Бегущая от любви - Джоанна Лэнгтон

Джейк исчез в толпе, и Кэрри снова увидела Лотту: теперь прелестная гостья о чем-то весело болтала с Фридой, хозяйкой дома. И вдруг что-то случилось – Кэрри не поняла что. Лицо Фриды окаменело, она повернулась на каблуках и решительно зашагала в сторону мужа и Карлоса. Лотта вернулась к столу.

Взглянув на Карлоса, Кэрри заметила, что он смотрит на Лотту. На лице его читалось нескрываемое напряжение: губы сжаты, брови нахмурены. Сердце Кэрри вдруг подпрыгнуло и заколотилось где-то в глотке. Словно во сне, наблюдала она, как Карлос пробирается сквозь толпу... подходит к своей бывшей невесте... кладет ей руки на плечи... Страшнейший из кошмаров сбывался у Кэрри на глазах – но она все еще не могла поверить.

И все же это был не сон. Лотта уронила голову на плечо Карлоса, и он, бережно поддерживая за талию, повел ее прочь из комнаты. Танцующие пары останавливались, чтобы взглянуть на них.

Вот оба скрылись – а Кэрри все сидела, уставившись в пространство. Во рту у нее стояла мерзкая горечь, к горлу подступала тошнота. Грохот музыки заглушал разговоры, но она ясно видела, как гости перешептываются, украдкой поглядывая на нее.

Рядом возник Джейк.

– Карлос попросил меня составить вам компанию.

Неужели Карлос в самом деле ушел с Лоттой? Сбежал с вечеринки, бросив меня на растерзание любопытной толпе? Может, спросишь еще, куда он с ней отправился? – с горькой иронией сказала себе Кэрри.

– Я хочу уехать.

Она с трудом поднялась – ноги ее дрожали. Сейчас она мечтала только об одном: провалиться сквозь землю, исчезнуть с глаз злорадных сплетников. Никогда в жизни она не испытывала такого унижения. Никогда не подозревала, что Карлос способен так с ней поступить.

Хозяин с хозяйкой куда-то исчезли, и Кэрри вздохнула с облегчением. Джейк бережно отвел ее вниз, усадил в такси и сам сел рядом.

– Вам вовсе не обязательно ехать со мной, – деревянным голосом сказала она.

– Карлос просил вам передать, что у него не было выбора, – торопливо. принялся выгораживать кузена Джейк. – Он обещал позже все объяснить.

Позже? Ну нет, никогда! – подумала Кэрри, старательно избегая вопросительного взгляда Джейка. Что тут объяснять? «Не было выбора...» Карлос свой выбор сделал. И хочет объясниться. Понятно – не совсем же он без совести! Но, когда дошло до дела, не смог противостоять влечению к женщине, которую действительно любит.

– Я знаю Карлоса, – помолчав, снова заговорил Джейк. – Мы с ним росли вместе. Он порядочный человек. Не знаю, что там произошло, но уверен, вам не о чем волноваться.

– Да неужели?

Кэрри с трудом подавила истерический смех. «Порядочный», подумать только! Образец благородства – пришел на вечеринку с женой, а ушел с любовницей!

– Я уверен, его поведению есть какое-то объяснение. Лотта вела себя странно, Кристофера и Фриду обеспокоили ее выходки. Парень, с которым она пришла, скоро смылся, а сама она... – Он понизил голос. – Знаешь, на ней ведь под платьем ничего не было.

Шлюха! – в ярости думала Кэрри, чувствуя, как жжет глаза соль невыплаканных слез. Вот чем она его привлекла – примитивным сексом!.. Кэрри хотелось сорвать с себя облегающее платье и дурацкие кружевные чулки. Ну не смешно ли? Нашла с кем соперничать! Давно пора было понять, что в мире, к которому принадлежат Карлос и Лотта, ей делать нечего.

Войдя в дом, Кэрри первым делом нашла листок бумаги и нацарапала записку:

«Спасибо, все было прекрасно, но с меня хватит».

Записку она оставила на видном месте в спальне. Собрала вещи – те, что попроще, – и вызвала такси. В глубине души она всегда знала, что этим кончится. Грех жаловаться на судьбу. Карлос никогда не говорил, что любит ее, да и она никогда не признавалась ему в любви. Но ведь он клялся ей в верности и надел на палец обручальное кольцо! А всего несколько часов назад подарил еще одно... И вдруг огненная, испепеляющая ненависть охватила Кэрри, разрывая ее сердце на части. Рухнув на чемодан, Кэрри разразилась рыданиями.

Минут через десять, совладав с собой, она осторожно, чтобы не разбудить няню, прокралась в детскую и остановилась у кроватки Дороти. Дочка будет очень скучать по Карлосу... Но что же делать? И зачем ее глупое сердце отравляет и без того ужасные минуты чувством вины? Почему внутренний голос кричит, что она совершает страшную ошибку?

Нет, твердо сказала себе Кэрри, я приняла решение и выполню его. Если Карлос ждет, что я стану мириться с его изменами, – не дождется. Я подам на развод... Нет, лучше просто исчезну – пусть гадает, где я и как от меня избавиться! Ничего с ним не случится, такая штучка, как Лотта, не откажется жить в грехе...

Но Кэрри тут же оборвала себя, придя в ужас от своих злобных и мстительных мыслей. Это несправедливо. Надо отпустить Карлоса с миром. Пусть женится на Лотте, если любит ее, – а судя по сегодняшнему вечеру, иначе и быть не может...

10

Прошло три недели с тех пор, как Кэрри вернулась в родительский дом.

Рассказ обо всем, что произошло с ней в Нью-Йорке, занял целый день. Потом были слезы, упреки, сожаления – и, конечно, поцелуи и слова любви. Отец и мать простили Кэрри то горе, которое она им причинила, и приняли внучку с распростертыми объятиями.

Кэрри думала, что возвращение домой излечит ее от тоски – однако дни текли за днями, а она тосковала все сильнее. Не желая огорчать родителей, она старалась казаться веселой и рыдала только по ночам, уткнувшись в подушку, чтобы отец и мать не услышали. Однако подавленное настроение дочери, разумеется, не могло остаться ими незамеченным.

Все чаще отец и мать заговаривали с ней о происшедшем – и то, что они говорили, Кэрри вовсе не нравилось.

– Что он, болван, этот твой муж? – интересовался отец, приводя Кэрри в ярость одним подобным предположением. – Только совершеннейший болван станет жениться на одной женщине, когда любит другую.

– Ты всегда действуешь не подумав, – вздыхала мать. – Почему ты не попробовала поговорить с мужем? Он ведь хорошо с тобой обращался. С какой стати ему вдруг понадобилось сбегать от тебя с этой бесстыжей? Твой отец никогда бы и не взглянул на такую женщину, – с трогательной гордостью добавила она. – Порядочных мужчин такие не интересуют.

В эту ночь Кэрри снова плакала. Казалось, сердце и душа ее остались в Нью-Йорке. С Карлосом...

Каждый вздох, каждое движение болезненно напоминало ей, что его нет рядом. По многу раз в день она, забывшись, обращалась к нему – но ответом ей было молчание. Кэрри мучилась и презирала себя за эти муки: десятки раз она бралась за телефонную трубку, чтобы позвонить Карлосу, но не знала, что сказать.

Два дня спустя Энджи Мастертон вдруг объявила за завтраком, что «пора прибраться в доме». Кэрри подавила стон: она не знала, с чего вдруг мать обуяло стремление к чистоте. Целый день все трое мыли, чистили и скребли дом, и к пяти часам даже обшарпанная кухня сияла чистотой.