Приговор приведен в исполнение... - Олег Васильевич Сидельников

Рестораторы проявляли чудеса изворотливости. Туркестан голодал. Люди получали осьмушку хлеба на день. А в ресторанах не хватало лишь птичьего молока! По бешеным ценам, за валюту дипломатам предлагали салаты и спаржу, устриц и шашлыки, зернистую икру и крабов, шампанское, кахетинское, лучшие французские коньяки!..

В распоряжение «гостей» предоставили замечательных поваров, модные оркестры, исполнявшие самые новейшие танго, фокстроты, американский блэк-ботн. Позаботились рестораторы и о телесных радостях дорогих (в буквальном и переносном смысле!) гостей. К их услугам всегда и в самом богатом ассортименте были представлены красотки из разорившихся знатных фамилий, офицерские вдовы, гимназистки, бежавшие из Петрограда «львицы» полусвета.

Гефнер, толстяк в безукоризненном смокинге, владелец ресторана «Регина», буквально расцвел в эти тяжкие для края дни. Фунты, доллары, кроны и другая валюта породили на его лоснящемся круглом лице юношеский румянец, глазки масляно поблескивали. Ресторатор лично распоряжался пиршествами в отдельных кабинетах особо знатных гостей. Да и в общем шикарном зале он оказывал внимание особенно достойным клиентам.

...Оркестр бравурно наигрывал «Кэк уок», когда в ресторане появились двое. Один постарше, за пятьдесят уже, другой — приближающийся к пятидесяти. Оба в темных вечерних костюмах, высокие, с залысинами на лбу. Помладше носил массивные роговые очки. Лица у них были моложавые, с румянцем. Они походили на братьев.

Завидев их, Гефнер сорвался с места. Но не побежал. Бежать навстречу неприлично. И стремительно идти не резон. Надо подойти так, чтобы было всем и вся понятно: хозяин ресторана человек с чувством собственного достоинства, но, вместе с тем, глубоко уважает и ценит пришедших. И он их действительно весьма ценил и уважал — генерального консула САСШ Роджера Тредуэлла и главу английской военно-дипломатической миссии Джорджа Маккартнея (тот, что помоложе и в очках). Рослые, светловолосые, спортивного вида, они сразу же привлекли внимание зала.

С достоинством поприветствовав гостей, ресторатор лично проводил их в отдельный кабинет. По дороге повел лишь бровью, и сразу же бросились к гостям мэтрдотель, официанты, «соммелье» — дегустатор вин...

Наконец выбор яств был сделан. Светловолосые, моложавые на вид «братья» отдали должное кулинарному искусству гефнеровского шеф-повара. Вкушали не спеша, смакуя каждый кусочек нежного мяса, каждую ложку несравненной стерляжьей ухи «кольчиком», каждый глоток вина. Чревоугодничали почти в полном молчании, перебрасываясь изредка самыми незначительными фразами: «Прекрасный кавьяр, сэр Джордж, не так ли?» — «Йес, сэр», — флегматично ответствовал Маккартней.

Наконец подали и кофе. «Друзья-враги» или (что одно и то же) «враги-друзья» приступили к беседе.

— Что бы там большевики ни доказывали, — начал американец, — но все же частная инициатива, предприимчивость великое благо. Подумать только! Для того чтобы мы с вами смогли насладиться кавьяром, бочонок с божественной зернистой икоркой умудрились переправить через линию фронта! И вообще... Полное изобилие.

— Йес, — вяло откликнулся англичанин, попыхивая сигарой.

— А большевистские лидеры — я собственными глазами видел! — получают на день жалкий ломоть черного хлеба и это... как ее... уоблу!

— Я тоже это видел, — отозвался англичанин. — Был на приеме у чрезвычайного уполномоченного, направленного сюда самим Лениным...

— О! Петр Кобозев?

— Да. Он вместе с мистером Солькиным занимает пост председателя ТуркЦИКа. Что за странный альянс?.. Могли бы вы представить себе в Америке двух президентов разом?

— Хм... — американец улыбнулся. — А вы двух королей на одном британском престоле?

— Нонсенс!.. — Англичанин, кажется, стал оттаивать. — В истории Великобритании были случаи, когда на престоле оказывался психически больной король. Но у нас не было и в мыслях сажать рядом с ним второго, запасного короля.

— В Англии в таких случаях назначали регентов.

— Российская империя — империя диких. Будь то русский монархист или русский большевик, — все они в душе скифы и чингисханы. Об инородцах и говорить не приходится — на стадии варварства.

— Вы правы, сэр, — кивнул американец и тут же подпустил ядовитейшую шпильку: — Очень хорошо сказал великий английский поэт лорд Байрон: «Вся история России будто написана рукой палача».

— Да, сэр, — невозмутимо кивнул англичанин, хотя ему было отлично известно, что именно так беспощадно отозвался Байрон об истории Англии. — Я очень сожалею, что пребываю в этих богом забытых местах.

— Зачем же вы решились отправиться в столь долгий и утомительный путь? — безмятежно спросил американец. Разговор вроде бы принимал нужный оборот.

— Мой старый недуг — ревматизм. Врачи рекомендовали солнце. В Туркестане его много. Щедрое солнце.

— В Туркестане всего много: и солнца, и хлопка, нефти, фруктов...

— Фруктов? — Джордж Маккартней удивленно вздернул брови. — Неужели ваша «Юнайтед Фрут Компани» не может удовольствоваться фруктами Южной Америки и тихоокеанских земель?

— Откуда мне, маленькому дипломату, знать? Я человек, если говорить честно, случайный в дипломатических сферах.

— Я тоже, — заметил англичанин.

На этот раз оба сказали чистую правду — они были людьми не случайными в американской и английской разведках.

«Друзья-враги» некоторое время молча пускали кольца дыма, попивали крохотными глоточками кофе. Наконец Маккартней поинтересовался у своего американского коллеги:

— А какое несчастье, смею спросить, заставило вас, сэр, совершить столь длительное и опасное путешествие из северного городка Вологды? Если не ошибаюсь, с марта этого года дипломатический корпус, покинувший Петроград, обосновался именно в Вологде, в том числе и американский посол Фрэнсис?.. Простите, но я человек здесь новый, не располагаю обширной информацией.

— Да, я слышал, что до Ташкента вы лечили ревматизм в Кашгаре.

Джордж Маккартней улыбнулся, снял очки, протер замшей. Ему все больше становился по душе Тредуэлл. Не лишен юмора, умен, язвителен — для американца это не так уж плохо.

— Ах, мой дорогой коллега! — сдержанно воскликнул англичанин. — Нам бы с вами вместе, сообща лечить наши недуги. Вы хотя и обошли молчанием мой вопрос, однако я догадываюсь, что и у вас нечто вроде ревматизма.

— О’кей! — не сдержался от радости Тредуэлл. — Я только об этом и мечтаю. Когда нет здоровья, тогда и дела не ладятся. А нам с вами надо столько сделать!.. Прежде всего помочь — морально, материально — лучшим людям России.

— Англия всегда помогала людям и даже целым государствам, попавшим в беду.

— Не скажете ли вы, сэр Джордж, каково здоровье генерала Кондратовича? — американец задал вопрос и замер, как сеттер в «стойке», обнаружив перепела. От ответа его английского «коллеги» зависело многое.

— Генерал Кондратович?.. А кто это такой — генерал