Ледяные отражения - Надежда Храмушина

они переехали из старого дома, и Ирина Васильевна осталась одна, без соседей. Петя частенько заглядывал к ней, помогал по хозяйству, так посидят, поговорят, Ивана Ивановича вспомнят, и родители Петины тоже к ней приезжали, не забывали её прежние соседи. Ирина Васильевна сначала боялась, что одна осталась, рядом ни одной живой души, да Тузик оказался хорошим сторожем. Как только услышит, кто рядом проходит, начинает лаять, как собака. И не раз прогонял незваных гостей — так сверху налетит, что мало не покажется, клюв-то у него, как каменный, если клюнет, так может и черепушку пробить. А когда похоронили Ирину Васильевну, а это было после смерти Ивана Ивановича лет через десять, Тузика больше никто не видел. Он до кладбища всё летел за гробом, и когда гроб закопали, он сел на памятник, и сидел так. Все ушли, а он остался.

— Какая преданность! — У меня навернулись слёзы — Теперь я к во́ронам совсем по-другому буду относиться.

— Так я к чему тебе это рассказал. Вот, мы, люди, часто выносим свой вердикт — злой волк, жестокий медведь, или, например, ворон. Но это ведь не так. Они дети природы. В них её мудрость. А вот человек, именно он и неразумен, его чувство вседозволенности попирает все мылимые и немыслимые границы своих соседей по матушке-земле. Животные и птицы ведь тоже такие же хозяева на земле, не только человек. Вернее, мы все дети одного создателя, нам всем дали этот дом. Надо с уважением относиться к своим младшим братьям.

— Сакатов, ты меня можешь не уговаривать, я тоже хочу дать свободу Гаврану. Ты узнал у Ани, можно ли расторгнуть этот нерушимый договор с ним?

— Любой договор можно расторгнуть.

— Как-то неуверенно это прозвучало. — Засомневалась я.

— Да потому что Гавран только может нам помочь его расторгнуть, ведь у него находится другая половинка заклада, она у него к крылу привязана, без этого ничего не получится! — С отчаянием в голосе сказал Сакатов — Но что хорошо, так это то, что он ведь уже один раз попробовал расторгнуть договор.

— Ага, убив двух людей! Нет, на такое мы не можем пойти. — Твёрдо сказала я — Как бы меня не прослезил твой рассказ, отнимать жизни мы не будем.

— Оля, есть и другой способ, да только Гавран очень зол на Валентину Тарасовну и её мать с тёткой, поэтому он именно такой сценарий расторжения договора решил воплотить.

— А какой ещё есть способ?

— Странный есть способ. Поговорить надо с Гавраном.

— То есть ты предлагаешь убедить его в том, что мы хотим ему дать свободу, но чтобы никто не пострадал от этого.

— Примерно так.

— Так кто написал книжку про Тузика? — Спросила я.

— Вообще-то эта книга не про Тузика, и это серьёзная книга, про рефлексы у животных, и её написал мой хороший друг Саша Вышинский, ты его знаешь, он нам про змей рассказывал. Это он вместо вступления написал, и это его семья жила рядом с Иваном Ивановича, и Петя — его старший брат. Я думал, что ты догадаешься.

— Ну вот, не догадалась. А в остальном как у нас дела? Зеркальный коридор будем строить?

— Будем. Если в деревне зеркала остались. И знаешь, у меня тут есть одна задумка про то обратное зеркало. А если мы попытаемся с помощью него обмануть те чёрные лапы?

— А что у лап есть глаза?

— У лап нет, но у тех, чьи это лапы, наверняка есть.

Потом мы с ним договорились, что зеркала из дома возьмём, попросим только, чтобы Василий приехал на своей грузовой машине за ними в город. Но с зеркалами тоже небольшая проблемка образовалась. У меня только одно зеркало, на дверке шкафа-купе, я конечно готова им пожертвовать, но из одного зеркала коридор не сделаешь. У Сакатова полно зеркал, но его мама не хочет даже слышать, чтобы мы их забрали, даже одно, которое у них без рамки висит в узком коридоре между его кабинетом и большой комнатой. Илья нам наотрез отказался отдавать своё большое зеркало из прихожей. Сакатов предложил поездить по городским свалкам, но тут уже мы оба с Ильёй отказались. В итого мы всё-таки вызвали Васю из деревни, и погрузили на него три зеркала. Первое зеркало мы взяли у меня с работы, из аптеки, к огромному неудовольствию Наташи. Оно было большое, и, самое главное, оно было на деревянном подкладе, то есть, мы его спокойно могли закрепить на мольберте в провале. Второе зеркало Илья взял у своего друга из гаража, оно было старое, со всех сторон у него были сколоты бока, но оно было в высоту больше метра, как раз то, что нам и надо было. Третье зеркало Сакатов взял из дома, клятвенно пообещав Лидии Афанасьевне вернуть его в целости и сохранности.

Сакатов с Василием в пятницу вечером уехали с зеркалами на Газельке в Шумилово, а мы с Ильёй в восемь утра встретили из Перми Наталью Михайловну и тоже поехали туда.

— Ольга Ивановна, я вспомнила ещё кое-что, что мне бабушка рассказывала. — Наталья Михайловна порылась в сумке и достала небольшой деревянный гребешок — Наверное, он очень красивый когда-то был. Посмотрите, здесь остались следы от мелких камушек, которыми был он украшен. Сейчас вон уже не все зубчики остались, затёртый весь. Я его нашла у бабушки в коробочке, когда у неё гостила летом, и она разрешила мне его взять поиграть, а потом я его домой забрала, сама не знаю почему, видать понравился очень. Мне тогда всего лет семь или восемь было. Я думала, что его давно уже выбросила, а приехала домой из Шумилово, и вспомнила про него. Оказалось, что он у меня с тех пор всё так же и лежит в старых вещах.

— Это ваша семейная реликвия, наверно. — Я взяла гребешок в руки.

Да, странно, что Наталья Михайловна его до сих пор не выбросила, уж больно непрезентабельно он выглядел. Дерево было грязно-чёрное, всё затёртое, десяток зубчиков выломаны, а оставшиеся все разной длины. Наталья Михайловна, поймав взгляд, которым я посмотрела на гребешок, улыбнулась и ответила:

— Этот гребешок, мой дед, когда ещё был маленьким мальчишкой, подобрал как раз в тех