Три гроба - Джон Карр

Когда появляется лозунг «Этого не может быть!», когда вам не нравятся убийцы-маньяки или те, кто оставляет визитные карточки, вы просто заявляете: «Такие рассказы мне не нравятся». Это вполне понятно. Когда не нравятся, говорить об этом можно с полным правом. Но когда мысль о вероятности или даже качестве рассказа зависит от вкуса, то говорят: «Этого не может быть, потому что это мне не нравится».

В чем же истина? Это можно выяснить, взяв в качестве примера герметично закрытую комнату, ведь такие ситуации люди критикуют чаще, чем какие-нибудь другие, по той причине, что считают их неубедительными.

Я рад отметить, что большинству читателей ситуации в герметично закрытой комнате нравятся. Но – и в этом вся суть – даже эти читатели часто колеблются. Сказать по правде, я тоже. Почему люди так подозрительно относятся к разговорам о закрытой комнате? Не последней причиной является недоверие, но до определенной степени – и разочарование. Поэтому, и это вполне естественно, легко сделать ошибочный шаг и назвать все дело неправдоподобным, пли невозможным, или нелепым.

– Одним словом, – продолжал доктор Фелл, размахивая сигарой, – это то, о чем нам сегодня рассказывал О'Рурк, – обман чувств в повседневной жизни. Господи! Джентльмены, что уж говорить о рассказе, когда насмехаются даже над действительностью! Когда такое случается в детективном романе, заявляют, что это неправдоподобно, а когда в повседневной жизни и не поверить нельзя, то обычное объяснение разочаровывает людей. Дело в том, что они и в том и другом случае ожидают чего-то большего.

Видите, если возникает впечатление какой-то магии, люди считают, что причина также должна быть магической. А когда оказывается, что это не колдовство, говорят: «Глупости». Вряд ли это справедливо. И уже в последнюю очередь можно критиковать поведение убийцы. Вся суть вот в чем: может ли такое быть? Если да, вопрос, было ли это, не возникает. Преступник исчезает из закрытой комнаты. Поскольку преступник, к нашему удовольствию, нарушает закон природы, то он, видит Бог, имеет право нарушить закон возможного. Если у кого-то возникает намерение встать на голову, то вряд ли целесообразно требовать, чтобы он стоял на ногах, раз он и так на них стоит. Примите это во внимание, джентльмены. Если хотите, назовите такой вывод неинтересным или как-нибудь иначе – это дело вкуса, – но не спешите делать нелепое заявление, будто такое невозможно или заходит слишком далеко.

– Хороню, хорошо! – отозвался Хедли, заерзав на стуле. – Я в этом не очень разбираюсь, но если вы так настаиваете на этой лекции, она, наверно, имеет какое-то отношение к нашему делу?

– Да.

– Тогда при чем тут герметично закрытая комната? Вы сами сказали, что убийца Гримо – это самая сложная наша проблема. Главная загадка – убийство посреди улицы…

– Эх… – Доктор Фелл так пренебрежительно махнул рукой, что Хедли удивленно поднял на него глаза. – Вы имеете в виду эту сторону дела? Я понял все, как только услышал звон церковных колоколов. Я говорю это совершенно серьезно. Меня волнует это исчезновение из комнаты. И я, чтобы выяснить, может ли быть у нас какая-нибудь ниточка, собираюсь дать в общих чертах классификацию некоторых способов убийства в запертой комнате. Несмотря на их отличия, у некоторых из них есть нечто общее.

Гм… Так вот, мы имеем комнату с одной дверью, с одним окном и крепкими стенами. Говоря о способах исчезновения, когда дверь заперта, и окно герметично закрыто, я не буду брать очень распространенные в наши дни вульгарные случаи, когда запертая комната имеет тайный выход. Автор, который себя уважает, вряд ли вспомнит о том, что такое возможно. Нет необходимости оговаривать и второразрядные разновидности грубого нарушения этого закона, скажем, занавеска, открыв которую, можно просунуть руку, или отверстие в потолке, через которое опускают нож, а крышку ставят на место, и пол на верхнем этаже покрыт пылью, так, будто там никто не ходил. Это та же самая непорядочность, только в миниатюре. В принципе не имеет значения, какого размера будет отверстие: маленькое, как наперсток, или такое большое, как дверь в кладовой. Что касается классификации, то некоторые положения, мистер Петтис, можете записать…

– Хорошо, – улыбнулся Петтис. – Рассказывайте дальше.

– Во-первых, если преступление совершено в комнате, которая герметично закрыта, то убийца из нее не исчезал, потому что на самом деле никакого убийцы в ней и не было. Объясняю.

