О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога) - Иван Лесны

Впрочем, через каких-то четырнадцать лет перед австрийскими Габсбургами встает та же проблема. При Карле VI (годы правления 1711 -- 1740) заканчиваются наследники по мужской линии. Король решает вопрос быстро и чисто по-габсбургски: издает в 1713 году новый статут наследования трона, подчеркивая в нем интересы единства империи и отмечая, что трон всегда должен переходить к перворожденному сыну. Однако здесь он уже допускал и наследование трона дочерьми. Под названием "прагматическая санкция" новый статут был принят и одобрен сословным собранием, а после нелегких дипломатических переговоров признан и главными европейскими державами.

Признание обошлось Габсбургу не даром. Например, прежде чем он выдал свою дочь Марию Терезию -- самую вероятную кандидатуру в наследницы трона -замуж за лотарингского герцога Франца, ему пришлось за это заплатить. Впрочем, не столько ему, сколько Францу Лотарингскому: чтобы Франция признала "прагматичную санкцию", он вынужден был отказаться от Лотарингии в ее пользу... Когда в 1739 году освободился тосканский трон, супруг Марии Терезии взошел на него в качестве герцога Франца III. Это было не бог весть какое положение, однако, надо сказать, что брак Марии Терезии с Францем Лотарингским был, безусловно, счастливым. Она была несчастна от сознания, что он не может быть ее равноценным партнером при венгерской коронации, и наоборот, счастлива, когда ей удалось продвинуть его хотя бы на римско-германский императорский трон. Мария Терезия родила от Франца шестнадцать детей!

После смерти отца она в двадцать три года заняла габсбургский трон. На удивление, это был удачный шаг: в любом случае Мария Терезия правила куда лучше своего отца, который питал слабость к военным действиям, неустанно их проигрывая и пуская по миру государственную казну. К тому же ему и в голову не приходило заранее готовить свою дочь к монаршей роли, так как он все время надеялся, хотя и безуспешно, на рождение мужского потомка.

Начало правления Марии Терезии не было легким. Каждый предполагал в ней слабость и хотел ею воспользоваться: ей пришлось воевать с Пруссией и Баварией (и это с никудышными австрийскими генералами) и отстаивать свое наследие. Конечный результат долгих сражений был весьма чувствительным -Мария Терезия потеряла Силезию.

Австрийская эрцгерцогиня вошла в историю благодаря многим проведенным ею, так называемым терезианским реформам. Они касались прежде всего экономических и административных перемен и были достаточно смелыми в габсбургскую эпоху. Первая из реформ означала существенное ограничение власти феодалов (за исключением Венгрии), обложение налогами их владений и учреждение института государственных сборщиков налогов. Вторая носила унификационный и, по своим последствиям, централистский характер. Она ограничивала права австрийских и чешских земель и их сословных собраний (Венгрии это опять не коснулось), централизовала государственное управление и создавала многочисленную австрийскую бюрократию. Марию Терезия занялась даже реорганизацией армии по прусскому образцу.

Ее традиционная габсбургская гордыня не знала границ. Об истинном отношении правительницы к ее подданным, "матерью" которых провозглашали Марию Терезию, говорит лучше всего тот факт, что она приказала сжечь чешские деревни, симпатизировавшие баварскому герцогу, ненадолго занявшему чешский трон. Об отмене барщины эрцгерцогиня не хотела и слышать. Честолюбие и гордость сыграли с ней наконец злую шутку: выдавая свою дочь Марию Антуанетту замуж за французского короля, она была убеждена, что открывает ей путь к славе и могуществу, -- а между тем это был путь на гильотину...

Тем не менее реформы и образ правления Марии Терезии, резко нарушавшие косность прежних порядков, характерных для австрийской ветви Габсбургов (ее дети относились уже к габсбургско-лотарингскому роду), бесспорно, были подвержены влиянию идей просвещения, которые охватывали тогда Европу. Однако в том, чтобы она могла безоговорочно принять эти идеи, ей мешали традиции габсбургского католицизма, которые после смерти Франца Лотарингского сделали ее почти ханжой. Это проявлялось не только в пуританстве, но и, в частности, в требовании эрцгерцогини, чтобы ее двор время от времени облачался в черное, а дамы отказывались от румян и белил...

