Время инверсий - Владимир Васильев

– Выглядишь взмыленным, – проворчал Завулон, встал и тоже подошел к бару.

Только поставив пустую бутылку на столик, Юрий сподобился на что-то вроде ответа:

– Будешь тут взмыленным…

– Давай-ка по существу, – предложил Завулон. – Схватил?

– Не то чтобы на лету, – сообщил Юрий задумчиво, – но схватил. По-моему, он медленно обучается, но если уж чему-нибудь научился и постоянно этим пользуется – можно на соревнования посылать, порвет всех. Когда «йокодзуну» освоил – радовался, как ребенок.

– Сильно бьет?

– Прилично. На третий уровень точно, а если не будет валять дурака и попрактикуется, то и на второй, думаю.

– А что у него за амулет на шее болтался? Разобрал?

– Да обычный триггер, «броня» или «сталактит». По-моему, еще Лайка работа.

– И до сих пор не использовал? Сонно они там живут, на Украине!

Юрий опустился в кресло и с легким сарказмом заметил:

– Очень своевременное замечание! Как раз когда в Киеве чужаки орудуют.

– Если повезет, чужака и «сталактитом» достать можно, – сказал Завулон задумчиво.

– Это если очень повезет.

– А Швед у нас как раз везучий без меры, – хмыкнул Завулон.

– Везунчики обычно обламываются в самый ответственный момент, – проворчал Юрий. – Тебе ли не знать, шеф? Нет уж, лучше «йокодзуна», чем «сталактит».

Завулон налил себе мескаля и вернулся за стол.

– Ладно, вернемся к нашим баранам. Ты по-прежнему не веришь, что он сдюжит?

– До сих пор никто не сдюжил, – пожал плечами Юрий. – А Швед не выглядит лучше предшественников. Да, ему везет. Но, повторяю, я на везение не люблю полагаться, потому что рано или поздно оно обязательно закончится.

– Везение… Ты уверен, что Швед продержался на чистом везении? – с сомнением протянул Завулон. – Нет, дружище, тут не в одной прухе дело. У него либо мозги светлые, либо чутье феноменальное, либо и то, и другое вместе. Заметь, в ключевые моменты он принимает если не идеальное решение, то достаточно близкое к идеальному. Когда нужно – действует, когда нужно – выжидает.

– Если тебе удачно пророчат, можно и без чутья верные решения принимать. Что он такого сделал вообще? Я имею в виду – самостоятельно. Расследованием занялся с подсказки. В логово чужаков полез с подсказки. Из Киева убрался с подсказки. По-моему, ты его переоцениваешь, шеф.

– Не скажи. – Завулон многозначительно качнул головой. – Ему пророчит ребенок, которому еще и трех лет не исполнилось! Много ты из такого пророчества поймешь? А Швед – гляди-ка, понял. По крайней мере действовал вполне адекватно.

– Устами младенца обычно глаголет истина, – хохотнул Юрий. – В том смысле, что возраст пророка в общем-то не так уж и важен, главное, чтобы пророк умел разговаривать. А ребенок он или старик – какая разница? Пророк – всего лишь транслятор, орудие. Имеет значение само пророчество, а не личность пророка. Странно, что ты вообще заговорил о возрасте этой киевской девчушки. И кстати, надо бы на нее взглянуть, не находишь?

– Взглянем, обязательно взглянем. Я думаю, она не только пророчить, но и перекидываться умеет. Папаня-то у нее дуал, маг-оборотень.

– Это здоровый такой? Дима, по-моему? Фамилию не помню.

– Рублев, – подсказал Завулон.

– Точно! – Юрий всплеснул руками, чуть не перевернул пустую бутылку из-под пива, придержал ее, чтоб не упала, сквозь зубы ругнулся и продолжил: – Он же в Питере тогда тоже мелькал, да?

– Мелькал, конечно, – подтвердил Завулон. – Лайку особо выбирать было не из кого, сам понимаешь, а тут боевой маг-оборотень!

– Тогда чего? – вопросительно протянул Юрий. – Ждем, пока чужаки не попытаются спеленать Шведа?

– Ну да, как и планировали. Он где сейчас?

– Внизу. Тоже пиво небось хлебает.

– Как отдышится, надо его на поезд отправить. Скажешь Шагрону, пусть отвезет.

– Хорошо, скажу. И чтоб выспался, тоже скажу, организуют.

Завулон одобрительно кивнул.

– С этим все, – сказал он через несколько секунд. – Теперь о веселом. Совиная Голова опять летит к нам, через полчаса будет в Шереметьево.

Юрий на какое-то время задумался.

– Раз летит, а не порталом, – предположил он, – значит, вряд ли что-то архиважное. Скорее затеял очередную акцию и будет набирать исполнителей.

Завулон подумал-подумал и вызвал дежурного по внутренней связи:

– Дежурный!

– Да, шеф? – тотчас откликнулся кто-то молодой и рьяный.

– Узнайте там, не едут ли Светлые в Шереметьево-два кого-нибудь встречать?

– Момент, шеф!