Первое. Перед нами не убийство, а стечение обстоятельств, которое привело к несчастному случаю, хотя все напоминает убийство. Поскольку комната была закрыта, и все свидетельствует о том, что произошло нападение, ограбление, ранение, повреждение мебели, то появляется мысль о драке и убийстве. Жертва убита или оглушена позже, но люди думают, что все произошло в закрытой комнате. В таком случае причиной смерти всегда считают удар по голове, вероятней всего палкой. Но на самом деле смерть наступила от удара об угол стола или острый край стула, а чаще всего – о железную решетку камина. Кстати, каминная решетка была причиной смерти, которая выглядела убийством в деле Шерлока Холмса «Горбун». А наиболее тщательно подготовлено такое преступление в романе Гастона Леру «Тайна желтой комнаты», самом лучшем детективном произведении вообще.

Второе. Убийство. Но жертва, не желая того, убивает сама себя или умирает вследствие несчастного случая. Это намек на то, что в комнате появились привидения. На самом же деле туда пускают газ, и жертва, приходя в неистовство, разбивает в комнате все в щепки, будто там происходила драка, и умирает от нанесенной себе ножевой раны. Другие варианты: пробивает себе голову острым канделябром, вешается на проводе или даже душит себя собственными руками.

Третье. Убийство механическим устройством, спрятанным в каком-нибудь невинном на вид предмете мебели. Возможно, это западня, поставленная кем-нибудь давно умершим. Она срабатывает или автоматически, или этому способствует новый, теперешний убийца. Это может быть и произведением современной науки. Существует, например, спрятанный в телефонной трубке механизм, который стреляет пулей в голову жертве, когда та берет трубку. Существует пистолет, к спусковому крючку которого прикрепляют струну, эта струна натягивается, если замерзает и расширяется вода. Существуют часы, которые стреляют пулей, когда их заводят. Есть будильник с неприятным звонком, и когда его накрывают рукой, чтобы остановить, Выскакивает лезвие, которое распарывает жертве живот. Бывает, жертве раскалывает череп гиря, падающая с высокой спинки стула или с потолка. Есть постель, которая выпускает отравленный газ, когда ее согревает человеческое тело, отравленная иголка, которая не оставляет следа…

– Видите, – делая выпады сигарой во все стороны, продолжал доктор Фелл, – рассматривая способы использования всех этих механических устройств, мы имеем дело скорее с невозможными ситуациями, чем с ситуацией запертой комнаты. Можно говорить об убийстве электрическим током, когда его подключают к шнуру перед выставленными картинами, к шахматной доске или даже перчаткам. Смерть может таиться даже в чайнике. Но в наше время эти примеры, как мне кажется, не используют, а поэтому отправимся дальше.

Четвертое. Самоубийство с намерением выдать его за убийство. Жертва закалывает себя ледяной сосулькой, сосулька тает, никакого оружия в замкнутой комнате не находят и считают, что это убийство. Или жертва стреляет в себя из пистолета, прикрепленного к резиновой ленте. После выстрела пистолет исчезает в дымовой трубе. Или – правда, здесь уже речь идет не о замкнутой комнате – пистолет прикрепляют к грузу пружиной, и после выстрела он падает через перила моста в воду. Или вылетает через окно запертой комнаты и падает в снег.

Пятое. Такое убийство, когда считают, что жертва жива, а на самом деле она уже лежит мертвой в комнате, с двери которой не спускают глаз. Убийца, или одетый, как его жертва, или похожий на нее, входит в комнату, избавляется от маскировки и так быстро выходит из комнаты, что со стороны кажется, будто он разминулся в дверях с тем, кто туда входил, то есть с самим собой. В любом случае у него есть алиби, и потом делается вывод, что убийство произошло после того, как «жертва» вошла в комнату.

Шестое. Убийство произведено за пределами комнаты, но создается впечатление, что его кто-то совершил в комнате. Я отношу такое убийство к тем, которые называют «дистанционными» или «ледяными». Говоря о ледяной сосульке, я имею в виду, что дверь комнаты закрыта, окно слишком маленькое, есть жертва и нет оружия. Ледяная пуля делает свое дело и тает, не оставляя следа. Мы уже говорили о тайных газах. В детективной беллетристике этот способ впервые описала Энн Кэтрин Грин в рассказе «Одни инициалы». Между прочим, эта американская писательница стала зачинательницей ряда традиций. В ее первом детективном романе, созданном свыше пятидесяти лет назад, кровожадный секретарь убивает своего работодателя, и статистика, думаю, доказала бы, что сегодня секретарь – самый банальный убийца в литературе. Дворецкие давно вышли из моды, инвалид в кресле на колесах не вызывает доверия. Давно отказались и от мании убийства, якобы присущей незамужним женщинам среднего возраста. Врачи ведут себя теперь лучше, если, конечно, не становятся сумасшедшими учеными. Адвокаты, оставаясь традиционно непорядочными, только иногда становятся в действительности опасными. Но все повторяется. Эдгар Аллан По восемьдесят шесть лет назад назвал своего убийцу Гудфеллоу, то есть хороший парень, и самые знаменитые современные авторы детективных романов поступают так же, давая имя Гудмен, то есть хороший человек, заклятым негодяям, а секретари продолжают оставаться наиболее опасными.