаря. Она сдержала ругательства, но все равно уже было поздно. Их засекли.