Ее последние реформы, касающиеся, в частности, религии и образования, несут на себе печать ее сына и преемника. Первая из них, по настоянию советников, говорит об упразднении ордена иезуитов (в конце концов, рекатолизация уже была доведена до конца), вторая вводит обязательное начальное образование и ставит под государственный контроль гимназии.

Когда Мария Терезия, провластвовав сорок лет, наконец умирает в 1780 году, ее сменяет на троне Иосиф II, ставший римско-германским королем еще при жизни своего отца, Иосиф II принадлежит, безусловно, к числу наиболее интересных Габсбургов. Но образу мышления он был совершенно предан идеям просвещения, хотя эта его преданность и была ограничена энергичными централистско-абсолютистскими усилиями. Как будто предчувствуя, что ему не уготовано долгое правление (он умирает в 1790 году), он стремительно углубляется в реформы, которые далеко превосходят по смелости реформы его матери. В отличие от нее, он не скован ханжеством, его католичество, скорее, носит формальный характер. В этом, как и в прохладном отношении к разрастающемуся габсбургско-лотарингскому дому, ему словно не хватает каких-то присущих всем Габсбургам генов...

Из многочисленных реформ Иосифа наиболее существенной была отмена крепостного права. Некатолические религии при нем снова обрели легальный статус, хотя церковь чашников так и не была им разрешена. Серьезным шагом Иосифа -- прямо революционным для Габсбурга -- было его наступление на монастыри. В Австрии их было более чем достаточно. По распоряжению Иосифа, из числа 2 100 монастырей с 65 000 монахов и монахинь было упразднено более 700 монастырей, а число монахов сокращено почти втрое. Наряду с положительными результатами, это несло и отрицательные последствия, так как при упразднении монастырей было уничтожено и разграблено много ценных книг и предметов.

Реформы были страстью Иосифа. За свое относительно короткое правление он успел издать более шести тысяч так называемых патентов, то есть реформационных указов в самых разных областях жизни.

Иосиф усилил абсолютизм государства, причем вошел в историю и благодаря тому, что создал обширную сеть тайной полиции и доносчиков. Современники говорили, что эрцгерцог работает 18 часов в день.

В области международной политики и военных предприятий он не пользовался успехом. В самом конце правления он потерял Бельгию, а также был вынужден уступить требованиям венгерского дворянства вернуть им пожалованные Марией Терезией привилегии.

Его смерть оплакивала не семья и не род (детей у Иосифа не было), не дворянство и знать, а широкие народные массы, не слишком хорошо информированные о его деятельности. Вскоре стали слагаться легенды о человеколюбии и доброте эрцгерцога, которые заходили так далеко, что ему приписывалась даже демократичность. В чем-чем, а уж в демократичности Иосифа нельзя было заподозрить, хотя ему и не было чуждо понимание народных нужд.

Как бы то ни было, но Иосиф II и -- в определенной степени -- его мать Мария Терезия -- выгодно отличаются от усредненной серости Габсбургов, и полвека их общего правления отмечено некоторыми моментами, которые можно назвать даже современными. Короче говоря, они пытались держать шаг с остальной Европой. Их преемники и не пытались этого сделать. И хотя после Марии Терезии и Иосифа II Габсбурги правили еще почти сто тридцать лет, все же

СУДЬБА ГАБСБУРГСКОГО ТРОНА начинает казаться предрешенной. После двухлетнего правления брата Иосифа Леопольда II на австрийский трон вступает его старший сын Франц, побивший все рекорды этого трона: в бурлящей Европе ему удалось удержаться на нем Сорок три года. Когда Наполеон окончательно похоронил фикцию "Священной римской империи германской нации", Франц I удовлетворил свое честолюбие титулом австрийского императора. Большая часть его правления проходит под знаком меттерниховского абсолютизма. Это уже не тот просвещенный абсолютизм, который проводил Иосиф II. Франц I возрождает консервативную монархию. Как по мановению волшебной палочки, оживает знать и усиливается ее влияние. Идеи просвещения выжигаются каленым железом. Инсценируется процесс против австро-венгерских "якобинцев".

А Франц I -- один из самых серых габсбургских правителей -- все правит и правит... Он торжественно извлекает из исторического небытия идею божественного происхождения монаршей власти -- идею, которую Габсбурги будут проводить до самого конца.

Удивительно, как ему удалось проплыть по бурным волнам Европы в конце XVIII -- начале XIX века. Дважды он организовывал коалицию против революционной Франции, опасаясь, как говорили тогда в Вене, "гидры революции".