Вестфолд - Ольга Куно

— Эй, девушка, что это вы гуляете в полном одиночестве в столь поздний час? — поинтересовались у меня за спиной. — Ищете приключений или проветриваете свои кинжалы?

— А если бы я сначала метнула кинжал и только потом обернулась? — хмуро поинтересовалась я у ухмыляющегося Уилла.

— Я бы увернулся.

— С чего это ты так уверен?

— Потому что знаю, чего от тебя можно ждать. Это делает тебя лёгким противником.

— Смотри когда-нибудь не разочаруйся, — буркнула я.

— О, да ты, как я погляжу, не в настроении! — догадался разбойник. — И что же стряслось?

— Не важно; не хочу об этом говорить.

— У-у-у, понятно. И как его зовут?

— Я сказала, что не хочу об этом говорить, — настойчиво повторила я, несколько раздражённая его сообразительностью.

— Ну вот, стоит пропасть всего лишь на несколько дней, и девушку безбожно уводят, — заключил Уилл, широко разводя руками. — Такова жизнь и переменчивый женский характер. И не смотри на меня так, будто собираешься перегрызть мне горло. Не забывай: сегодня ещё не полнолуние.

Я только молча отмахнулась.

— Кроме шуток: ты знаешь, что прогуливаться в такое время в полном одиночестве действительно может быть опасным? — поинтересовался он.

— Я думала, гулять в одиночестве опасно только в лесу, — отозвалась я.

— Ничего подобного. Как раз по Дэнвуду можешь гулять, ничего не опасаясь; я разрешаю.

— Не знала, что у тебя есть на этот счёт договорённость со всеми окрестными кабанами и медведями, — хмыкнула я.

— Ты права. Можешь гулять по Дэнвуду, не опасаясь ничего, кроме кабанов, медведей и комаров, — поправил Уилл.

— А варанов? — Я вспомнила недавнюю светскую беседу.

Даже в темноте было видно, как Уилл поморщился.

— В лес варан никогда не забредал. Он живёт на болотах. Должно быть, в лесу ему неуютно, и нам это только на пользу.

— А вы никогда не пробовали его уничтожить?

— Никаких шансов, — уверенно покачал головой Уилл. — Я его видел. Один раз, но этого хватило. Он огромный и очень сильный, и каждый его зуб по длине не уступает добротному кинжалу, а по остроте, должно быть, и превосходит. Его нельзя убить, разве что целую армию против него выслать.

— И что же, он так и будет убивать людей?

— А он так просто и не убивает. Я же говорю: сам он никогда не выходит за пределы болота. У него там достаточно еды. Птицы, черепахи, змеи, яйца. Он выходит только тогда, когда ему специально приводят жертву.

— Что же у него с шерифом, договорённость, что ли такая? — недоумённо спросила я.

— Зачем? Всё намного проще. Когда осуждённого привязывают к столбу, ему наносят небольшую рану, если, конечно, тот не оказывается и без того ранен к моменту казни, а чаще всего бывает именно так. Варан дуреет от запаха крови. Вот тогда-то он на этот запах и выходит. К тому же всегда в одно и то же время. Люди напридумывали этому массу таинственных объяснений, а я думаю, что в остальное время он просто находится слишком далеко от края топи и запаха не чует.

— До чего же у вас тут всё-таки весело, — протянула я.

— Не жалуемся, — подтвердил Уилл. — Поэтому давай-ка я провожу тебя до дома, и больше ты на сегодня искать приключений не будешь.

— Ладно, годится, — сдалась я, начиная чувствовать усталость. Вдруг как-то резко захотелось спать.

Мы зашагали прямиком к гостинице. Когда идти оставалось не более пары минут, Уилл обратил внимание на пышный ветвистый каштан, росший посреди нужной нам улицы.

— Внушительное дерево, — заметил он с видом знатока. — Вот только ветки странно шевелятся.

Дальнейшее было делом нескольких мгновений. Уилл резко повалил меня на землю и, прежде чем я хоть что-то успела понять, сам лежал сверху, прикрывая меня своим телом. Неудачно подогнувшаяся рука отозвалась ноющей болью, а тем временем совсем рядом с нами пролетела стрела. Во всяком случае так я поняла по уже знакомому, к сожалению, звуку.

— Он там один, — крикнул Уилл, вскакивая на ноги, — надо успеть, пока он не перезарядил арбалет!

Извлекая на ходу меч из ножен, он бросился бежать к дереву; я только успела приподняться на локте, а он уже скрылся из виду за густой листвой. Вернулся Уилл быстро; вид у него был разочарованный.

— Он сбежал, — не без раздражения констатировал разбойник. — Видимо, бросился наутёк сразу после того, как выстрелил. Вот, даже оружие бросил на месте.

В левой руке он брезгливо держал разряженный арбалет.

— Совсем рядом с гостиницей, — глухо отметила я.

— Кто-то по-прежнему за тобой охотится, — кивнул Уилл. — А ты разгуливаешь по городу глубокой ночью, словно хочешь сделать ему подарок. Хотя стрелять в темноте было довольно глупо; слишком легко промахнуться, пусть даже и при фонарях.

— Подарок, — машинально повторила я. — А что, — мои глаза загорелись хищным огнём, — пожалуй, я тоже сделаю ему подарок. Ты не возражаешь, если я заберу вот это?

— Арбалет-то? — уточнил Уилл. — Да на здоровье. Терпеть не могу эти игрушки. Не пойми меня неправильно, но если бы там в листве скрывался нормальный лучник, мы бы с тобой сейчас уже ни о чём не разговаривали.

— Значит, я позволю себе порадоваться, что это был арбалетчик, — заметила я.

— Не спорю. Давай-ка я провожу тебя до гостиницы, и ты пообещаешь, что больше никуда сегодня оттуда не выйдешь.

— Обещаю, — искренне сказала я.

Мы распрощались перед самым входом в гостиницу, и я зашла в холл. Вот только вместо того, чтобы направиться к себе в комнату, быстро зашагала в соседнее крыло. Я ведь обещала никуда не выходить из здания. Но куда именно пойду, оказавшись внутри, не уточняла.

Ступеньки мелькали под ногами всё быстрей и быстрей, а кровь стучала в висках. Сегодня я всё-таки разберусь с ним, раз и навсегда. Я громко постучала в дверь. Ответом было молчание. Снова стук, и снова никакого ответа.

— Ах, так, — принялась вслух рассуждать я. — Стало быть, никого нет дома? И где же это может носить хозяина в столь поздний час? Ну что ж, я не гордая. Я подожду прямо здесь. Посмотрим, что он скажет, когда вернётся.

С той стороны двери щёлкнул замок, и я вздрогнула от неожиданности. Дверь приоткрылась. На пороге стоял Адриан, с не заправленной рубахой и беспорядочно взъерошенными волосами. Глянув ему за плечо, я успела увидеть светлые локоны женщины, в одежде которой наблюдался несомненный беспорядок. Затем Адриан шагнул вперёд, оттесняя меня вглубь коридора и прикрывая за собой дверь.

— Что ещё тебе надо? — враждебно спросил он.

Я вдруг почувствовала, что проглотила язык. Теперь Адриан тоже молчал, и я заметила, что, при всей уверенности, сквозившей сейчас в его позе, у него бегают глаза. Все слова, которые я собиралась произнести, все обвинения, которые сами сыпались с языка, пока я поднималась сюда по лестнице, будто оказались подёрнуты пеленой тумана: вроде бы и лежат где-то на поверхности, но их никак не получается припомнить. Зато теперь, из той же самой серой, густой пелены, выдвигался совсем другой текст.