Сны богов и монстров (ЛП) - Лэйни Тейлор

– Конечно, – сказала Лираз скучающим тоном. – Просто обратиться к Иаилу и вежливо попросить его уйти. Я уверена, если мы не забудем сказать «пожалуйста»…

Кэроу огрызнулась:

– Я имела в виду совсем другое.

– И что именно? У тебя есть план?

Конечно, никакого плана у Кэроу не было. Ее «нет» прозвучало горько.

– Если что-нибудь придумаешь, непременно дай знать.

Взгляд искоса мазнул по лицу Кэроу; сардонический, пренебрежительный тон. Ненависть Лираз ощущалась как груз на плечах. Заслужила ли она эту ненависть? Короткий взгляд на Акиву… Тот смотрел в сторону.

– Все, закончили, – объявил Тьяго. – Моим солдатам нужен отдых и пища, а потом мы займемся воскресением.

– Вылетаем на рассвете, – сказала Лираз.

Никто не возразил.

Просто такой план.

Апокалипсис по расписанию, вот что это такое, подумала Кэроу.

Или… нет? Акива вышел, даже не взглянув в ее сторону; она так и не поняла, что за огонек мелькнул в его глазах. Однако перекладывать спасение человечества на него – или на кого-то еще – она не собиралась. Она так легко не сдастся. Еще осталось время отвести от Земли бойню.

Немного времени еще есть. Это же радует, верно? Все, что ей требуется, – придумать план, предотвращающий катастрофу. И каким-то образом убедить угрюмых огрубевших воинов его принять. Осталось… около двенадцати часов. И все это время она проведет в глубоком трансе, воскрешая всех, на кого только хватит сил.

Ничего сложного.

25

На вас

Пришествие. Сутки спустя

После совета Акива ушел в комнату, выделенную в его личное пользование, и закрыл дверь.

Лираз стояла за дверью и прислушивалась. Она уже подняла руку, чтобы постучать, но помедлила. Прошла почти минута, и на ее лице выражение гнева сменилось выражением страстного желания. Страстного желания вернуть время, когда она стояла рядом с братьями. Гнева за то, что их больше нет. И за то, что ей так их недостает.

Она чувствовала себя… незащищенной.

С одного бока – Азаил, с другого – Акива. Они всегда ее заслоняли. В битве, конечно, в битве.

С пяти лет братья и сестра тренировались вместе. Порой они действовали как единое шестирукое существо с почти единым разумом. Привыкли защищать друг другу спину. Сейчас она понимала: это относилось не только к битве. В такие минуты, как сейчас, братья были для нее убежищем и спасением. Теперь Азаила нет, а Акива погрузился в себя. И она открыта всем ветрам, ее кидает и швыряет, как щепку.

Нет, Лираз не будет просить. Незачем. Если Акиве это не нужно… Почему он замкнулся в своем горе и бросил ее здесь?

Она так и не постучала. Сгорбила плечи и побрела. Куда? Какая разница? Просто занять время, каждую секунду до того мига, когда она вонзит меч в дядино сердце и медленно, медленно провернет.

И этому не помешает ничего: ни люди с их оружием, ни неистовое беспокойство Кэроу, ни просьбы о мире.

Ничего.

Акива не предавался горю. Преследующие его образы: тело брата, смех Кэроу и Волка – все было забыто и отодвинуто. Он закрыл глаза; лицо оставалось спокойным и расслабленным, как во время сна без сновидений. И все же Акива не спал, но и не бодрствовал в полной мере. Он сейчас находился в месте, которое обнаружил годы назад, после Булфинча, когда восстанавливался после смертельного ранения. Хоть он и не умер тогда, и даже полностью разработал руку, рана в плече не переставала болеть ни на секунду, и в это средоточие боли он сейчас погрузился.

Акива был внутри своей боли, в месте, где мог использовать магию.

Не сиритар, совершенно иное. Любая магия, которую ангел творил намеренно, созидалась – или обреталась – здесь. Нужно было спуститься по ступенькам собственного разума; со временем это получалось все лучше, ступени вели все глубже, и при пробуждении он чувствовал себя слабым и неуверенным, как при возвращении издалека.

Вершит он магию сам – или просто нашел место ее средоточия? Где он сейчас, внутри себя или снаружи? Не угадать. Акива полагался не на тренировки, а на инстинкт и чутье, и сегодня, минута за минутой, он прислушивался к ним.

В середине военного совета внезапным озарением к нему пришла идея, которая показалась откровением. Хамсы.

Он не питал иллюзий: вряд ли два таких непохожих войска в скором времени сумеют достичь согласия. Когда-нибудь это произойдет, но только полное единение может всерьез увеличить их силы в предстоящей битве. Не устранение напряженности – интеграция. Если они просто ударят по Доминиону, смешанными батальонами или порознь, то все равно будут в меньшинстве. Однако Лираз права: хамсы ослабят врага и, возможно, переломят ситуацию в их пользу. И позволят одержать победу.

Увы, братья и сестры не поверят химерам, особенно принимая во внимание скверное начало. Хамсы – оружие, против которого у них нет защиты.

А если такая защита появится?

Именно в этом заключалась идея Акивы. Что, если ему удастся разработать контрзаклинание, чтобы защитить Незаконнорожденных? Он не знал, сумеет ли. И оправданны ли усилия? Если получится, не принесет ли защита больше проблем, нежели блага? Лишившись такого преимущества, химеры отнюдь не обрадуются.

А… Кэроу?

Он колебался. Интуиция – или всего лишь тайная надежда, последняя отчаянная попытка? Ведь если ему удастся создать такие чары, то, помимо дополнительных шансов для альянса, он получит кое-что для себя.

Кэроу сумеет его коснуться.

Ее руки на его теле… Объятия – чистая радость, никакой муки…

Он не знал, захочет ли она прикасаться к нему, повторится ли это когда-нибудь. Но если вдруг захочет…

Чтобы держать солдат двух армий подальше друг от друга, и серафимы и химеры выставили часовых у входа в коридор, соединяющий деревню и главный зал. У тех и у других возникало ощущение, что за углом притаился враг. Какой уж тут отдых! На многих к тому же давили низкие потолки и стены без окон. Кругом камень, до неба – далеко. Не выбраться. Особенно тяжело для химер, знающих, что бастарды своим лагерем перекрыли выход из пещеры.

Они отдыхали, ели и изучали остатки вооружения из арсенала киринов, давным-давно разграбленного работорговцами. Эгир плавил металлическую утварь и инструменты, ковал клинки, и стук его молота сливался с шумами горы. Некоторые солдаты насаживали оперение на старые стрелы. Остальные бездельничали, и праздность сулила беду. Конечно, никакой открытой агрессии, но ангелы, злясь, что никого из химер не наказали за нарушение клятвы, твердили, будто ощущают пульсацию хамс даже через стены.