Выброшенный в другой мир. Дилогия - Ищенко Владимирович

   - А если все-таки зайдет речь о капитуляции?

   - Я буду очень разочарован.

   - Вы меня очень удивили! - сказал Парман. - Честное слово, не ожидал от вас таких слов!

   - Чтобы меня понять, нужно знать, что там за народ, - ответил Сергей. - Мне такое нелегко говорить, и не подумайте, что я вам приказал не принимать капитуляцию. Если сдадутся, устраивать бойню нельзя. У нас в лагерях довольно долго жили воины Барни. Я со многими из них говорил, и с офицерами, и с солдатами. Выбирал тех, кто имел дела с южанами. Общее мнение такое, что народ, который там живет, отнести к барнийцам нельзя. Со своими они дружелюбны и дела ведут честно, одним словом, нормальные люди. Только вот все, кто не живет в восьми южных графствах, для них своими не являются, поэтому и отношение к ним повсеместно мерзопакостное. Вот сдадутся они вам, и что дальше? Куда их потом девать с их ненавистью к нам? И это ведь мы уберем только шесть графских родов, а сколько там баронов? Но это уже пусть болит голова у новых графов. Задержитесь и проследите, как будут давать присягу новым хозяевам. Если все-таки кто-то сдастся, везите всех сюда, здесь и будем разбираться, что с кем делать. Вопросы есть? Тогда идите готовиться. И учтите, что мы не только мстим за Ива и Лону. Вскоре туда поедут Камил с Лани, и я не хочу, чтобы и они...

   - Я понял, - сказал Парман. - Не беспокойтесь, все будет хорошо. Вы, главное, сами будьте осторожны. Мерзавца, которого прислали по вашу душу, так и не выловили!

   - Ничего! - усмехнулся Сергей. - Мы предпринимаем все меры предосторожности, поэтому вряд ли у них что-нибудь получится. Надеюсь, что ребята Салана будут готовы к визиту в союз уже в этом году. Посмотрим, как им понравится, когда мы ответим той же монетой!

   - Отправил Альбера? - спросила Альда, когда Сергей зашел в гостиную.

   - Собирается, - ответил муж. - Выйдут через пару дней. У тебя он еще не толкается?

   - Рано еще. И почему он, а не она? Хочешь мальчишку?

   - Наверное, лучше, если родится мальчик. Будет наследник и старший брат для дочери. Хотя я от тебя и девочку приму с радостью! Где молодежь?

   - Ты же сам их вчера направил на обучение к казначею!

   - Я не об этих спрашиваю.

   - Алекс с Майей сразу после уроков побежали в спортивную комнату. Не думала, что они так увлекутся твоей борьбой. Но это и к лучшему: пусть валяют друг друга по коврам, чем лазят где не надо. А зачем они тебе нужны?

   - Я их думаю на лето отправить в баронство к Газлам. Когда Лаша будет рожать?

   - Через пару декад. Боишься за них?

   - Я за вас всех боюсь, - вздохнув, признался Сергей. - Вот ведь сволочи! И война закончилась, и не дают расслабиться! Ну ничего, мы и этого мерзавца выловим, и отплатим им той же монетой! Они так привыкли к своей изоляции, что, наверное, даже в мыслях нет, что кто-то может нанести ответный визит. А мы ведь мелочиться не будем. Это они охотятся за нами с отравленными иголками, мы, если туда попадем, рванем на фиг что-нибудь вроде королевского дворца! Вот пусть и думают, стоит ли и дальше пакостить.

   - Мне, что ли, начать так выражаться? - улыбнулась Альда.

   - Тебе нельзя, - засмеялся муж. - Я обычный герцог, а ты у нас главный судья четырех провинций!

   - Ну и что показал обыск? - спросил Джок.

   - Как вы и говорили, господин граф, нашли мы у него дурку, - ухмыльнулся начальник стражи Дореи. - Оба арестованы, и отец, и сын.

   - И что говорят? - поинтересовался Джок.

   - А что они могут говорить, ваше сиятельство. Они теперь люди конченные и прекрасно это понимают. Отец молчит, а его сынок льет слезы.

   - Вот что, Ланс, - сказал Джок, - давай-ка этих купцов сюда. У вас они молчали, а у меня могут запеть. Приведете, и убирай всех своих. Это секретное дело, вам их пение слушать ни к чему.

   - Садись, Март, - сказал он десять минут спустя крепкому мужику с широкой купеческой бородой, которого вместе с сыном привели стражники. - И сынок твой пусть садится. Разговор у нас будет серьезный. Влипли вы очень сильно. Ваш дом и все имущество конфискуется, в том числе и денежки, которые хранятся у "Братьев Моз". Твоя жена пойдет по миру, а вас обоих отправят на галеры. Ты там, может быть, и год протянешь, и два, а вот твой сын будет пожиже, быстро сгорит.

   - Вы мне, господин, ничего нового не сказали, - мрачно ответил купец. - Заткнись, Гнат, что развылся-то? Насчет чего разговор, господин? Никак дурка интересует?

