Тени Марса - Алексей Корепанов

Эдвард Маклайн очень надеялся на то, что эта задача будет выполнена. Вернее, эта задача должна быть выполнена. Бывший военный летчик-истребитель полковник Маклайн привык рассуждать именно так. Так его учили, и это полностью совпадало с его воззрениями на жизнь и поведение человека в этом мире.

Их миссия не была обычной загородной прогулкой, и в дело вмешивались новые факторы, которые вряд ли можно было предусмотреть. Непонятная атмосферная аномалия в районе посадки модуля... Перебои, а затем и почти полное исчезновение радиосвязи... Это были неожиданности, а Эдвард Маклайн по собственному опыту знал, как могут подобные неожиданности повлиять на успешный исход дела... тем более такого нового, необычного и очень сложного деда — это ведь не камешки собирать в собственном дворе... Впрочем, пока вроде бы Господь не играл против них — так, вынуждал задумываться и удивляться, но не более. Пока — не более...

Конечно, случись что с «консервной банкой» — и Эдвард Маклайн ничем бы не смог помочь своим коллегам, спустившимся на Марс, потому что «Арго» не был приспособлен для таких взлетно-посадочных операций. Нет, совершить посадку на Красную планету, возможно, и удалось бы — но вот взлететь оттуда... «Арго» был рассчитан только на один старт — с земного космодрома, при помощи мощных ракетных ускорителей.

Однако все эти мысли были, пожалуй, совершенно неуместными и ненужными — ведь еще при первом сеансе радиосвязи с марсианской группой Алекс Батлер доложил, что с посадочным модулем все в полном порядке. А если бы и возникли какие-то проблемы — там есть очень толковый специалист Свен Торнссон, там есть инженер Леопольд Каталински а, наконец, там есть Флоренс Рок со своей чудодейственной нанотехникой.

Флоренс... Флой... Флосси...

Двадцатилетний Эдвард Маклайн, тогда еще даже не второй лейтенант — вместе с дипломом бакалавра такое звание присваивалось выпускникам военно-воздушной академии США в Колорадо-Спрингс, — познакомился с Линдой во время одного из своих кратких посещений родной Колумбии. В те годы он учился летать и, проводя немало времени в учебных аудиториях, все-таки бывал в небе ненамного реже, чем на земле. Воздух стал его подлинной стихией, и он в буквальном смысле свысока смотрел на тех, чей безрадостный удел — всю жизнь копошиться на самом дне воздушного океана, на бескрылых людей-крабиков которые не знают и никогда не узнают, что такое высота, что такое полет...

С Линдой все получилось точь-в-точь как в какой-нибудь из мелодрам, гуляющих по телеканалам и вызывающих умиление домохозяек. Теплым вечером позднего августа Эдвард вместе со школьным приятелем Диком Штайном устроились в уютном баре неподалеку от дома Эдварда — к их услугам было пиво с арахисом и бейсбол по телевизору, стандартный набор. В баре было немноголюдно, если не сказать почти пусто, никто никому не мешал, и Эд с Диком потихоньку пили свое пиво, вспоминали школьные годочки и любовались бейсболом, к которому оба были довольно равнодушны. А потом в бар зашли две девчонки, а следом за ними — трое молодых людей лет двадцати, которые подсели к этим девчонкам, и девчонкам это соседство не понравилось. В общем, Дик Штайн предложил Эдварду вмешаться, и они вмешались. Переговоры получились на удивление короткими и прошли без осложнений — троица без особых пререканий покинула бар, а Эдвард с Диком остались. За столиком девушек. Бейсбол был забыт, пиво сменилось мороженым и фруктовыми коктейлями, и в конечном счете Дик пошел провожать Монику, а Эдвард — Линду. Итогом этой вечерней прогулки стало то, что Эдвард и Линда договорились о новой встрече... И встречались до тех пор, пока курсант Маклайя не отбыл в свою академию.

Линда писала ему в Колорадо-Спрингс, он отвечал ей и через три года, когда Эдвард Маклайн был уже лейтенантом ВВС, они поженились. С устройством уютного семейного гнездышка не очень получалось, потому что все шесть лет обязательной после окончания академии службы в Военно-Воздушных Силах Эдварда Маклайна переводили с одной базы на другую. Но постепенно все устроилось, и родился сын Марк, и в конце концов, с третьего захода, Маклайн пробился в группу астронавтов НАСА...

И только после собственной свадьбы он узнал, кто был режиссером той сценки из мелодрамы, разыгранной августовским вечером в колумбийском баре «Черная Пусси». Вернее, не режиссером, а режиссерами. Линда рассказала ему, что к этому представлению приложили руку и его школьный приятель Дик Штайн, и сама Линда с подружкой Моникой, и трое студентов — однокурсников Дика, а сценарий этого действа был разработан не кем иным, как младшей сестрой Эдварда Маклайна Глорией, чьей подругой, как оказалось, была Линда...

А началось все с того, что Линда с родителями переехала в Колумбию из Сан-Антонио, когда Эдвард уже учился в академии. От новой подруги по колледжу, Глории, Линда узнала о его существовании, а увидев фотографию высокого, по-спортивному подтянутого красавца с точеным лицом, заочно влюбилась в него не то что по самые уши, а по самую макушку, как можно влюбляться только в юности, Когда чувства, как известно, подобны большим белым цветам. Глория знала, как брат относится к общению с девушками — он считал все эти свидания-провожания непозволительной тратой времени, которого и так не хватает, — и потому решила устроить целую инсценировку с привлечением знакомых актеров-любителей...

Наверное, все-таки не стоило выдумщице Глории вмешиваться в естественный ход событий, стараясь соединить две половинки, вовсе не предназначенные друг для друга. Где-то когда-то Эдвард Маклайн то ли слышал, то ли читал историю о том, что раньше не было на земле мужчин и женщин, а были просто — люди. Но что-то вдруг взбрело на ум Господу, и он разделил людей на две половинки — мужчину и женщину — и разбросал эти половинки по всему свету. И с тех пор каждый ищет свою половинку... Кто знает, может быть, его, Эдварда Маклайна, настоящей половинкой была курсантка Джейн, которая стала избегать его с тех пор, как Линда вместе с Глорией умудрились приехать к нему в окруженный горами городок академии в окрестностях Колорадо-Спрингс...

Нельзя сказать, что жизнь с Линдой у него не сложилась: не было каких-то крупных ссор, а тем более — измен; во всяком случае, он ничего такого не знал. Но не было и чего-то другого, не было единого целого... Они с Линдой оставались отдельными половинками, вращаясь по разным орбитам, и орбиты эти с годами расходились все дальше и дальше.

Он шел своим курсом, внутренне одинокий, как, наверное, большинство живущих в этом мире, — и вдруг на его горизонте появилась Флоренс Рок. Не просто появилась, не просто прошла по горизонту справа налево или слева направо, а начала неуклонно приближаться... или он начал приближаться к ней, как приближается к небесному объекту космический аппарат, попавший в поле тяготения этого объекта.