Сборник "Приграничье" - Павел Корнев

— «Ситизен эко-драйв термо». Между прочим, на разнице температур владельца и воздуха работают.

— Ниче так, смотрятся. Где достал?

— Кот у кого-то в карты выиграл и Селину по пьяни впарил. А тот мне подогнал. — Кирилл посмотрел на ввалившегося на кухню Ермолова и, видимо, из сочувствия выставил на стол полупустую бутыль с разведенным спиртом. — Подлечить?

— Не, — жадно присосался к носику чайника Шурик. — Даже не предлагай.

— Ну как знаешь, — не стал настаивать Кирилл. — Только смотри не сдохни. А то склеишь ласты, а мне за вызов труповозки раскошеливаться придется.

— В окно выкинешь, — пошутил я. — Или шашлычникам по весу сдашь.

— Каким шашлычникам? — хрюкнул Кирилл и убрал бутылку под стол. — С этим Поваром до того дошло, даже крыс в беляши прокручивать перестали. Дружина-то как раз в первую очередь эту публику трясти начала.

— Тогда — да, тогда сплошные убытки, — признал я свое заблуждение.

— Не дождетесь. — Подцепив двумя пальцами последний ломтик жареной колбасы, Ермолов отправил его в рот. — А есть чего посущественней?

— Действительно не дождемся, — понял Кирилл, что его продовольственные запасы находятся под угрозой уничтожения, но тут лежавший у него под рукой амулет два раза мигнул сиреневым сиянием и мелко задрожал. — Кто там еще приперся?

Почти сразу же в дверь постучали, и с печальным вздохом хозяин квартиры вытащил из кухонного ящика странный агрегат, больше всего напоминавший гибрид ракетницы и старинного пистолета.

— Чего это он за волыну достал? — удивился я, когда Кирилл вышел из кухни.

— Чаромет. — Шурик добрался до остатков вчерашней закуски и уже что-то жевал. — Там типа сигнального патрон, в него чародейский состав закладывается. Ты курок жмешь, а у тебя из ствола молнии летят или шары огненные. Гадкая штука — если правильно боезапас подобрать, никакой защитный амулет не спасет.

— Лед, иди сюда, — позвал меня из коридора Кирилл.

— Чего?

— Говорят, за тобой.

— Кто еще там? — вытащил я пистолет.

— Мы это, — видимо расслышав мой вопрос, прокричал из-за двери знакомый голос. — Разговор есть.

— Чего надо? — отодвинув в сторону Кирилла, выглянул я в дверной глазок. Так и есть — Мстислав по мою душу пожаловал. И еще какой-то послушник у лестницы стоит. Следили, что ли? Стоп, какой послушник? Это же Егоров собственной персоной!

— Говорю, разговор есть. Выходи, — повторил Мстислав, и у меня на сердце заскреблись кошки. — У Доминика по записям вопросы появились.

— Ждите, — раздраженно бросил я в ответ и пошел собирать свои пожитки. — Кирилл, я у тебя вещи оставлю?

— Оставляй. Там палева никакого нет?

— Откуда? — Одевшись и зашнуровав ботинки, я спрятал в карман финку и натянул на голову шапочку. Что там еще стрястись могло? И ведь послать сектантов подальше никакой возможности нет — я теперь в них куда больше нуждаюсь, чем они во мне. — Шура, ты остаешься?

— Ага, вали, — помахал мне ручкой Ермолов.

— Ладно, бывайте. — Распахнув дверь, я шагнул в подъезд. — Что за вопросы?

— Сам скажет, — указал мне на лестницу Мстислав.

— Кто бы сомневался.

— Пошли уже.

— Да иду я, иду.

На улице нас ждали запряженные двумя худородными конягами сани, но возница, вместо того чтобы заниматься лошадьми, пинал носком ботинка наметенный ветром у дома сугроб.

— Чего ты там? — подошел к нему Егоров.

— Подснежник, — обыденно объяснил тот свое поведение. — И свеженький — только-только снегом запорошило.

— Ну и пусть лежит, — переступил через высовывавшийся из снега ботинок Мстислав. — Не ваша работа?

— Нет. — Я прикинул, что мы уж точно здесь не при делах — вчера во дворе никто навстречу не попадался, — и залез в сани. Хорошо все же, что на своих двоих тащиться не придется: пусть до резиденции «Несущих свет» отсюда не так уж и далеко, но что-то нет у меня сегодня желания лишний раз выносливость собственного организма проверять.

— Трогай, — распорядился устроившийся рядом с возницей Егоров и упер в пол между ботинок длинный жезл «Свинцовых ос».

— Следили за мной, что ли? — усевшись на заднюю лавку, поинтересовался я, когда сани тронулись с места и выехали со двора.

— Очень надо, — усмехнулся развалившийся напротив Мстислав. — Вы и так на всю улицу орали, куда пойдете.

— Да? — немного смутился я и поежился от забравшегося под фуфайку стылого ветерка. — А у нас ни от кого секретов нет.

— Надеюсь, очень на это надеюсь, — кивнул помощник Доминика и пристально посмотрел мне в глаза.

Я спокойно выдержал тяжелый взгляд, но все же немного занервничал, пытаясь понять, в чем мог накосячить. По идее — претензий ко мне быть не должно. Или в пенале вовсе не записи Жана оказались? Тогда совсем невесело дело обернуться может. Ладно, нечего раньше времени паниковать, вот приеду и все ясно станет.

Ехали мы, надо сказать, с весьма приличной скоростью. Возница явно своим делом не первый день занимался, а потому сворачивал лишь на те улицы, где снег уже успели расчистить. Ну или по крайней мере хоть как-то утоптать. Заминка возникла всего один раз и то по большому счету не по его вине. И надо отдать сектанту должное — если бы он не успел остановить на одном из перекрестков лошадей, то выскочившая с соседней улицы «газель» с синей полосой и эмблемой Дружины на борту сто процентов бы их зацепила.

Но, как тут же выяснилось, избежав столкновения, мы все же влипли в неприятность — дорога впереди была перекрыта, а обратно вернуться мешала успевшая развернуться газель. Единственное, что в этой ситуации радовало — вся эта свистопляска была организована не в нашу честь: несколько десятков дружинников гнали к перекрестку с полсотни уродов. Прибывшая в «газели» подмога оказалась весьма кстати и пытавшихся прорвать хилое оцепление обитателей Черного квадрата дубинками заставили двигаться в нужном направлении.

Пока уроды проходили мимо, меня аж замутило от нестерпимой вони. Да и проглядывавшая сквозь прорехи жалких обносков гноящаяся плоть, искривленные конечности и горбатые спины зрелищем были не из приятных. Некоторые обитатели гетто и вовсе оказались с ног до головы замотаны тряпками и распоротыми на ленты целлофановыми пакетами. И эти потуги не столько скрывали, сколько подчеркивали их увечья.

Что поразило больше всего: жалкие выродки вовсе не казались напуганными. Да, они больше не пытались оттеснить прикрывавшихся ростовыми щитами дружинников, но в их движениях явно чувствовалась скрытая агрессия. И если раньше измененные напоминали вышвырнутых на помойку грязных и обтрепанных котят, то теперь толпа уродов походила на стаю загнанных в угол крыс. Вроде каждого по одиночке соплей перешибешь, но желание связываться уже пропадает. Мне припомнилось последнее посещение Черного квадрата и стало как-то не по себе.