Ночная смена - Dok

Паршиво то, что настроение погибельное. Это самое гнусное, моральная настроенность — великая вещь. Мы же выглядим как солдаты разгромленной армии.

Нет, я, конечно, признаю, что мы собственно из задницы выбрались, только вот находимся в соответствующем после покидания этой части тела виде. И я себя ловлю на мысли, что нам не справиться с зомби. Их, небось, у буханки собралась толпа, налюбуются — попрут к нам. А у нас насчет патронов — ноль, да хрен вдоль. И не пойму — почему не прибыла кавалерия из-за холмов — скажем наша охотничья команда на бронетехнике с флагами.

Чем бы себя подбодрить? Ну, чтоб порвать врага на голом энтузиазме. Тут ведь любое годится. Даже прямое заблуждение, лишь бы на пользу пошло. Вон, во время обороны Севастополя наших уже почти опрокинули в одном из сражений — и чтоб совсем разгромить бросили на русских элитные войска — зуавов. А наши спросту приняли французских зуавов за турок — шаровары такие же красные и широкие. Ну а турок всегда били, дело привычное, потому вломили и зуавам. Так что моральное состояние войск — очень важный фактор. У нас этот фактор сильно упал…

Тимур опять стреляет. Здесь на лестнице это потише, чем в квартире звучит. Но мысль о том, что еще два патрона в минус — опять же не веселит.

Попарились девушки замечательно. Вера продержалась недолго, убежала в предбанник остывать, а Ирка отвела душу. Вместе с банной негой как-то пришло умиротворенное спокойствие и мысли выстроились в ряд, хотя она и не думала вообще-то. Само получилось, как у Менделеева с водкой. Или с таблицей периодических элементов? Неважно, черт с ним с Менделеевым.

Домывались уже вместе. Вера щедро тратила воду и задумавшаяся Ирка слегка лопухнулась, посоветовав не сливать на себя все, а оставить в котле — скотину напоить… Ну, или чтоб котел не лопнул от перегрева — тут же поправилась она.

Впрочем, Вера никак не это не отреагировала.

В свою очередь она, разумеется, тоже разглядывала свою напарницу и делала свои выводы. Пару лет назад, так уж получилось, что Вера сфотографировалась в эротической фотосессии, попавшись на крючок участия в конкурсе «мисс чего-то там» и где собственно требовалось, как одно из условий представить портфолию, в том числе и с эротикой.

Будучи неглупой девчонкой, Вера достаточно быстро поняла, что этот конкурс — очень мутное разводилово и на бабки, и с более чем темной перспективой. Остался на память портфолио, да воспоминание разговора с толстым пожилым фотографом, который ее снимал. У него была четкая градация женщин в обнаженном виде и Вере эта градация пришлась по вкусу. Теперь она всегда тут же прикидывала, как выглядит та или иная особа в натуральном виде — голяком, нагишом, голой или обнаженной. У толстяка фотографа было еще две градации — царственно и божественно обнаженной, но эти оценки для посторонних баб, по мнению Веры никак не годились. В конце-концов она не занималась фотографией и ей было достаточно просто определить — приятно смотреть на чужое тело или лучше бы закутать это тело в рогожу, или во что там раньше закутывали всякое непотребство.

По этой шкале Ирка, пожалуй, находилась между «голой» и «нагишом». Ну что ж, в этом Вера ее превосходила, а то, что напарница водит машину, имеет мужа и умеет стрелять — в конце концов, не так и важно. Хотя вот насчет мужа…

Муж опять дрых без задних ног. Ирка даже удивилась такой сонливости, но подумала, что это, наверное, из-за ранения. После баньки хотелось поблаженствовать, но рассиживаться никак не получалось. Вид битых джипов у входа в дом действовал на нервы и Ирка чуточку передохнув, отправилась к рабам. Еще и этот мертвец у входа…

Разговор вышел коротким и жестким, чего Ирка и сама от себя не ожидала.

В итоге испитой мужичишко с парой помогал стал корячиться с УАЗом, остальные поволокли неудачливых фирмачей к свинарнику.

Колесо, прострелянное картечью, заменили достаточно быстро. А вот с помятым радиатором началась возня. Здоровенный джип новых хозяев жизни оказался к некоторому смущению Ирины китайским, что сильно снизило его ценность в ее глазах.

Поврежденный УАЗ она отогнала к мастерской, залив в битый радиатор воду. Дальше впору было чесать себе затылок, потому как оставить машину в мастерской было чревато — ну как эти засранцы соединят проводки напрямую и угонят агрегат… Витя сам постарался, чтобы УАЗ был максимально простым, чтобы ломаться было нечему и чинить было б проще.

Но вроде как выхода иного не получалось. Ирка решила пойти по другой дорожке и вручила пропойце в знак повышения его статуса самое плюгавое однозарядное ружье из имевшихся. Добавив к нему пяток патронов.

Хозяин мастерской принял оружие вполне равнодушно, и Ирка сильно засомневалась в правильности своего решения. Правда она уже успела прибрать все спиртное, какое только нашли, разбираясь в куче собранного фирмачами барахла, но длительное знакомство с пьющими мужиками вынуждало относиться к ним с предельной осторожностью и подозрением. Насколько этот Валентин успел себе пропить мозги — Ирина не знала.

Хозяин мастерской тем временем закончил осмотр пострадавшей машины и вразвалочку подошел к напряженно ждущей вердикта Ирке. Не любила она автомехаников. Особенно сильно пьющих.

— Починить-то можно, только вот какое дело…

Он с намеком посмотрел на Ирину. Она игнорировала говорящий взгляд, отреагировав недовольным отрывочным: «Да?»

— Полбанки — и все моментом сделаю! — наконец разродился хозяин мастерской.

— И поллитры тебе хватит? — внимательно оглядев этого, как его там… а, Валентина — осведомилась Ирка.

— С походом! — оживленно заблестев припухшими глазками, засуетился мужичишко.

— Ну-ка зайдем в мастерскую, чтоб публика не глазела — заинтриговала его Ирина.

— Да момент. С удово…

Мужичишко поперхнулся, потому что как только они зашли в полутемный амбар мастерской, жесткие и крепкие кулачки сжали ворот его замурзанной куртенки, спина больно впечаталась в стенку, а совсем рядом с его глазами злобно засверкали глаза этой сумасшедшей молодухи:

— Знаешь? Как? Укладывать? Линолеум? — и с каждым словом — шмяк об стенку.

— Ты что… ты это пусти. Слушай, ты что?

— Я тебя спросила. Ты знаешь, как укладывать линолеум? Бетон скоблить умеешь?

— Какой бетон, какой линолеум? Ты что, пусти, дышать трудно!

— А я знаю. Сама в папашкиной квартире линолеум меняла. Знаешь почему?

— Да отпусти ты меня, сдурела что ли? — тут Валентин испугался того, что ляпнул. Он пытался хорохориться, когда в деревню явились эти молодые креативщики фирмачи и его избили пару раз так, как до этого не били никогда, да еще и без возможности быстрого анестезирования подручными жидкостями. Девка, которая сейчас трясла его за ворот, как такса крысу, расправилась с фирмачами круто и свирепо и, как успели переговорить друг с другом работники корпорации, сидевшие в его сарае — опасаться ее стоило еще больше, чем молодых отморозков — предшественников. Вроде бы она была с мужем, но мужа подстрелили в самом начале, потому Валентин, видевший, как эта самая деваха возвращалась из лесу, где гонялась за подраненными фирмачами, не сомневался — убить для этой молодухи — просто. И испугался. Вот реально — испугался.