Загадка о русском экспрессе - Антон Кротков

— Но у меня разболелась голова, я собираюсь лечь спать.

Доктор достал увеличительное стекло.

— И все же позвольте мне прежде взглянуть на печать. Мне хочется убедиться, что я не ошибся. А от головы я дам вам верное лекарство.

Курьеру пришлось ответить доктору достаточно жестко:

— Приберегите ваше лекарство для других. Вы же служите в армии, хотя и не имеете офицерского чина. Неужели я должен объяснять вам суть понятия «военная тайна»?!

Но я же не прошу вас показывать мне то, что находится внутри вашего чемодана! Меня, как заядлого филателиста, интересуют только печати и штампы.

Курьер взорвался:

— Нет, вы все-таки, видимо, не понимаете! То, что я везу, имеет статус неприкосновенного военного имущества. Любой признак вскрытия секретной почты приравнивается к преступлению, виновный подлежит отдаче под суд трибунала.

— Право, стоит ли так кипятиться из-за ерунды, поручик, — примирительно сказал доктор. — Не хотите показывать и не надо.

Но курьер сурово предупредил:

— Учтите, я имею право застрелить любого, кто попытается взять портфель. Никто не должен даже прикасаться к портфелю, кроме меня.

— Выходит, вы только для прекрасной Сонечки сделали исключение, когда доверили ей чемоданчик во время выяснения отношений с господином Ретондовым, — язвительно усмехнулся «кавалер».

Доктор вспомнил:

— Да, да! Кстати, именно после того, как вы взяли у Сонечки портфель, я случайно заметил, что печать на его замочке сломана.

Теперь возмутилась Соня:

— Как вам не совестно говорить такое! На что вы намекаете?!

— Нет, я не хотел вас обидеть. — Светлые глаза доктора смотрели на девушку с приветливым прямодушием. — В моем лице вы видите друга. Я прекрасно понимаю, что все могло произойти случайно: печать могла быть сделана неправильно, или использован сургуч плохого качества.

Доктор вновь обратился к курьеру:

— Вы напрасно нас опасаетесь. Если с вами произошло несчастье, то вам могут понадобиться люди, которые подтвердят отсутствие в ваших действиях злого умысла. А вы почему-то не доверяете нам.

Курьер огрызнулся:

— Может, господин доктор, вам заодно потребовалось проверить и мой пульс, дабы удостовериться, что я не открывал портфель с целью предложить арестованному австрийцу купить у меня военные тайны по сходной цене.

— Напрасно вы так, голубчик, — обиделся доктор. — Поверьте, я искренне хотел вам помочь.

— Зря беспокоитесь. Если бы печать действительно была сломана, никакие свидетели мне бы не помогли.

— Что же такого таинственного вы везете? — в шутку поинтересовался у поручика-курьера «кавалер».

— Гонцам этого знать не положено, — наставительно пояснил «кавалеру» фабрикант.

Но курьер ответил «кавалеру»:

— Миллион! А может, и пять. Я не в курсе нынешних цен на алмазы. Дело в том, что помимо всяких карт и писем в портфеле находятся несколько крупных южноафриканских алмазов. Недавно был найден австрийский аэроплан. На сиденье пилота все еще торчал скелет, а в кармане его полуистлевшей куртки солдаты обнаружили горсть драгоценных камней. Они достались одному генералу, который решил отправить часть трофеев курьерской почтой брату, служащему в ставке царя.

— Неужели? — недоверчиво облизнул вмиг пересохшие губы «кавалер», глаза его алчно загорелись.

— Прямо приключенческий роман! — недоверчиво усмехнулся промышленник.

Казалось, шутка курьера полностью разрядила ситуацию. Но стоило ему покинуть салон, как доктор обиженно произнес:

— Вам не кажется, господа, что он просто сбежал. Не понимаю, как можно таким людям доверять перевозить важные военные секреты. Будь моя воля, я бы отнял у него портфель и поручил его заботам более надежного человека.

— Вы имеете в виду себя? — неприязненно усмехнулся «кавалер».

— А почему вы язвите? — возмутился доктор. — Я уважаемый в обществе человек с развитым чувством долга.

— Не обижайтесь, — неожиданно поддержал «кавалера» фабрикант. — Просто у каждого из нас наверняка припрятан свой скелет в шкафу.

— Что вы хотите сказать? Уверяю вас: борода у меня не накладная и под штанами я не ношу кальсоны на штрипках на австрийский манер.

