Суверенитет духа - Олег Матвейчев

Бунюэль говорил, что он лично знает десяток испаноязычных писателей, которые лучше, чем Стейнбек, во всех отношениях. (его мнению можно доверять). Ну и что? Кто их узнает, в их испанском, уругвайском, аргентинском, мексиканском захолустье?

Так и у нас сейчас. В России есть минимум десяток мыслителей мирового уровня, но в мировой интеллектуальной элите даже не возникнет мысли прочитать или процитировать русских, а у издателей ― перевести. Да, что могут сделать эти нецивилизованные русские, бывшие марксисты и проч.?

Но при определенной раскрутке, то есть создании школы, переводе на языки, издании, распространении… мы резко впишемся в мировую гуманитарную тусовку. Интеллектуальная элита просто рот разинет, и это может стать сенсацией.

В отличие от рынка хай-тека или рынка мяса ― рынок философский имеет малую капиталоемкость (за два-три миллиона долларов, тут можно на весь мир раскрутить даже лошадиный круп).

Какова же ситуация в мировой философии?

Она чрезвычайно благоприятна.

Умерли корифеи постмодерна (Барт, Фуко, Лакан, Делез, Деррида, Рикер). Наследников не осталось, только эпигоны.

Сейчас на весь мир пишут французские интеллектуалы типа М. Сюреа и Глюксмана. Но Сюреа, это просто пижонистый юноша, а если во Франции Глюксман считается интеллектуалом, то мне стыдно за Францию, и легко понять до чего докатилась Франция!

По сути, кроме Вирильо и Бодрийара (ну может еще Лаку-Лабара, Нанси, Бурдье и Бадью) французам некого предъявить, а эти доживают свой век.

В США на сотый раз заваривают чай витгенштейнианства и философии языка. Самый известный у них ― Рорти ― это просто с точки зрения философии «ясельная группа».

В Германии еще с войны разброд и шатания, они завязли в кибернетике и социологии. Хабермас ― философское лицо Германии, как когда-то создал одну «теорию коммуникативного разума», так с тех пор и отправил мозг на пенсию. В России, по меньшей мере, пяток людей во всех отношениях интересней Хабермаса.

Даже Славой Жижек или Хомский ― наиболее популярные интеллектуалы на планете это просто публицисты и эпигоны.

Но самое главное в другом! Мир ждет новой философской моды!

Все ждут нового ― ИЗМА!

Постмодернизм явно отходит в прошлое, что вместо него?

Какой ― новый «ИЗМ»?

Вот это и есть великий шанс России, который будет преступлением ― упустить!

Если мы захватим этот рынок, раскрутим некий новый ― «изм», то мы станем самой модной страной: сначала в интеллектуальной элите, а потом и вообще!

Задача состоит в том, чтобы перестать вздыхать о судьбе России (это никому не интересно) а начать ставить «общечеловеческие вопросы», найти такие слова, которые могут объединить и Бен Ладена и Буша и китайского крестьянина и немецкого банкира, и наркобарона из Колумбии, и русского военного, и банкира с Уолстритт и негра престарелых лет из Африки…. Кто-то скажет, что это невозможно, но, на самом деле, еще 20 лет назад (хорошо или плохо это кончилось ― отдельный вопрос) своим «новым мышлением» весь мир покорил Горбачев. Он сказал, что «все мы в одной лодке, мир может быть уничтожен ядерными арсеналами несколько раз и это может случиться в любой момент благодаря случайности». Он предложил отбросить нацеленное друг на друга оружие и сделал это первым. Раз кто-то должен принести жертву, чтобы спасти мир, то пусть это будет Россия. Мир оценил это, но ненадолго.

России необходим своего рода новый гуманитарный «манхетенский проект». Как в свое время в США для создания оружия массового поражения были собраны лучшие физики, так и нам необходимо собрать все лучшие гуманитарные силы.

Реализовать проект не просто, а очень просто:

Собирается, минимум, десяток, а лучше сотня, самых наших головастых ребят, философов. Тех, кто реально мыслит на мировом уровне. Им выдается грант на 3 месяца 10-15 тысяч долларов каждому. Это железно позволяет философам с их уровнем доходов жить, не работая, а писать книгу. Сразу предупреждают, что книга пойдет потом на Запад.

Требования к книге:

А) Она должна изумить Запад «Оказывается в России не только медведи по улицам бегают!»

Б) Она должна задать новую интеллектуальную моду некий пост-постмодернизм, а лучше прото-изм,

В) Она должна быть критична по отношению к американизму и показать кризис традиционных моделей демократии и традиционной политической риторики, так что ее бы уже не возможно было просто так применять. Показать кризис двойных стандартов, симуляцию и импотенцию прежней политологии.

