Желаю нам тысячи гроз - Софи Рувье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего, дети переживут, им это по барабану!
Анна пожала плечами, а Сезар и Лу дружно навалились на картофель фри.
– Ладно, ладно, – сделал еще одну попытку Анри. – Давайте все успокоимся. Видеосеансов действительно многовато для одной недели. К тому же, Поль, я думаю, что в плане работы у тебя еще не все потеряно…
– Да, Поль? Ведь еще не все потеряно? – взмолилась Изабелла.
Поль разражается диким нервным хохотом, сотрясаясь всем телом.
– Нет! Абсолютно все!
– Но что случилось? Сокращение штата?
– И даже не сокращение штата. Одна стерва затеяла скандал из-за нескольких моих реплик, которые показались ей похотливыми… В наши дни нельзя и слова сказать…
– Тебя уволили?
– Успокойся, дорогая, я еще себя покажу. И потом, выбора-то у меня нет, за твои прихоти надо платить!
Изабелла побагровела. Больше всего ей хотелось немедленно удавить мужа, но ее cдерживали правила приличия, а главное, присутствие публики.
– Это не дает тебе права все портить! Поговорим обо всем позже, – поставила точку она.
Роза вышла на середину комнаты, желая всех утихомирить:
– Послушайте… Мы же здесь отмечаем годовщину свадьбы Макса и Кьяры. Давайте вспомним об этом, ладно?
Кое-кто закивал в знак согласия. Люси посмотрела на Эстебана, который еле сдерживал нервный смех. И тут же поймала на себе понимающий взгляд Лу.
– Так что? – продолжила Роза. – Ну, побольше энтузиазма!
– Не зря же я все это готовила! – поддержала ее Изабелла.
– Тогда за Кьяру и Макса! – возгласил Анри, поднимая свой бокал.
– За Кьяру и Макса!
Все, неуверенно переглядываясь, подняли бокалы.
– А вы знаете самое смешное? – пошатываясь, снова заговорил Поль.
– Вот дерьмо, – простонал Эстебан.
– Он этого не сделает. Скажи, что он этого не сделает, – взмолилась Люси.
С широкой улыбкой Роза повернулась к Полю, радуясь, что вечер сворачивает в более приятное русло. Печальный и пьяный Поль расплылся в улыбке, обвел всех взглядом и вынул чеку из гранаты:
– Они разводятся. Забавно, правда?
38
Нью-Йорк
– Вот и конец, – подытоживает Кьяра.
– Да, через двенадцать часов возвращаемся в Париж.
– И в этом смысле тоже.
– А… Ты говорила об «этом» конце.
Кьяра кивает, глядя на свою тарелку с лазаньей. Завтра утром они выедут из своих номеров – со вчерашнего дня разных – и вернутся в обычную жизнь, теперь тоже раздельную. На этот раз придется окунуться с головой в неприятные заботы: решить с жильем, договориться о том, когда и сколько с каждым из них будут жить дети, разобрать огромное количество вещей, уладить банковские формальности… И список таких удовольствий длиннее некуда.
– Надо поговорить со всеми как можно быстрее. С детьми, моим отцом, твоими родителями… со всеми. Я слишком затянула. Пора уже перестать беспокоиться о том, как это воспримут другие.
Макс молчит, вздернув брови.
– Окей. У меня при одной только мысли об этом руки опускаются.
– Мы знали, на что шли!
– Раньше у меня в голове не укладывалось, что некоторые пары продолжают жить вместе исключительно из практических соображений, а сейчас мне это кажется чуть ли не мечтой… – будто в шутку замечает Макс, но по его подергивающемуся лицу понятно, что он размышляет над этим куда серьезнее, чем хочет признать.
– Даже не думай, – прерывает его Кьяра.
– Признаюсь, сейчас, когда это приобретает конкретные очертания, я немного паникую. Но все образуется.
– Что касается меня, то я в первую очередь буду думать о себе любимой.
Она отправляет в рот большой кусок лазаньи и смотрит в глаза Максу, ожидая от него начала разговора.
– Ладно, то, что ты сказала вчера на пароме… Я не уверен, что понял.
Кьяра вытирает губы тканевой салфеткой и аккуратно кладет ее на край стола.
– Все ты прекрасно понял.
Макс потирает бровь, потом с видом знатока крутит вино в своем бокале.
– Главное, не воображай невесть что.