– Доложишь сразу!

– Да, шеф!

Завулон отпустил кнопку селектора и недовольно проворчал:

– Вот же ж дуболомы жизнерадостные… Придушить их иногда хочется.

– Это возрастное, шеф, – ухмыльнулся Юрий.

– Ты-то хоть не попугайничай, – попросил Завулон с плохо скрываемым отвращением. – Но вообще задолбало меня все, разберемся с Киевом – на отдых махну. Сил моих больше нет! Куда-нибудь в Полинезию, на острова. Чтоб бунгало, пляж, море и никакой цивилизации! Или хотя бы с Колей на его Ахтубу!

Домечтать Завулону не дали. Тренькнул вызов внутренней связи, и все тот же жизнерадостный дуболом жизнерадостно доложил:

– Шеф! Гесер на своей «Волге» проезжает Химки, едет по Ленинградке из города в область. С ним Ольга и Семен.

– Понятно, – ответил Завулон и мрачно поглядел на заместителя.

– Таки встречают, – протянул тот. – Я тогда пошел.

– Иди, – вздохнул Завулон. – И Шведа отправьте там!

– Отправим, не переживай. Все, ушел.

Юрий встал и стремительно покинул кабинет.

Глава десятая

Вечером Шведа, выжатого как лимон и несколько одуревшего от занятий, Шагрон отвез на вокзал и погрузил в «тройку». Швед настолько устал, что свалился на полку и уснул еще до того, как поезд тронулся. Его не тревожил никто: ни проводница (тихонько взяла со стола билет и ушла, прикрыв двери), ни пограничники (российские просто забрали миграционную карту, опять же со стола, а украинские даже не входили в купе). Только за пять минут до прибытия проводница рискнула легонько потрясти Шведа за плечо.

Швед тотчас вскинулся.

– А?

– Киев, – усмехнулась проводница. – Минут пять осталось. Туалеты открыты.

Последнее было очень кстати, чем Швед не замедлил воспользоваться, благо в вагонах СВ туалеты редко бывают заняты – людей-то немного. Заодно Швед умылся и почистил зубы.

В купе Швед не вернулся – все равно там ничего принадлежащего ему не осталось.

Поезд уже минуты две-три как прибыл. Едва Швед вывалился на перрон, сразу увидел Ефима и шофера Витю.

«Тройка» пришла на первый путь, поэтому Ефим с Витей стояли между стеной вокзала и поездом, практически напротив входа в центральный зал.

– Здорово, шеф, – поприветствовал Шведа Ефим. – С днем рождения!

Швед озадаченно сдвинул брови.

– А что, уже пятое? – удивился он.

– Ну да! – подтвердил Ефим. – Я первый, что ли, поздравляю? Неужели никто еще не звонил?

Швед озадаченно полез за мобильником.

«Непринятых звонков: 8», – прочел он.

«Ах да!» – вспомнил Швед.

После изнурительного обучения у Юрия Швед отключил у мобильника звонок и вибрацию.

– Мои поздравления, шеф, – протянул руку Витя. – Может, уже поедем?

– И правда, – вздохнул Швед, поручкавшись. – Поедемте.

Прошли сквозь вокзал. Витя особенного ничего не изобретал, припарковался прямо около «Дров». Загрузились, тронулись.

Уже через несколько минут Швед забеспокоился:

– А куда это мы? Не на площадь Победы разве?

– Нет, – с досадой ответил Ефим. – На площади сейчас не больно-то поживешь после вчерашнего. Еще один ремонт на мою голову, чтоб его!

Швед насторожился:

– Что-то было?

Слова Завулона он помнил, но не ожидал, что все так серьезно.

– Было, – подтвердил Ефим.

– Что?

– Погром. По всем квартирам шарахнуло. Короче, некоторое время жить там нельзя, хотя Ром-Паныч сказал – ничего фатального, все восстановимо.

Швед обернулся и глянул на сидящего позади Ефима:

– То есть и я, и вы уехали не зря?

– Очень не зря, – подтвердил Ефим. – Нас с Симоновым, кстати, Рублев наутро выгнал. Тоже правильно сделал, если разобраться…

– И куда мы сейчас?

– Увидишь. – Лицо Ефима сразу стало по-еврейски хитрым. – Но вообще – на Русановку.

Вскоре выскочили на мост Патона. Витя покружил немного по развязкам и вырулил на Русановскую набережную. Справа мелькнула громада гостиницы «Славутич» – в ней Швед когда-то жил, впервые приехав в Киев уже не человеком, а Иным.

У пересечения с Русановским бульваром Витя припарковался.

– Прошу! – весело пригласил он выходить.

Выгрузились, перешли через дорогу. У воды раскинулся симпатичный скверик-бульварчик – клумбы, цветы, дорожки, плиткой вымощенные, памятники Гоголю и «Твиттеру», чуть левее в стороне – кабак какой-то на воде, чуть правее – пришвартованный у берега дебаркадер, явно не новый, но отлично отреставрированный, как игрушка прямо. Швед даже залюбовался.