Утешительная партия игры в петанк - Анна Гавальда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стал разбираться в проблемных делах, часами беседовал по телефону и на долгих встречах с мужчинами и женщинами, которые потрясали у него перед носом удостоверениями все новых контор. Бесконечные проверочные инстанции, комитеты по защите, координационные представительства, исследовательские центры, технические контролеры, вездесущие эксперты из Socotec и Veritas, а тут еще эти поправки к «Кодексу жилищного строительства» и новые правила приема в эксплуатацию общественных зданий первых четырех категорий, высоток и зданий класса С. Какие-то бестолковые чиновники коммерческих палат, мэры-мегаломаны с некомпетентными замами, безумные законодатели, нервные предприниматели, эксперты-паникёры и ябедники всех сортов.
Однажды утром ему напомнили, что текущие стройки производят триста десять миллионов тонн отходов в год. Однажды вечером другой голос, менее агрессивный, выдал ему, наконец, в цифровом выражении оценку уязвимости его нового и без того адски сложного объекта.
Он был без сил, уже не слушал, но все-таки пометил в записной книжке: «Уязвимость объекта».
– Приятных выходных!
Марк, молодой парень, с огромным баулом на плече, зашел попрощаться с ним и, поскольку босс не реагировал, добавил:
– Скажите… Вы еще помните, что это такое?
– Извините, – повернулся он к нему вместе с креслом. Из вежливости и чтобы немножко встряхнуться.
– Вы помните, что такое выходные? Это два таких неуместных дня в конце недели…
Шарль отплатил ему усталой улыбкой. Он любил этого юношу. Тот чем-то напоминал ему его самого в юности…
Его настырная восторженность, ненасытное любопытство, потребность найти себе Учителей и выжать из них все, что только возможно. Прочесть о них все, абсолютно все, и в первую очередь, то, что труднее всего поддавалось пониманию: запутанные теории, невесть где произнесенные доклады, факсимиле набросков, работы, изданные на английском, кем-то расхваленные, опубликованные бог знает где, в которых отродясь никто не мог разобраться. (Вот тут Шарль попутно благодарил Бога: если бы в том возрасте, и при тех же наклонностях, у него был бы еще и Интернет… страшно подумать…)
И потом, его фантастическая работоспособность, сдержанность, упорное нежелание обращаться к людям на «ты», уверенность в себе, не имеющая ничего общего с амбициозностью, с ее наглостью и пустотой, но тем не менее, не исключающая Притцкер,[107] черт возьми, а почему бы и нет, и даже эта пышная шевелюра, которая скоро поредеет…
– Куда это вы снарядились? – окликнул он его. – На край света?
– Ага, почти что. В провинцию… К родителям… Шарлю хотелось бы немного продлить это неожиданно возникшее взаимопонимание. Разговорить его, спросить, например: «Да? И где же они живут?» или «Я все забываю спросить, на каком вы курсе?» или, скажем, «Как вы, кстати, к нам попали?». Но он, увы, слишком устал, чтобы раздувать огонек из пробежавшей между ними искры. И только когда этот верзила вознамерился удалиться, он заметил книгу, торчавшую у него из сумки.
Оригинальное издание Delirious New York?[108]
– Вижу, вы по-прежнему под влиянием голландцев…
Тот стал что-то бормотать, словно мальчишка, которого застукали за поеданием варенья:
– Да, признаюсь, я… Этот тип меня восхищает… на самом деле…
– Как я вас понимаю! Этой книгой он покорил Америку, еще даже не построив там ни одной высотки… Подождите минутку… Я иду с вами.
Набирая код сигнализации, добавил:
– Когда мне было столько лет, сколько вам, я был очень любопытен, и мне довелось присутствовать на презентациях многих удивительных работ, но, поверьте, я никогда не был так потрясен, как в восемьдесят девятом, когда он представил свой проект библиотеки в Жюсьё…
– Это когда он вырезал из бумаги?
– Ага.
– Да, хотелось бы мне на это посмотреть…
– Это было… действительно, как бы вам сказать… Так остроумно… Да, по-другому и не скажешь, остроумно…
– Мне сказали, что этим сейчас уже никого не удивишь… что он проделывал это много раз…
– Не знаю…
Они вместе спускались по лестнице.
– …но по крайней мере один раз он это точно повторил, сам видел.
– Да что вы? – молодой человек остановился, придерживая сумку.
Они зашли в первое попавшееся бистро, и в ту ночь впервые за долгие годы Шарль вспомнил о том, что он все-таки архитектор.
И стал рассказывать.