Г) Она должна повышать имидж России, то есть иначе, чем они привыкли, объяснять и наши реформы, и нашу политику, и нашу ИСТОРИЮ

Д) Но главное, она должна быть посвящена проблемам Европы и мировым проблемам и предлагать совместный общий выход из кризисных ситуаций. Прежде всего, духовно-культурных апорий, а не политических или экономических.

Через 3 месяца у нас, минимум 10 книг. Из них может пара ― тройка отпадет. Далее, осуществляется перевод этих книг на английский, немецкий, французский, испанский, китайский, японский. Это минимум. Остальные потом сами переведут. Далее, специальный уполномоченный едет по издательствам, тем, кто выпускает самую модную интеллектуальную литературу. С ними идут переговоры, обещаются пожизненные права на издание книг, мы обещаем сами финансировать раскрутку. От них ― только издание, низкая цена и тираж не менее 20 тысяч по каждой книге, обязуются пусть продать. Еще какие-то деньги будут нужны на пиар по философским кафе, по рецензиям в ведущих интеллектуальных журналах, по поездкам с лекциями в ведущих университетах с обязательными презентациями книг и бесплатной раздачей студентам (иначе нищие студенты не купят, а так мы им мозг обработаем бесплатно).

Итог: формирование новой интеллектуальной моды!

Делать это надо как можно скорей, потому что скоро кто-то и так придумает новый «изм» и тогда придется уже реагировать идти в фарватере, а не быть лидером. Есть и другая причина: американцы, которые привыкли господствовать на всех рынках не лезут в философию, потому что недооценивают ее, пока они увлекаются раскруткой попсы типа Гарри Поттера. Но есть и тревожные звоночки: раскрутка интеллектуальной попсы вроде Дена Брауна и Пауло Коэльо. Скоро доберутся и до настоящего хай-хьюма! И тогда вся мировая философия будет американской. Мы вынуждены будем обсуждать проблемы, которые они ставят и так как они ставят. Если вообще захотим попасть в мировую тусовку.

Но это то, что нужно сделать срочно, чтобы «застолбить поляну». В долгосрочной же перспективе мы должны начать взращивать настоящую элиту мирового уровня. «Мировой уровень» это не значит, что элита должна подтягиваться до лучших мировых образцов и подражать «мировой уровень», это значит что весь мир должен подтягиваться до нашей элиты и подражать ей. Она же не подражает никому. Мы должны поддержать фундаментальные отрасли. Фундаментальную естественную науку, фундаментальную гуманитарную науку. Мы должны дать возможность религии играть более серьезную роль в обществе. Мы должны дать волю и добиться того, чтобы российское искусство зазвучало на мировой арене. Хватит возиться с политикой и экономикой. Побеждает тот, кто побеждает в области абсолютного! И все должно быть подчинено вышеозначенной цели.

Поэтому чрезвычайно вредно выращивать элиту в английских частных школах, в Кембриджах, Йельях и Сорбонах. Она должна учиться в России и читать не лекции глупых фукуям и хантигтонов, а мировое наследие: Лао Цзы и Гераклита, Аристотеля и Платона, восточных отцов Церкви и западных схоластов, Лейбница и Канта, Гегеля и Ницше, Витгенштейна и Хайдеггера. Когда молодежь будет воспитываться на первоисточниках и оригиналах, она сама станет первоисточником и оригиналом. Может быть ей придется учить древние языки и выкапывать еще неиспользованные возможности истории, показывать те развилки и выборы на которых человечество пошло налево, тогда как можно было бы и направо.

На всяком производстве существует конструкторское бюро и производственные цеха. В КБ ставят эксперименты и двигаются методом проб и ошибок, рискуют, занимаются искусством (от слова искус, искушение, кусание, опробование на зуб, тестирование, то есть область, где происходят эксперименты, область, где движется авангард). В этой области разрешается на 100 попыток 90 случаев брака, тогда как в производственном цехе, наоборот, брак позволен в 10 случаях из 100. Производство штампует по готовой матрице и образцу. Наша же задача создавать матрицы и образцы, в противном случае мы будем вечно платить за уже отработанные матрицы и пресс-формы самую дорогую цену и вечно плестись в хвосте у тех, кто матрицы производит. Мы должны перестать подражать и начать экспериментировать, мы должны создавать матрицы как в сфере хайтека, так и в сфере хай-хьюма. В России же отсутствует сам институт аналогичный КБ, у нас все превращается в сборочное, отверточное производство. У нас бесхозны и находятся на положении бомжей и искусство и философия, никто не ждет от них решения российских проблем, тогда как это единственная область из которой эти решения возможны!