— Тем не менее вы обманули нас, когда назвались невропатологом, — глядя доктору прямо в глаза, заявил «кавалер». — Я слышал, как вы признались в этом Князевой. Вы так интересно рассказывали Варваре Дмитриевне про африканских колдунов, которые с помощью разных обрядов заставляют совершивших преступление соплеменников во всем сознаваться, что я вас просто заслушался. Но по вашему собственному признанию, все эти сведения вы вычитали в книгах и решили, пользуясь случаем, испытать шаманские обряды на нас.

— Да это был обман, — пришлось сознаться доктору. — Но обман во благо! Я действительно никогда раньше не диагностировал по пульсу и вообще не занимался ничем подобным. У меня другая медицинская специализация. Но я знаю, что творит вера. Раньше это была слепая вера в могущество колдуна, в справедливых, но и беспощадных по отношению к грешникам духов. Сегодня же люди больше верят во всесилие науки. И в конечном итоге важно то, что именно благодаря мне удалось изобличить преступника.

— Надо бы на вас тоже попробовать подобные методы, — мстительно предложила Сонечка. — Я читала, что если подозреваемому дать подержать во рту немного риса и крупа останется сухой, значит, человек виновен, ибо в момент сильного волнения во рту у него все пересохнет. Не желаете ли пройти процедуру?

Оказалось, что и у фабриканта имеется кое-какой компромат на благообразного старика:

— Не хотел говорить, но коль пошел такой разбор… Одним словом, не держите на меня зла, господин доктор, но я тоже кое-что слышал. Когда поблизости никого не было, вы по-немецки расспрашивали австрийца, кто он, да откуда. А он восхищался вашим великолепным венским произношением и даже назвал вас «Герр оберст».[19]

«Кавалер» дурашливо хохотнул:

— Вот и попались, господин шпион! Вы совершили непоправимую ошибку, не приняв в расчет здешние тонкие перегородки. Тут трудно что-то сохранить в секрете.

Все, кроме оставшейся очень серьезной Сони, снисходительно заулыбались, хотя шутка и получилась грубоватой.

Доктор же чувствовал себя оскорбленным.

— Вы зарвались, сударь! Подобные казарменные шутки допустимы между молодцами вроде вас, — сердито заявил он сконфузившемуся «кавалеру». — А я вам не мальчишка-однолеток! Считаю невозможным продолжать разговор в столь возмутительном духе!

Сердитой походкой доктор покинул салон.

Некоторое время все смущенно молчали.

— Старик сам виноват, — заговорил, оправдываясь, «кавалер». — Нечего было цепляться к печати на курьерском портфеле. В конце концов он сам своими шутовскими предсказаниями и «сеансами научной магии» сделал из себя всеобщее посмешище. А теперь ему почему-то вдруг захотелось на нас обидеться!

— И все-таки мы не должны были набрасываться на него, — с досадой в первую очередь на саму себя порывисто поднялась со своего места Соня. — Мне стыдно, господа, за всех нас.

Девушка выбежала из салона. Сергей почувствовал, что наступает благоприятный момент для решительного объяснения с Соней…

Глава 21

Сергей догнал Сонечку возле генеральского купе. Кроме них, в коридоре никого не было. Тяжелые бархатные гардины на окнах были плотно задернуты, видимо в целях светомаскировки от вражеских аэропланов. Хотя трудно было поверить, что неприятельские бомбардировщики могут пиратствовать так далеко от линии фронта.

Сапогов внутренне приготовился напрямик сказать бывшей подруге о своих подозрениях и потребовать объяснений. Когда он подошел к ней вплотную, вагон подпрыгнул на рельсовом стыке, и девушка качнулась к нему навстречу. Сергей машинально протянул к Соне руки, чтобы поддержать ее. Она истолковала этот жест по-своему и вдруг доверчиво прижалась к его груди. Запах ее волос взбудоражил его сознание и разбудил старые воспоминания.

— А помнишь, как мы танцевали под дождем прямо на улице и прохожие приветливо улыбались нам?

— Конечно. Я даже мысленно слышу музыку, под которую мы танцевали.

— Представь себе — я тоже.

Сергей стал тихо напевать старинный вальс. Не сговариваясь, они начали танцевать. Доносящийся из-за перегородки купе шум воды им ничуть не мешал — Князева все еще принимала ванну.

— Мне показалось, ты хотел о чем-то поговорить со мной? — Сонечка сама завела разговор, ради которого Сергей догнал ее. — После ужасного происшествия с этим молодым журналистом ты смотришь на меня колким взглядом и сразу отводишь глаза, когда я это замечаю.

Мужчины всегда недооценивают женщин! Сергей понял это теперь совершенно отчетливо. Оказывается, она давно почувствовала его подозрения на свой счет и была готова к объяснению!