Двое - Адель Паркс

как бы она их ни любила, она должна признать, что с ними было сложно этим вечером. Хорошо, что она зашла. Ее присутствие несомненно разрядило ситуацию.

Мальчики были рады ее увидеть. Себ, менее сложный из двух, крепко ее обнял, но потом рассказал о своем дне в относительно привычной манере. Он наивно надеется, что мама появится в любой момент. Реакция Оли более неоднозначная. Он угрюмый в присутствии отца, будто обвиняет его.

– Я уверена, все в порядке, – повторяет Фиона, потому что так люди говорят в подобных ситуациях. Она хочет казаться оптимистичной, но она лжет, чтобы защитить мальчиков. Очевидно, что с Ли случилось что-то плохое. Ли не присуща безответственность. Она бы вернулась, если бы могла. Если бы у нее был выбор. Она не связывалась с мальчиками несколько дней. Фиона предложила Марку обзвонить больницы. – Не хочу тебя пугать, но нам нужно взглянуть на факты. Просто она бы так не поступила. У меня до сих пор это в голове не укладывается.

Марк в коридоре перед Фионой, она заглядывает через его плечо и видит силуэты полицейского в фуражке и женщины у двери.

– Вы ее нашли? – спрашивает Марк, распахивая дверь.

Женщина с сожалением качает головой.

– Мы можем войти?

Они все пробираются в маленькую гостиную. В ней бардак, но на кухне еще хуже. Надо отдать ему должное, Марк смог приготовить спагетти болоньезе на ужин мальчикам; однако у него явно не хватило сил все помыть, поэтому кухня – неподходящее место для разговора. Фиона разрывается, ей хочется восстановить порядок, но она опасается выглядеть так, будто вмешивается. Вместо этого она просто откупорила бутылку Бордо, принесенную ею же. Она думала, это более непосредственное проявление поддержки. Но она приберется сегодня вечером перед уходом. Она, возможно, предложит Марку, немного поубирать в доме завтра. Всем становится лучше после уборки. Ну, Фионе уж точно. Ли всегда подшучивала над ней за это, говорила, что у Фионы ОКР. У нее неожиданно скручивает живот от мыслей о Ли. Это слишком ужасно.

– У вас есть какие-то новости? – спрашивает Марк. Его лицо натянуто, как и нервы, от ожидания. – Нам нужно было обзвонить больницы? Или вы это сделали?

Они не отвечают напрямую, но у них очевидно есть новости, зачем бы еще им приходить сюда в такой поздний час? Кроме того, Фиона замечает в них определенное настроение, они кажутся взволнованными. Что это значит?

– Каково полное имя вашей жены? – спрашивает женщина.

– Ли Энн Флетчер. Я вам уже говорил.

– Она никогда не пользуется другим именем?

Марк качает головой. Он выглядит заинтригованным.

– Что ж, ее настоящее имя Кэйли. Было, – услужливо встревает Фиона. Марк и полицейские быстро поворачиваются к ней. Фиона не знает, как представиться. Она никогда не имела дел с полицией. Она кратко, почти жалко машет рукой, и тут же об этом жалеет. Она не хочет показаться глупой, фривольной, потому что ситуация очевидно противоположная. Она быстро опускает руку. – Меня зовут Фиона Филлипсон, лучшая подруга Ли. Мы тесно дружим больше двадцати лет.

Фиона знает Ли дольше, чем Марк. Она не добавляет этого вслух, ей не нужно, она знает, что полицейская поймет ее заявление, ее верность. Любовь Фионы была первой. Полицейская поймет это. Мужчины не понимают женскую дружбу. Не по-настоящему. Они не способны осознать потрясающую глубину несексуальных отношений.

– Кэйли? – говорит Марк, не утаив шока. Еще один удар его телу, его эго. Фиона кивает и виновато улыбается ему. Она не хочет, чтобы он неправильно ее понял, она считает Марка умным парнем, отличным мужем, но, что ж, Фиона лучшая подруга. Она лучше знает Ли. Это факт. Что она как раз и доказала.

Они вместе жили и поддерживали друг друга, карабкаясь по карьерным лестницам, сползая вниз. И вот они двадцать с плюсом лет спустя – Ли, уважаемый старший бизнес-консультант в огромной мировой компании, а Фиона работает на чрезвычайно престижную фирму дизайна интерьеров, среди чьих клиентов насчитывается множество людей, появлявшихся в журнале «HELLO!»

– Да. Ее звали Кэйли и ей совсем это не нравилось. В нашей молодости часто случалось, когда мы выходили гулять и кто-нибудь незнакомый – обычно парень, считающий себя умным и очень оригинальным – начинал петь припев «I Should Be So Lucky», услышав ее имя. Фиона напевает песню на случай, если им нужно напоминание. Но затем резко прекращает, понимая, что никому не нужно напоминание песни Кэйли, и это явно не место и не время для пения. – Извините. Не знаю, что со мной не так. Наверное, стресс. – Все кивают. Они понимают. Фиона продолжает: – Ее мама австралийка и там это популярное имя, но не здесь. Ли просто не нравилось этим выделяться. Она довольно стеснительная, если на то пошло. Она официально его сменила. Примерно за год до знакомства с тобой, Марк. Разве она никогда об этом не упоминала?

– Нет, не упоминала. – Марк откидывается на их удобный диван. Он выглядит сильным – обычно – но этим вечером кажется меньше. Диван проглатывает его. Он ошарашен. Растерян.

– Тогда ушло какое-то время, чтобы привыкнуть, – признает Фиона, сочувственно глядя на него. – Я все называла ее Кэйли, но это очень ее раздражало, поэтому мне пришлось приучиться звать ее Ли. Я думаю, имя ей идет и оно легко слетает с языка. Теперь я никогда не оговариваюсь, только так ее и называю. – Это неловко. Кто бы мог подумать, что Ли утаила это от него? Этот стыд витает в воздухе.

– Взгляните на это фото, пожалуйста.

Полицейская протягивает Марку распечатанный листок. Он не может сдержать улыбку. Фиона заглядывает через его плечо, чтобы увидеть, что осветило удовольствием его взволнованное, покрасневшее лицо.

Она так хорошо выглядит!

Но затем переменчивое лицо Марка снова меняется, он просто не может следить за своими эмоциями, так безжалостно они его охватывают. Он растерянно смотрит на полицейских.

– Где это снято? – спрашивает он.

– Я не уверена. Где-то в Лондоне, – отвечает полицейская.

– Когда?

– Примерно в Рождество.

– Я не… я не узнаю платье, – с запинанием произносит он.

– Нет?

– И место.

– Это фото с годовщины этой женщины.

– Этой женщины? Что вы имеете в виду? Это же Ли.

Офицер немного двигает головой. Не совсем качает, но точно уж не кивает, соглашаясь. Фионе кажется, в ее лице есть толика сочувствия. Марк из тех мужчин, которым сочувствуют женщины, она давно это знала. Когда Ли с ним познакомилась, она вечно твердила: «Мне просто так его жаль. Я хочу помочь ему». Словно он был раненой бродяжкой, что отчасти правда, ведь он был отцом с двумя мальчиками.

– Это фото Кэй Янссен, – осторожно говорит полицейская. – Кому-то из вас это имя знакомо?

– Она родственница Ли? – спрашивает Фиона. – Поразительное сходство. Может, кузина? – Полицейская едва заметно качает головой. Она не сводит глаз с