Один плюс N - Максим Смогов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всего-то нужно… Всего-то?! Алло, Данила, плана-то всё ещё нет! Ты просто идёшь в никуда! Ни малейшего представления о том, что делать прямо сейчас!
Так… Успокойся. Выйдешь на улицу и там сориентируешься. Скорее всего, нас ждёт поездка на машине — а это ещё сколько-то выигранного времени и какое-никакое пространство для манёвра.
За размышлениями я спустился в студию. Следующий за мной Константин громко назвал короткую аббревиатуру с числом, и сотрудники полиции настороженно разошлись в стороны. Сотрудник, бравший показания у Юли, торопливо оттащил её от выхода на центральную лестницу.
Видимо, озвученной аббревиатурой Константин сообщил о нашем с Ингой «особом» положении.
Юля хотела подойти к нам, но полицейский крепко держал её за плечо. Она испуганно позвала меня и спросила, что происходит. На ходу я сказал, что у Инги нет серьёзных ранений, всё будет хорошо и что позвоню, как смогу.
Мы вышли на улицу, Константин показал, в каком направлении идти дальше, и снова отстал на несколько шагов. Он связался с кем-то по телефону. Говорил тихо и вкрадчиво — никогда в жизни мне ещё не приходилось с таким напряжением прислушиваться и выуживать отдельные слова. И, хвала небесам, мои старания были вознаграждены: я разобрал, что Константин попросил подогнать фургон для перевозки. Только адрес он назвал не наш. Я плохо расслышал, но, кажется, это неподалёку, у какого-то моста.
Мы подошли к здоровенному чёрному джипу с тонированными окнами. Ага, значит, мы доберёмся до моста на этой машине. Потом нас пересадят в фургон, и уже после этого, судя по всему, мы отправимся по конечному адресу. Это хорошая новость: чем больше телодвижений мы совершаем, тем больше у меня шансов сойти с этого маршрута. И есть в этом всём ещё несомненный плюс: на какое-то время я останусь с Константином один на один, без сотрудников полиции.
Константин бегло обыскал нас с Ингой, забрал мой телефон, после чего открыл дверь машины и жестом пригласил занять заднее сиденье. Я залез в салон, усадил Ингу и, придерживая её, плюхнулся рядом. Константин захлопнул дверь, и тут я понял: заднее сиденье здесь ни разу не для обычных пассажиров. На дверях не было ручек для открытия замков и окон. Передние сиденья до подголовников закрывал сплошной металлический лист, а выше — от водителя нас отделяла мелкая решётка. Похожие решётки были установлены и на задние окна: из-за тонировки я не разглядел их снаружи.
Да уж… И для чего Константину понадобился специальный фургон? У него здесь и без того всё оборудовано под перевозку заключённых. Или для адаптантов такого оснащения недостаточно?.. Я вспомнил, как здоровяк, которого Лена назвала Волком, одним движением выбил дверь своего авто. Да, пожалуй, такой «образец» здесь бы не удержали.
Сев за руль, Константин бросил мой телефон в бардачок и завёл машину. Мы выехали на дорогу. Какое-то время я внимательно вглядывался в городской пейзаж за окном, стараясь держать в голове наше точное местонахождение. Потом отвлёкся на задрожавшую Ингу. Обнимая за плечо, я прижал её к себе. Из-за нервного напряжения я и не заметил, как в салоне действительно стало очень холодно.
— Командир, — обратился я к Константину. — Можно кондиционер поубавить? Тут уже почти минусовая.
— Потерпишь. Недолго осталось.
— Слушай, здесь не просто прохладно. Реально морозит.
Он промолчал.
Подождав несколько секунд, я снова заговорил:
— Ты у нас, получается, садист? Я к тебе по-человечески. Сдался без сопротивления и прочего. А ты издеваешься по приколу.
— Так надо, — спокойно пояснил он. — Чтобы вы раньше времени друг друга жрать не начали.
Любопытный ответ. Холод, стало быть, ощутимо влияет на метаболизм адаптантов? Или это я уже чего-то сам додумываю… Но, чёрт, как-то эта жвачка для ума ни фига не согревает.
У большого водного канала машина повернула, съехала по дуге и остановилась на безлюдной бетонной площадке под высоким мостом. Пока всё сходится с тем, что я подслушал. Только фургона нигде не видно. Значит, будем ждать.
Когда мы остановились, я понадеялся, что Константин заглушит машину, и кондиционер вырубится. Но нет, оставил заведённой, зараза. И то ли сзади реально было холоднее, то ли самого Константина температура в салоне вообще не трогала. Сидел как ни в чём не бывало, даже не поёжился ни разу.
Дрожа от холода, Инга тихо застонала.
Я повысил голос:
— Эй, ей хуже становится, слышишь?
Константин ничего не ответил.
Если судьба направляет вечно сомневающихся с помощью смачных оплеух, то, по всей видимости, это была одна из них. Я судорожно начал прокручивать варианты выхода из сложившейся ситуации. Ждать, очевидно, больше нельзя, а сколько-нибудь толковый план я так и не родил. Поэтому ухватился за первую же оформившуюся идею.
— Давай выйдем из машины и спокойно всё обсудим, — предложил я.
Константин бросил на меня скептический взгляд и отвернулся. Я в очередной раз осмотрел разделяющую нас решётку. Она не была единым целым с металлическим листом, закрывающим передние сиденья, и крепилась отдельно в верхней части салона. Вроде надёжно, но… Волка такая конструкция точно не удержала бы. А как насчёт меня?
Я посильнее укутал Ингу в свою кофту и прислонил её к противоположной двери машины. Потом снова обратился к Константину:
— Я хочу выйти. Немедленно.
Он ожидаемо проигнорировал. Я сгруппировался на сиденье, включил усиление и ударил обеими ногами по решётке. При этом я старался не переборщить, чтобы разом не потратить всю М, но вложился всё же прилично. Решётка слегка погнулась, места её креплений на кузове хрустнули и чуть сдвинулись.
Константин скучающим взглядом прошёлся по результатам моей акции неповиновения. Затем сказал:
— Понятно, — и полез в дверной карман.
Послышался металлический звон, и через секунду он вытянул оттуда наручники. Нет, то были не наручники, а чёртовы кандалы. С соединёнными цепью браслетами как для рук, так и для ног. Константин сгрёб их в одну пятерню и вышел на улицу. А машину всё равно не заглушил. Неужто работа кондиционера настолько принципиальна?
Ну и отлично. Это мой шанс. Давай, Данила, не подведи.
Константин открыл дверь с моей стороны и скомандовал:
— На выход.
При этом он даже не смотрел в салон, и сам держался в стороне, за дверью. Видимо, чтобы я
