Одри Хепберн. Откровения о жизни, грусти и любви - Софья Бенуа

И вновь перенапряжение сказалось на здоровье актрисы. Работа над «Как украсть миллион» должна была продолжаться еще два месяца, но врачи настойчиво отправляли Одри на отдых. И вскоре она поняла, что снова беременна. Она очень хотела второго ребенка.

Лишь после завершения съемок Мелу удалось привезти Одри в Швейцарию. Предстояло Рождество, их первый большой праздник в новом доме. Вся семья после всех предпраздничных хлопот собралась за рождественским столом, украшенным лентами, колокольчиками и венками… все улыбались друг другу и дарили подарки.

А сразу после Рождества у Одри случился выкидыш. Одри вернулась из клиники домой в состоянии глубокой депрессии: женщина потеряла ребенка и еще больше боялась потерять мужа.

После этого несчастья Одри собиралась провести дома четыре месяца. В письмах близким людям она писала: «Мне пришлось пройти через тяжелое испытание, и я молю Бога, чтобы он дал мне силы и нежность».

К концу марта Одри почувствовала себя лучше. И когда Стэнли Донен прислал ей сценарий, написанный в соавторстве с Фредериком Рафаэлем, который уже получил премию американской и британской киноакадемий за сценарий к фильму «Дорогая», – она сразу же приступила к чтению. Этот новый фильм «Двое на дороге» сыграет большую роль в жизни самой актрисы Одри Хепберн.

Кадр из фильма «Как украсть миллион»

Глава 28

Альберт Финни. Бурный роман «Двоих на дороге»

«Двое на дороге» – это комедия с печальным подтекстом о современной семье. Молодые муж и жена, у которых есть все для счастливой жизни, постоянно вступают в бесконечные ссоры.

Автору сценария Фредерику Рафаэлю идея «Двоих в дороге» пришла, когда он ехал на юг Франции. В фильме мы переносимся то в прошлое, то в будущее во время четырех путешествий, совершаемых семейной парой. Эти путешествия – наяву, во времени и пространстве – охватывают двенадцать лет, в которые втиснуты все: любовь, нежность, презрение, непримиримая война и… После каждой вспыхнувшей ссоры супруги вновь «заключают мир и предаются любви с той же непосредственностью и искренностью, с какой только что набрасывались друг на друга». Из всего повествования видно, что они все-таки любят друг друга, но вместе им не быть. Подобные взаимоотношения показались Одри понятными, почти знакомыми.

Мел Феррер также был за то, чтобы его жена играла в этом фильме, он говорил:

– Одри всегда сама принимает решение о том, сниматься или не сниматься в фильме. Но когда я прочел сценарий «Двоих в пути», я сразу же посоветовал ей согласиться на эту роль – и был прав. Я чувствовал, что этот фильм неплох для ее карьеры.

Но Одри сразу столкнулась с неприятными моментами. Режиссер Донен категорически отказался приглашать Живанши, сказав, что ее героиня должна быть одета, как самая обычная женщина, которая покупает себе вещи с полок небольших магазинчиков женской одежды. И наша «икона стиля» сдалась. Но ей удалось превзойти самое себя. Один из журналов мод писал после выхода фильма на экран: «Одри Хепберн в «Двоих в дороге» – урок всем тем девицам, которые считают, что, когда вы перешагнули тридцатилетний барьер, вам больше ничего не остается, как подобрать волосы и повязать платок пониже. Одри доказывает, что это не так».

– Она была очень напряжена, когда мы начали съемки, – вспоминал и Донен, ломавший ситуацию, заставлявший Одри понять, почувствовать, что она повзрослела и больше не сможет играть наивных принцесс. «Для любой женщины, приближающейся к своему сорокалетнему рубежу, съемка крупным планом всегда испытание; для Одри же она стала своеобразной «отложенной инициацией в зрелость». Ко всему прочему, Одри «играла в кинокартине с человеком, который был способен усиливать в женщине ее ощущения собственной эротической притягательности». И благодаря этому человеку проявилась вся скрытая доселе сторона ее натуры – бесподобная глубокая женственность, характерная только для счастливых и влюбленных.

Ирвин Шоу, посетивший съемки, признал, говоря об игре Одри Хепберн и Альберта Финни:

– Они вели себя так, словно были подростками, братом и сестрой. Когда появлялся Мел, Одри и Элби сразу же становились официальными и даже несколько неуклюжими, будто теперь они вынуждены были вести себя подобно взрослым.

«Любовная сцена в спальне отеля с опущенными от ослепительного средиземноморского солнца шторами была сыграна с такой искренностью, какой не было ни в одном другом фильме с ее участием». А все потому, что все четыре месяца, что длились съемки, между Одри и Альбертом Финни развивался бурный роман. Они все время проводили вдвоем: вместе репетировали, вместе ужинали, тайком от всех уходили на пляж…

С актером Альбертом Финни

Стэнли Донен вспоминал:

– В последние недели съемок я просто не узнавал Одри. Она поражала меня. Она была такой свободной, такой счастливой. Я никогда не видел ее такой – такой молодой! Не думаю, что дело было во мне. Полагаю, это заслуга Альби.

Семейная жизнь Одри дала серьезную трещину, Альберт Финни недавно развелся. Они впоследствии могли составить прекрасную пару. Он обладал замечательным чувством юмора, был интеллигентным, веселым и жизнерадостным, серьезно относился к профессии и вообще казался стабильным человеком – именно такой и нужен был Одри в тот момент ее жизни. «Отношения между ними развивались спокойно и без осложнений – в первый раз в жизни Одри».

Донен, чувствовавший, что Одри целиком отдается работе, и будучи ей признателен за это, говорил:

– Мне всегда хотелось приблизиться к ней, узнать то, что было никому неведомо, но между ней и всеми остальными всегда существовал барьер. Я никогда не мог сказать, что знаю Одри по-настоящему. Не хочу сказать, что она притворялась или носила маску. Но она никогда не раскрывалась целиком, в ней оставалась какая-то тайна, которую никто не мог разгадать, не говоря уже о том, чтобы разделить ее с ней. Она была тем самым горшком с золотом, который таится на конце радуги.

Во время съемок проявились скрытые страхи Одри. Когда-то она упала с лошади, но ей пришлось сесть на лошадь, что привело к несчастью. Теперь же ей надо было очутиться в бассейне, и Одри боялась этой сцены.

– Когда мне было девять лет, в Голландии, купаясь в пруду, я запуталась в водорослях. Тогда я совсем почти не умела плавать. Водоросли тянули меня вниз, а у меня оставалось все меньше и меньше сил. Я наглоталась воды, пытаясь выпутаться, и пока не подоспела помощь, я думала, что утону. Даже сейчас я, проплыв совсем немного, чувствую возвращение той паники. Хотя Мелу все-таки удается уговорить меня войти в море, я плаваю, высоко подняв голову над водой. Во всех своих ночных кошмарах я вижу, как меня накрывает волна и я захлебываюсь. Это отвратительно и ужасно.