– На мой взгляд, понятие «вложение в недвижимость» вполне однозначно. Хочешь, вместе поищем другое определение? – предлагает она, доставая из кармана телефон.
– Хватит.
– Я все прочла! Почти год назад ты вложил деньги в покупку квартиры! И как ты хочешь, чтобы я к этому относилась? Мы тогда еще даже не консультировались с адвокатом и только-только начали заговаривать о том, что наши дела плохи!
– Да нет же…
– Я знаю, что прочла! Квартира готова к передаче в собственность. Это был мейл о фактической передаче!
Макс выпрямляется на стуле и со стуком кладет вилку и нож на край тарелки.
– Хорошо, я купил квартиру на стадии проектирования, но это не было направлено против тебя!
– Макс, я несколько месяцев убеждала себя, что у нас еще есть шанс. А ты, очевидно, уже тогда решил, что все кончено! Недалеко от нашего дома? Восемьдесят квадратных метров?
– Это ничего не значит… Просто вложение!
– В таком случае почему ты его скрыл? Я бы вполне поняла твое желание сделать личные инвестиции! Но у меня за спиной? Что я должна подумать?
– Я знаю, что все обстоятельства против меня…
Макс снова выпрямляется и ерзает на стуле. Потом наливает еще вина в бокалы.
– Ты уже давно думал о разводе! На самом деле это отвратительно, – возмущается Кьяра.
– Все было не так… Уверяю тебя.
– Наоборот, это самая что ни на есть правда! Я все не решалась на окончательный разрыв, а ты уже видел себя в чудесной квартирке с… Роксаной, кажется?
– Перестань, я познакомился с ней намного позже, к тому же у меня с ней ничего серьезного.
Кьяра ждала этого разговора с момента, когда прочла мейл. Она сдерживалась с единственной целью – позволить Максу самому описать положение вещей и признаться: задолго до того, как они официально решили разойтись, он уже поглядывал на сторону.
– И когда мне положено было узнать о квартире? Во время визита к нотариусу? Класс!
– Это личная инвестиция, и она не считается совместным имуществом.
– Ты не понимаешь, что мне плевать на стоимость этой квартиры? Меня с души воротит от самого поступка!
Макс возит вилкой по остаткам еды на тарелке, аппетит у него начисто пропал.
– На самом деле ты мне так и не простила измены. Именно с тех пор все покатилось по наклонной.
– Пожалуй, так и есть. Ничего не могу с этим поделать.
– Квартира – лишь способ подготовиться к жизни после… У тебя пропало желание, и я это прекрасно чувствовал. Ты больше в нас не верила.
Кьяра тоже отталкивает свою тарелку и принимается разминать пальцами кусок хлеба.
– Я так сожалел о том, что натворил во время твоей беременности, Кьяра. Я хотел все исправить. Я даже предложил тебе завести еще одного ребенка!
– На тот момент я хотела чего угодно, но только не еще одного ребенка, и это вполне объяснимо.
– А я был готов на все.
Кьяра избегает его взгляда и протяжно выдыхает.
– На самом деле ты не так уж просил прощения.
– Это неправда!
– Правда! Я все держала в себе, замолчала, загнала все внутрь, и только потому, что тебе не хотелось, чтобы этот случай всплыл, чтобы он подпортил наш образ, вернее, твой образ. Но сам ты по-настоящему так и не попросил прощения. Конечно, ты из кожи вон лез. Ты хотел, чтобы мы оставались семьей, но прощения не попросил. Так, чтобы это было от всего сердца.
– Ты была такой грустной, такой замкнутой. Я мечтал, чтобы все стало как раньше. Но ты будто зациклилась на этой истории с изменой, она не отпускала тебя все последующие годы. Ты меня так и не простила. За одну ошибку, Кьяра, одну-единственную проклятую ошибку.
Кьяра с огромным трудом сдерживает слезы, отпивает немного воды, чтобы придать себе мужества.
– Я понимаю. И задним числом прекрасно осознаю. Если хочешь, скажу тебе, что думаю спустя все эти годы: мне больше не кажется твой проступок таким уж серьезным. Наверное, время и пришедшая мудрость сделали свое дело. Но все равно случившееся подорвало мое уважение к тебе, отразилось на чувствах. Это действительно так. Я пыталась. Я старалась изо всех сил. В конце концов поняла, что прощение не приходит по заказу. И это не объясняет твои капиталовложения. Иначе все было бы слишком просто.
– Как давно ты знаешь?
– А какая
