Перевёртыши - Валентина Панкратова

только от моего кабинета, то из этого следует, что от кабинета Зама у него ключ уже был. Зачем же он вчера терял время и гонцал в каморку?

– Вы сказали, что он приходил несколько раз. Не скажете когда?

– Не так давно. Наверно даже на той неделе. Делал ему сразу несколько ключей. Не помню сколько, но не один, и не два, – быстро сообщает мужчина, опережая мой вопрос.

– Исходные ключи были с бирочками?

– Вроде, да. Не помню точно.

Интересно, зачем? На той неделе я была в отпуске, Наташка еще не ссорилась с Абубякировым. Значит, у Ильи были еще какие-то причины.

Я прощаюсь и благодарю добросердечного мастера. Щиплет глаза, я распахиваю их пошире и смотрю на небо. Больно, когда тебя предают. Не отпускает вопрос: «За что?». Но я не доставлю никому удовольствия видеть меня плачущей, а тем более посреди улицы. Выдержу. Раз уж измену мужа выдержала, то предательство недолюбовника, тем более.

Внутри постепенно все закипает. Да что же за сволочи эти мужики? Абубякиров сначала спихнувший мне деньги, а потом чуть ли не обвинивший меня, что не уберегла их. Петренко, пришедший своровать их, а для отвода глаз, потрепавший мне нервы. Кузнецов, знающий виновника, но не желающий мне сообщить, кто это. Лагин, искренне рассказывающий мне о своем тяжелом детстве, при этом совершенно спокойно спланировавший и осуществивший похищение денег из моего сейфа. Кулаки сжимаются. Кажется, если увижу сейчас Илью, то непременно вцеплюсь в его холеное лицо.

Глава 25. Истина выходит наружу

Ко входу в наше здание подхожу, более-менее справившись со своими эмоциями. Поднимаюсь на второй этаж, но не могу идти к себе, стучусь к Кузнецову.

Открываю дверь в его кабинет, краем глаза засекаю какое-то суетливое движение Гошиной руки, закрывающей ящик стола.

– Опана, – Гоша Юрьевич пристально разглядывает меня в зеркало, – что произошло? Неужели, это связано с утренним происшествием?

– Вы хотели поговорить с Петренко. Удалось что-нибудь узнать? – я не сразу замечаю пожилого незнакомца, сидящего в клиентском кресле.

– Проходи, – замдиректора показывает на второе кресло, – вот как раз об этом и беседуем с товарищем детективом… Впрочем, мы уже закончили.

Мужчина встает, весело подмигивает мне и пожимает протянутую руку Кузнецова.

– Приятно было поработать. Надеюсь, больше не пригожусь, – произносит он довольно низким голосом, – ну а если что, обращайтесь. Как постоянным клиентам сделаю скидку.

– Надеюсь, не придется, – усмехается в ответ Зам, закрывает за гостем дверь и оборачивается ко мне:

– Мы очень тепло побеседовали с Олегом Николаевичем. Думаю, поддерживать безопасность в Корпорации ему осталось буквально считанные дни. Шеф через пару недель переходит туда и вряд ли сможет долго терпеть наличие персонажа, который под него слишком глубоко копал.

– А не рассказал, видел он кого-нибудь, пока ждал меня?

– Рассказал, естественно. Да, боюсь, тебя это не обрадует. Хотя, судя по твоему виду, ты и сама все знаешь, – Кузнецов внимательно всматривается в меня, а я изо всех сил пытаюсь выглядеть спокойной. Подозреваю, это у меня получается плохо. – Когда Петренко повернул в нашу часть коридора, он увидел, что… Цитирую: «… из кабинета, который напротив Отдела кадров, вышел молодой мужчина в костюме.» Судя по описанию и по записям камеры, что висит у кассы, это Илья Лагин.

Я киваю головой, разворачиваюсь и молча выхожу из кабинета. Одно дело внутри себя знать, что Илья вор и предатель, а другое – услышать от Кузнецова. Нет даже злости. Внутри меня пустота.

У двери своего кабинета сталкиваюсь с Денисом, выходящим из приемной. Он с интересом наблюдает, как я трясущимися руками справляюсь с замком, и проходит внутрь вместе со мной. Я не понимаю, что ему надо, не могу даже задать вопрос. Кидаю взгляд на часы – около пяти вечера. Еще целый час рабочего времени, а я уже полностью выдохлась за этот бесконечно длинный день.

Торопов наливает в бокал воду из чайника и подает мне. Благодарно киваю. После нескольких глотков немного прихожу в себя:

– Его теперь уволят?

– Илью? Скорее всего нет, – парень мгновенно понимает, о ком я, спокойно пожимает плечами и продолжает, отвечая на невысказанный вопрос, застывший на моем лице, – думаю, отец все решит. Это наше внутреннее семейное дело.

– Он же вор, – выдавливаю из себя, до сих пор не веря, что это слово относится к Илье. Ни на одну минуту не сомневаюсь, что Денис уже в курсе всего.

– Знаешь, у нас с Илюхой общий отец, но мы росли в разных семьях, – оказывается, что практически постороннему для меня Денису Торопову гораздо легче поведать о своем родстве с Лагиным. – Причем, я узнал, что у меня где-то есть сводный брат, еще в далеком детстве. Услышал случайно разговор родителей. Долго мечтал увидеть его, просил познакомить нас. У меня до восемнадцати лет было очень плохое зрение. Я носил очки с толстыми стеклами и был необщительным. Был почему-то уверен, что брат будет моим самым близким другом. Когда мне было четырнадцать, достал отца, и он издалека показал мне Илью.

Недоверчиво пялюсь на парня, который, сколько его помню, работает в компьютере без очков:

– Ты в линзах?

– Нет. В двадцать лет мне сделали лазерную корректировку зрения, и теперь очки и линзы вспоминаю токмо в кошмарных снах. А тогда в детстве я очень мечтал о брате, который, как я знал, у меня был. Потом нас познакомили, но друзьями, как сама видишь, мы не стали. К моему разочарованию, Илья воспринял меня в штыки. В первые же встречи он с какой-то непонятной для меня ненавистью рассказал мне, что моя мажорная жизнь отнята у него, что мой отец ему должен за то, что он жил в нищете, не смог получить хорошего образования, – Денис замолкает и через некоторое время, вздохнув, продолжает, – это все было неправдой. Я был у него дома, видел, как он одет. Да, шмотки не от ведущих кутюрье, но и не лохмотья. Мебель в квартире не изготовлена на заказ в Италии, но нормальная, не рухлядь. Образование получено не в Сорбонне, но высшее. Илюха оказался беспросветно завистлив. Его не смущало, что и одежда, и образование у меня такие же, как у него. Отец никогда не позволил бы мне прожигать зарабатываемые им деньги. В старших классах школы и когда учился в институте, я параллельно работал в отцовских фирмах. Начинал курьером. Прошел практически все ступени и по вертикали, и по горизонтали. Отец хотел, чтобы я знал работу его бизнеса вдоль и поперек.

– А как это связано с тем, что