Человек СИСТЕМЫ - Георгий Арбатов

A.M.Румянцеву удалось собрать в журнале (я говорю о тех, кто работал а первые годы, у меня на глазах; поскольку редакция журнала находилась в Праге работа в нем была временной загранкомандировкой, что обусловливало постоянную сменяемость сотрудников) поразительно много интересных, как выяснилось потом, перспективных людей. Среди них хотел бы назвать А.С.Черняева, Г.Х.Шахназарова, И.Т.Фролова (судьба распорядилась так, что все они после почти тридцати лет политической и теоретической работы стали помощниками М.С.Горбачева), К.Н.Брутенца (ставшего потом первым заместителем заведующего Международным отделом ЦК КПСС), завоевавшего заслуженную известность ученого и публициста Ю.Ф.Карякина, В.В.Загладина, известного журналиста и дипломата Г.И.Герасимова, упоминавшегося уже специалиста по проблемам партии и партийного строительства Б.М.Лейбзона, Ю.А.Жнлина, видных ученых и политических публицистов Е.А.Амбарцумова, Э.А.Араб-оглы, А.С.Куценкова и др. Само взаимное общение этих людей, помноженное на общение с работавшими в журнале представителями зарубежных компартий (среди них были очень интересные люди), давало каждому многое — была создана творческая среда, которая как ничто другое помогает развитию способностей, заложенных в людях.

Конечно, для создания такой среды, обеспечения условий для товарищеских, раскованных отношений мало было собрать интересных и способных людей. Необходимо было еще обеспечить интеллектуальную свободу (конечно, в разумных, возможных в то еще нелегкое время пределах), снять ставший за долгие годы второй натурой почти каждого из нас страх за свои слова, мысли и настроения. И A.M.Румянцев (не без помощи всех нас — молодых тогда сотрудников журнала) смог создать такую обстановку, такую атмосферу.

В прошлом этот человек занимал ответственные посты в науке и партийном аппарате. Известность он приобрел во время экономической дискуссии, проходившей в последние годы жизни Сталина. Работы Румянцева обратили на себя внимание вождя, и Алексеи Матвеевич был назначен на только что созданный руководящий пост председателя Идеологической комиссии ЦК КПСС, потом стал главным редактором журнала «Коммунист», а оттуда был назначен в Прагу. Я не берусь оценивать его труды по политэкономии. Но я знаю очень немного обществоведов старшего поколения, сумевших так всерьез воспринять идеи XX съезда КПСС, стать борцами за эти идеи, борцами, нередко проявлявшими немалую отвагу. Забегая вперед, скажу, что после октябрьского (1964 года) Пленума ЦК КПСС Румянцев возглавил «Правду» и проявил себя там вполне однозначно. Именно поэтому его вскоре перевели в Академию наук СССР — он стал её вице-президентом, но потом был вытеснен консерваторами с этого поста, а также с поста директора созданного им Института социологии,

В журнале Румянцев проявил себя с очень хорошей стороны, и одной из главных его заслуг была уже отмеченная способность создать творческую, «вольную» атмосферу. Я не знаю, понимал ли он полностью ее значение для интеллектуального роста и политического развития работавших с ним людей. Но важен результат. И независимо от всего он был еще и просто хорошим, порядочным, честным человеком, и для него стремление создать вокруг себя такую обстановку, такой «оазис» свободной мысли было, как мне кажется, органичным. Хотя далось оно, разумеется, не вдруг и не сразу.

В советской части коллектива, притом на ответственных постах, оказались также (и не могли в то время не оказаться) люди, типичные для аппарата ЦК сталинских времен. И они пытались создать там совершенно иную, привычную и удобную для них атмосферу. Особую роль играл в этом плане секретарь парторганизации нашей части журнала, ранее заместитель заведующего одним из отделов ЦК КПСС И.Т.Виноградов. Связанное, по сути, с отношением к курсу XX съезда взаимное политическое недоверие между ним и небольшой группой его сторонников (их сила была в больших аппаратных связях дома, в Москве), с одной стороны, и основной частью советского редакционного коллектива, с другой, нарастало, пока не разразился открытый конфликт. Его кульминацией было партийное перевыборное собрание, на котором Виноградова подвергли резкой критике и, как говорится, «с треском» прокатили на выборах в партком. Румянцев не встал на его сторону, a в душе поддерживал его критиков, что и решило исход конфликта. Думаю, наверное, с Москвой у него в этой связи были неприятные разговоры.

Но журнал от такого урегулирования внутреннего кризиса, несомненно, выиграл. И в смысле политической ориентации, и в смысле обстановки в коллективе.

На идеологическую и политическую ситуацию в стране, повторяю, журнал едва ли мог оказать заметное влияние, хотя был полезным подспорьем для тех, кто интересовался международными делами. Но довольно значительной группе относительно молодых работников журнал помог сформироваться как людям с интернационалистскими, более широкими и открытыми взглядами на мир, на другие страны и на международные отношения, на марксистскую теорию и на политику. Ведь все мы работали в постоянном контакте с зарубежными коммунистами, участвовали в обсуждении и редактировании написанных ими статей, учились разбираться не только в своих, но и в их проблемах, учились понимать других, а главное — понимать, что у тебя нет монополии на истину, что есть и другие точки зрения, с которыми не обязательно соглашаться, но которые нельзя не учитывать. Это была уникальная в своем роде школа, и очень важно, что она существовала, — ведь многие из работавших в журнале вскоре были назначены на ответственные партийные посты либо занялись теоретической работой.

Группа консультантов Отдела ЦК КПСС

Ю.В.Андропов: первые впечатления

Я уже говорил, что не только при Сталине, но и при Хрущеве руководство не испытывало большой потребности в теории или, во всяком случае, не догадывалось, что такая потребность у партии и страны есть.

Чтобы эта ситуация изменилась, нужны были особые обстоятельства. Как очень часто бывает, ими оказались трудности. На этот раз — трудности в мировом коммунистическом движении и резкое обострение отношений с Китайской Народной Республикой и Коммунистической партией Китая. Столкнувшись с этими факторами, когда стало очевидным, что прежние методы неприменимы, что попытки командовать не только не эффективны, но и приносят вред, советское руководство поняло: необходима куда более тщательная отработка позиций и аргументов в начавшейся дискуссии. И, естественно, более тщательная подготовка соответствующих документов и материалов для выступлений.

Удовлетворить эти потребности старый аппарат не мог, он был приспособлен для совершенно иных времён, порядков и функций. Это и заставило открыть в самом начале шестидесятых годов в Международном отделе (его возглавлял Б.Н.Пономарев) и Отделе по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран ЦК КПСС во главе с Ю.В.Андроповым (сокращенно его называли Отдел ЦК) совершенно новые для аппарата ЦК КПСС должности консультантов. Из них в каждом из отделов сформировали так называемые подотделы, переименованные в 1965 году в группы консультантов (по аппаратной иерархии консультант был приравнен к заведующему сектором, а заведующий группой консультантов — к заместителю заведующего отделом; это были по всем понятиям весьма высокие посты). Новыми здесь были не только названия и функции (по сути, исследовательские), но и то, что впервые за многие годы в аппарат ЦК пригласили значительную группу представителей интеллигенции (потом институт консультантов был организован и в Идеологическом, и в других отделах ЦК КПСС). Но поначалу консультанты выглядели в аппарате — даже внешне — настоящими белыми воронами. А поскольку потребность была большой и острой и оба заведующих отделами хотели взять людей поярче, среди них оказалось и немало «вольнодумцев», совсем уж непривычных, даже чуждых тогдашнему партийному аппарату.