Варвара и хозяйки Похъёлы - Варвара Зеленец

– Хорошо, сегодня проверим, в чем дело. Бредит Варвара или действительно кто-то нам мешает. Я лягу на печку, а ты продолжай сидеть рядом с Варварой. Если она снова застонет и кого-то испугается, то брось на печку вот эту варежку – мою Кику, – она меня тут же разбудит. Вместе сны посмотрим, – улыбнулась Прасковья, – а ты вот что сделай. Когда Варвара проснется, за­жги вот эту лучину – она пропитана зельем, и если кто придет, не убежит далеко – споткнется.

Несколько часов прошло спокойно. Мирослав даже задремал на стуле. Но сразу проснулся, едва Варвара вскрикнула. Юноша внимательно огляделся. Казалось, в комнате никого нет. Тем не менее, Варвара мотала головой, словно хотела избавиться от кого-то. Мирослав немедленно зажег оставленную Прасковьей лучину и бросил варежку на печку. В комнате приятно запахло какими-то травами. Юноша огляделся. Рядом с Варварой никого не было. Прасковья тихо поднялась и взглянула вниз. На полу была отчетливо видна тень огромного мужчины. С большим носом и разведенными в сторону руками.

– Ба! Да у нас гости, – воскликнула Прасковья. – Почему без приглашения?

Она соскочила с печи и подошла к Мирославу.

– Стоять! – скомандовала она, увидев, что тень начала двигаться к двери. – Сейчас поговорим с тобой.

Она воткнула в стену еще две лучины. Теперь тень на полу оказалась в треугольнике и бросала отражения во все стороны.

– Появись! – хлопнула Прасковья в ладоши.

Тень тут же поползла вверх, и в комнате появился огромный босой мужчина.

– Домовой! – понял Мирослав.

Ростом метра два, но, как оказалось, без рук! Тень на полу создавала обманчивое впечатление. Руки ему заменяли длиннющие усы, которые спадали на плечи, а затем расходились в разные стороны. Одет домовой был в какой-то пыльный балахон.

– Привет, Баечник! Зачем пожаловал в мой дом, что тебе надо от моих гостей?

Баечник на вопрос Прасковьи отвечать не стал. Увидев, что она перегородила путь к двери, Баечник шагнул к окну. На его пути оказался Миро­слав. Один из усов домового поднялся и отодвинул юношу в сторону. Баечник был почти у окна, но в этот момент, неизвестно откуда, вылетели большие ножницы для стрижки овец и звонко щелкнули. Левый ус упал на землю. Баечник взвыл от боли. Ножницы описали круг и прихватили второй ус.

– Не надо, Прасковья! – взмолился тот. – Ты же знаешь, усы у меня вместо рук – я их десять лет растил.

– Не скажешь, зачем ты здесь, второй ус отхвачу, а затем заколдую, чтобы волосы у тебя никогда не росли.

Баечник сидел и думал. Знал видно, что ему так и так не поздоровится. Наконец домовой вздохнул и сказал:

– Серые ведьмы меня послали. Порчу на рыжую девчонку наводят, через меня болезнь-лихорадку хотят на нее наслать.

– Это те, которые год назад прибыли к нам в Зеленец из Карелии?

Баечник кивнул.

– Болезнь на девушку попала? – спросила Прасковья.

Домовой молчал. Ножницы снова прихватили ус Баечника.

– Нет, нет еще! – завопил тот.

Затем Баечник кивнул на Несмеяну:

– А еще они велели вторую девушку сегодня от тебя унести.

– Не отдам! – заявила Прасковья. – Во-первых, Несмеяна еще очень плоха. У нее все тело обгорело, а во-вторых, они могут сами свою родственницу проведать и забрать, а не тебя посылать. К тому же Дед-Всевед сам доверил мне лечить обеих девушек. Так и передай. А если ты еще раз сюда пожалуешь, то твой второй ус сам отвалится.

При этих словах правый ус Баечника плетью упал вниз и перестал повиноваться домовому.

– Понял?!

– Понял-понял! Прости меня. Все передам, – заверил Баечник.

Он испуганно смотрел на свой поникший ус.

– Заговорен теперь твой ус. Вот передашь все своим хозяйкам – наговор отпущу, а пока так ходи. А если ты все же наслал заразу на Вар­вару, то тебе конец! Теперь выметайся отсю­-

да! – скомандовала Прасковья и распахнула дверь.

Баечник в ужасе попятился к выходу. Прасковья подошла к отрезанному усу Баечника, лежащему на полу, и взяла его в руки. Ведьма лезвием ножа что-то соскребла с волос:

– Проверим, какую на нем заразу принесли. – Через некоторое время она сказала: – Спорынья, дурман, сонная одурь, белладонна. Да! Лихорадки не избежать. Сколько, говоришь, ночей Варвара просыпается? Значит, Баечник уже три ночи приходит. Интересно, почему девушку лихорадка еще не трясет?

– Я, кажется, знаю, – сказал Мирослав. – Когда на нас бешеные коряги напали, Мерлин нам противоядие какое-то давал и царапины им обрабатывал. Спорынья на кустах была – это точно, а что еще, не помню.

– Ну, тогда буди Мерлина. Узнаем, чем он вас лечил.

Мерлин, как и Мирослав, несколько последних дней провел в заботах о девушках и теперь крепко спал. Он, сонный, вошел в комнату.

– Что ты давал Варваре от бешеных коряг? – спросила Прасковья.

– Прикрыш и тирлич.

Прасковья удовлетворенно кивнула.

– Правильно. Тогда девушке ничего не грозит. Кто же научил тебя знахарской науке?

– Так ты же и научила, – проговорился спросонья Мерлин.

Он опять забыл о времени, в котором находится. Для Мерлина путешествие во времени было делом обычным, и он не придавал этому большого значения.

– Ладно, разберемся. Иди спи! – задумчиво сказала Прасковья. – Если бы не Всевед, добралась бы я до истины прямо сейчас. А теперь займемся подброшенными прокудами. Нельзя, чтобы в мой дом лезли все кому не лень.

– Помочь? – спросил Мерлин.

– Поможете. Никуда не денетесь. Ведь из-за вас на мой дом такое нашествие!

Прасковья поставила в печку огромную сковородку и произнесла какое-то заклинание. Сковородка стала красной от жара. Затем ведьма хлопнула в ладоши:

– Явись передо мной тот, кто без приглашения пришел!

На чердаке и в подвале что-то громыхнуло, и в комнате появились сразу несколько бесов. Они дрожали от страха, предчувствуя расплату.

– В печь! – грозно скомандовала Прасковья.

Прокуд будто кто-то схватил за шиворот и бросил на сковородку. Запахло паленой шерстью. Черти несколько минут прыгали на раскаленной сковородке. Затем Прасковья еще раз хлопнула в ладоши – и черти, отчаянно воя, вылетели в трубу. Через минуту Мирослав услышал всплеск: черти попадали в озеро.

– В доброте ей не откажешь, – тихо сказал Мерлин. – Все же пожалела чертей. Могла бы и оземь их шарахнуть. Тогда бы те костей не собрали.

– Утром и в доме, и на моем огороде займемся прополкой нечисти. Прибавили вы мне забот! – недовольно сказала Прасковья.

Мерлин уже окончательно проснулся. Он щелк­нул пальцами, и тут же к его рукам прямо из-под пола потянулись хвосты кроснят. Он дернул за хвосты, и вредные карлики задергались, повиснув в воздухе.

– Чьи будете?