   - Ты разговариваешь с графом и Первым советником нашего герцога, - представился Джок. - Джок Лишней по кличке Мясник, не слышал? Заткни своего сынка, а то он нам не даст говорить.

   - Прекрати, говорю! - рявкнул отец, отвешивая сыну подзатыльник.

   - Так лучше, - одобрил Джок. - Сейчас ты мне скажешь, за чем вы ездили, кроме дурки. Что ты продавал имперским купцам? Что сжал губы? Ты ведь, мил человек, даже до галер не доберешься. За дурку можно и повесить! Не знал? Значит, теперь знаешь. Не видел, во что она превращает людей? Так что вы ничем не отличаетесь от убийц, поэтому и спрос с вас будет такой же. Один для вас выход - отвечать на мои вопросы. И смысла молчать я не вижу. Что бы там ни было, покойникам оно ни к чему.

   - А если скажем? - немного подумав, сказал купец.

   - Отделаетесь штрафом, - улыбнулся ему Джок. - Сколько твоих денег лежит у купцов, пять тысяч? Вот три из них и отдашь. Сохраните свои жизни, дом и часть денег. Захотите - поднимитесь.

   - А часть в доле? - спросил купец.

   - Ты, Март, вконец обнаглел! - сделал вид, что рассердился, Джок. - Плохо на тебя действует доброта! Поэтому я с вами заканчиваю разговор и велю обоих повесить. Куда вы шлялись, примерно известно, так что как-нибудь найдем сами.

   - Скажи ему, батя! - взмолился сын. - Порешат ведь! Зачем тогда все?

   - Будь по-вашему, - согласился купец. - Слушайте. Я раньше до тепла промышлял охотой. Ходил не сильно далеко отсюда в редколесье за оленями. Это лер сорок отсюда. Лес там молодой и все больше лиственный, елок совсем мало. Пять лет назад охота не заладилась, и в поисках дичи я забрался дальше обычного. Там я на них и наткнулся. Живет в лесу семья, которая не выходит к людям. Я так понял, что убежали из-за отца, сделал он какое-то душегубство. Сам-то отец отчего-то помер, а они так в лесу и остались. Старуха и ее дети: брат с двумя сестрами, с которыми он живет как муж. Других-то мужиков в лесу нет. Есть еще мальчишка от этого непотребства. Говорят, были еще дети, да все померли! Я у них задержался и каждую ночь работал со всем старанием. За то меня и отблагодарили. Старуха курит дурку, для себя ее и выращивает. Только она не одну эту пакость растит. Эта бабка, пока не свихнулась от своей травы, как-то научилась выращивать на грядках олений корень и передала это искусство дочерям. Я как увидел - обомлел! И сразу же с ними уговорился, что они мне эти корешки будут выращивать, а я им за каждый корень плачу золотой и привожу все, что надобно. Все честно, без обмана!

   - Действительно, честно! - ухмыльнулся Джок. - Платить золотой за корень, который стоит самое малое пятьдесят, а то и все сто! И много его у них?

   - Было не очень много, но я их пять лет назад уговорил посадить гораздо больше. В следующем году уже можно собирать первый урожай. Часть саженцев пропала, но сотен пять на грядках осталось. Я и ограду смастерил, а то олени лезут внаглую!

   - Как же это у них получилось? - спросил Джок. - Ведь пробовали до них, это я точно знаю, и ничего не вышло!

   - То я вам, ваше сиятельство, сказать не могу, сам не знаю. Не хотят они открывать секрет! А я сильно не настаивал, мне сами корни были нужны.

   - Сейчас вас переведут отсюда в службу безопасности, - сказал Джок, поднимаясь со стула. - Есть здесь у вас такая. Тюрьмы там у нас нет, поэтому день проведете под замком. На окнах решетки, так что не советую валять дурака. Завтра ты со мной и моими людьми пойдешь на то место, а твой сын останется здесь. Сведешь меня со своими знакомцами, заплатишь деньги и свободен!

   В страже по приказу Лишнея выделили людей для конвоирования Жоресов в небольшой дом, который в Дальнее занимали три работника службы Салана. Сам же Джок направился на постоялый двор, где он сегодня утром снял самые приличные комнаты.

   - Хвастайся, - сказала Аглая. - Вижу, что пришел не с пустыми руками.

   - Как тебе сказать, - отозвался Джок, садясь на кушетку. - Расколол я их легко, потому что в их положении упираться мог только идиот. Купец нашел в лесу отшельников, которые выращивают олений корень.

   - Никогда не слышала, чтобы его кто-то смог вырастить, - покачала головой жена. - Часть семян прорастает, но потом все всходы почему-то гибнут.

   - Этим как-то удалось. Он их уговорил расширить посадки, и в следующем году можно будет снять пять сотен корешков. И возраст подходящий - шесть лет. Опасаюсь только, не упадет ли цена от такого количества.