Хозяин Колодцев (сборник) - Марина и Сергей Дяченко

«После тебя, внучек», — ласково ответил патриарх.

Но никто не вечен, и старик просчитался. Обладатель Защиты, никогда не снимавший с головы желтого обруча, он все-таки уступил домогательствам костлявой несговорчивой дамы. Тогда-то и началось самое интересное, потому что Корневое заклинание, оказывается, не дается в руки никому, кроме единственногонаследника…

Кланы сцепились, и ни один из них не мог одержать окончательной победы. Весы удачи колебались; воцарившись в отцовском замке, временный фаворит судьбы обращал враждебное семейство — немагов, женщин и детей — в кротов, и они оставались подземными тварями, пока кто-то из магов их клана не врывался в замок, силой или хитростью, и весы судьбы не колебались снова. Тогда все становилось наоборот — победители вселялись в замок, а побежденные рыли норы под огородами окрестных селян…

Все это время непогребенный труп патриарха лежал на столе в пиршественной зале, и желтый обруч был по-прежнему при нем. Наследство не давалось братьям в руки — ждало, пока войне кланов наступит конец.

Ондра провел под землей годы с пяти до семи, с десяти до двенадцати и с четырнадцати до пятнадцати лет. Пятнадцати лет он нашел в себе силы самостоятельно перейти из шкуры крота в человеческое обличье. Редковолосый, очень высокий и тощий, ненавидящий весь мир подросток первым из враждующих понял, что союзников в войне за наследство нет и был не может.

Кланы тем временем изрядно поредели. То есть, конечно, кроты плодились и под землей — но рожденные кротятами никогда не превращались в людей; к моменту, когда Ондра сделал свой выбор, в живых оставались трое его двоюродных братьев, дядя — тот самый, что когда-то предложил пятилетнему малышу войти в спальню к дедушке с нескромным вопросом — и какая-то не то кузина, не то сводная сестра, с которой Ондра получил первый любовный опыт — в кротовом обличье, в норе под землей.

С противоположной стороны живы были пятеро мужчин, в чьем родстве Ондра не стал разбираться.

Спустя два года Ондра был уже единственным потомком своего прадеда, единственным живым и совершеннолетним потомком мужского пола. И, войдя в пиршественный зал, он легко снял с черепа прадедушки заветный желтый обруч и стал обладателем Корневого заклинания Защиты — а значит, победителем на веки веков…

Прочих родственников, оставшихся к тому времени в живых — женщин и детей — он без колебания превратил в кротов. Навсегда. И воцарился на высоком кресле прадеда.

Ему было семнадцать лет. Жизнь только начиналась.

Очень скоро он понял, что жить в замке, где на пиршественном столе двенадцать лет лежал непогребенный труп, где все окрестности изрыты кротовьими ходями, ему не нравится — и пустился в путешествие.

Его боялись; по личному опыту он знал, что тот, кто вызывает страх, всегда должен проверять свой бокал на предмет растворенного в вине яда. Он шарахался от любой тени — ему всюду мерещились персонажи их детства, наемные убийцы со стилетами; то, что Защита была при нем, ничуть не умаляло растущий страх.

Он убивал слуг, которым случалось подойти к нему со спины.

Он убивал ос, кружившихся над его тарелкой.

Он убивал всех, кто смотрел на него со страхом. Ему пытались мстить — но Защита была на страже.

Он понимал, что из растущей груды трупов надо как-то выбираться — но ничего не мог с собой поделать.

Тогда он понял, что жить среди людей ему больше не придется, нашел Мраморную Пещеру и уединился там. Здесь он жил долгие годы — подземные норы напоминали ему лучшие дни отрочества. Да, тогда он был кротом, но еще жива была мать, и младшая сестренка составляла ему компанию в играх…

Он скучал. Развлекался, совершенствуясь в магии; иногда читал. Мечтал раздобыть сабаю— тогда вся информация мира пришла бы к нему под землю сама, без принуждения.

Однажды — не так давно — он счел, что вполне созрел для человеческого общества и что затворничеству пришел конец. Он покинул пещеру, придал себе более-менее приемлемый вид и отправился на поиски Настоящего Дела…

Былая подозрительность давала о себе знать, но трупов, отмечающих Ондрин путь, стало на порядок меньше. С возрастом он научился держать себя в руках; поскольку волосы на его черепе так и не прижились, очень скоро за ним закрепилась кличка Голый Шпиль…

Так, постигая мир, он добрался до Степного княжества и скоро узнал, что у князя Дривегоциуса много врагов — и нет достойной защиты.

Желтый обруч позволял Ондре производить защитные заклинания любой силы. Явившись к князю, Ондра взял подвернувшегося под руку лакея, заключил его в защитный кокон и предложил Дривегоциусу зарубить беднягу мечом…

Князь, ни секунды не сомневаясь, снял со стены самый тяжелый боевой топор. Лакей с перепугу грянулся в обморок — но не получил ни царапинки, хотя князь и бил безо всякого снисхождения.

Бесконечно довольный Ондрой, Дривегоциус назначил ему королевское жалование. Голый Шпиль разоделся в шагрень и шелка — но в душе остался кротенком, сыном подземелья, которому за каждой портьерой мерещился отравленный стилет.

Чем теплее и уважительнее относился к своему магу Дривегоциус — тем подозрительнее становился Ондра. Князь гордился новым мастером защиты — а Ондра ждал подвоха. Князь хлопал Ондру по плечу — а тот просчитывал, каким образом можно обмануть Защиту. По всему выходило, что Корневое заклинание можно обойти только с помощью другого Корневого заклинания; такое стечение обстоятельств было маловероятно, но Ондра не был неуязвим. Страхи его набирали силу.

К моменту, когда князь сообщил Ондре о поездке на королевский прием, в нездоровом мозгу мастера защиты жила полная уверенность, что Дривегоциус разработал хитрый план, чтобы погубить его. Не сегодня, так завтра; Ондра ждал удара. Внешне оставался спокойным — но ждал в любую секунду.

Обвал случился как раз тогда, когда Дривегоциус предстал перед сильным и опасным врагом. То есть когда Ондра был сосредоточен на надежной защите вокруг княжьей персоны.

За спиной у него обнаружилась женщина, магиня незначительной степени, со связкой цветных камней на шее. Вокруг камней стояло облако чужой воли; женщина дождалась, пока Ондра обернется, и улыбнулась ему так двусмысленно, что бывший кротенок сразу понял: опасность.

Никакого плана у него не было. Все вышло само собой — удачная импровизация; держа защиту вокруг князя, Ондра имел возможность — ненадолго, чуть-чуть — подправить его мировосприятие.

Призрачное оскорбление. Вспышка ярости; поединок. Ондра не случайно стравил князя с лучшим в зале бойцом; когда острие меча засело у Дривегоциуса в груди, Ондра мельком успел подумать: что, если это ошибка? Если вовсе не князь угрожает ему? Что тогда?