В 1999 году, то есть через десять лет после «фурора Жюсьё», через одного знакомого из инжиниринговой компании «Аруп» ему удалось попасть в Бенаройа Холл в Сиэтле и присутствовать на одном из самых интересных шоу в своей жизни (не считая, конечно, выступлений Нуну). Никаких музыкантов в новехоньком концертном зале: только богатые спонсоры, буржуазный бомонд, powerfull citizens.[109] Суетящаяся служба охраны и вереница лимузинов вдоль Третьей авеню.
За несколько месяцев до того был объявлен конкурс на строительство гигантской библиотеки. В нем участвовали и Пей, и Фостер, но прошли проекты Стивена Холла и Колхаса. Первый был довольно банальным, но Холл был из местных, и это давало ему преимущество. Buy american, you know…[110]
Нет, он не рассказывал, он переживал все заново. Вставал, разводил руками, садился обратно, отодвигал пивные кружки, что-то чертил в блокноте и объяснял Марку, как этот гений, которому в то время было пятьдесят пять, то есть он был чуть старше его самого, разыграв перед аудиторией настоящий спектакль, при помощи обычного листа белой бумаги, карандаша и ножниц – и Шарль то изображал его, то вслед за ним сгибал и разгибал разрезанный лист бумаги, одержал победу, отхватив-таки стройку стоимостью более 270 миллионов долларов.
– Обычный листок А4, не слабо, да?
– Да, потрясающе… двести семьдесят миллионов за пять грамм бумаги…
Они заказали по омлету, еще пива, и Шарль, подстегиваемый вопросами студента, продолжил препарировать гения. Вернее то, как его точные формулировки, лаконичность, любовь к диаграммам, чувство юмора, остроумие и даже ехидство позволили ему меньше, чем за два часа, сделать ясным и понятным исключительно сложный замысел.
– Это то самое здание с вынесенными платформами, да?
– Точно. Игра на горизонталях в стране, где поклоняются небоскребам… Согласитесь, это было довольно нахально… Не говоря уж о сейсмических проблемах и совершенно немыслимых условиях подряда. Мой приятель из «Арупа» рассказывал, что они там все чуть не рехнулись…
– А вы видели эту библиотеку в законченном виде?
– Нет, не видел. Но это все равно не то, что мне больше всего у него нравится…
– Расскажите.
– Что?
– Расскажите о том, что вам нравится…
Через несколько часов их выставили за дверь и они еще долго стояли, опираясь на капот машины Марка, примеряя друг к другу свои пристрастия, образ мыслей и те двадцать лет, что их разделяли.
– Ну ладно, мне пора… На ужин я опоздал, хоть к завтраку
поспею…
Он бросил сумку в багажник и предложил Шарлю подвезти его. Тот воспользовался этим и спросил, где именно живут его родители, на каком он курсе и как попал к ним в фирму.
– Из-за вас…
– Что из-за меня?
– Решил пройти стажировку в вашей фирме из-за вас.
– Что за фантазия…
– Ну… сердцу не прикажешь… Будем считать, что я должен был научиться чинить принтер, – ответила тень его юности.
В коридоре он споткнулся о рюкзак Матильды.
«SOS, дорогой, любимый, обожаемый всем сердцем отчим, у меня не получается эта задачка, а это на завтра (и это нужно сдать, и оценка пойдет в зачет) (если только ты понимаешь, о чем речь…)
PS: пжста, РАДИ БОГА, без объяснений!!!!! Только ответы.
PSS: знаю, это уже перебор, но не мог бы ты писать поразборчивее, это бы мне очень помогло.
PSSS: спасибо.
PSSSS: спокойной ночи.
PSSSSST: обожаю тебя».
На плане с ортогональной системой координат O-i >-j>нанести точки А (-7; 1) и В (1; 7).
1) а) Найти координаты векторов ОА, OB, AB. Доказать, что АОВ является прямоугольным равнобедренным треугольником. b) Пусть С – круг, описанный вокруг треугольника АОВ. Вычислить координаты его центра S и радиус.
2) Введем f как линейную функцию, определяемую как f(-7) = 1 u f(1) = 7 а) Дать определение f. b) Дать графическое выражение… и т. д.
Детский сад…
И Шарль снова уединился на их призрачной кухне. Сел за стол, открыл замызганный пенал, выругался, найдя там о-грызанный карандаш, достал свой, автоматический, и принялся за дело, старательно выводя завитки своих букв.
Прочертил С, дал определение f, вырезал модель из кальки и, спасая великую лентяйку, невольно подумал о том, какая пропасть отделяет его от Рема Колхаса…
