Счастливая Россия - Борис Акунин

Пролетая над своей улицей, Ветер кивал знакомым. Кто-то шел внизу, по тротуару, кто-то тоже плыл в элтээске, поблескивая прозрачной сферой в ярком свете фонарей.

Карлу нравилась высота. Он поднялся на максимально разрешенные двадцать метров, глядя вниз на зеленые прямоугольники и овалы крыш. Жилые дома в столице не выше двух этажей, на крышах – газоны или клумбы. Сверху район похож на цветущее поле, всё состоящее из маленьких холмов.

В центре полагалось летать небыстро и ниже уровня фонарей, поэтому Ветер спустился до четырех метров и сбросил скорость.

По обеим сторонам проспекта располагались официальные учреждения, магазины, театры, рестораны. Карл любил столицу вечером, когда горожане праздно шатаются по улицам, разглядывая витрины и афиши.

В глаза ему бросилось огромное электрическое табло над кинотеатром. Там переливалось яркими красками название: «День стрекозы». Ах вот про что говорила Эсмеральда. Ну конечно! Она в прошлый раз рассказывала, да вылетело из головы. Ее пригласили консультантом на трехсенсорный фильм – это когда к изображению и звуку прибавляются еще и запахи. Зрителям показывают день стрекозы, летающей по полям и лугам, среди природных ароматов. Надо до следующего визита обязательно сходить, а то мать обидится.

Мысль мелькнула и исчезла вслед за людным проспектом – Ветер свернул в переулок.

Федеральная служба безопасности размещалась в обычном типовом строении для небольших ведомств: двор с распахнутыми воротами, в глубине поросший травой холм, склоны которого светятся окнами – будто многоглазое чудо-юдо.

На спортивной площадке, в белом искусственном сиянии ламп, азартно рубились в пинг-понг два сорокалетних разгильдяя – Макс и Рекс из АЦ, Аналитического Центра.

Заметив директора, Макс крикнул:

– Привет, Карл!

Рекс, коротко оглянувшись, махнул рукой.

– Работнички, – сурово сказал Ветер, проходя мимо. Разгильдяям нужно постоянно напоминать, что они разгильдяи, – теоретически это должно поддерживать в них правильный градус виноватости. Хотя виноватыми молодые люди не выглядели.

Предшественник Карла брал на работу в АЦ маньяков, обожавших возиться с аппаратурой. Они там что-то без конца налаживали и совершенствовали, отчего отдельные блоки без конца ломались или находились на профилактике. Ветер же нарочно взял лентяев. У них машины всегда были в полном порядке, а если ломались, Макс с Рексом быстренько устраняли неисправность и бежали играть в пинг-понг, к биллиардному столу или на баскетбольную площадку, устроенную на месте бывшей стоянки для спецтранспорта.

Были времена, когда ФСБ была крупной конторой, где работали тысячи людей. Но за последние десятилетия многое переменилось.

Первым, еще в прошлом веке, был упразднен Следственный департамент. Система СПАС с ее профилактикой психического здоровья и социальных аномалий постепенно искоренила преступность, что, с одной стороны, было прекрасно, однако имело и свои минусы, в чем сейчас убедился злосчастный директор, не имеющий понятия, как взяться за расследование убийства.

Давно исчезла Мобильная полиция, обученная молниеносно реагировать на любые опасные ситуации, при необходимости используя силу. Опасных ситуаций больше не возникало, а те, что происходили – аварии или стихийные бедствия, – перешли в ведение Службы спасателей.

Двадцать лет назад распустили Департамент контр разведки. Правительство решило, что он больше не нужен. Чем больше главный оппонент, Южно-Атлантическая Империя, будет знать о планах и реальной жизни Евразийской Федерации, тем лучше. Большинство конфликтов и войн в истории возникали из-за недостаточной осведомленности о противнике и ошибочной интерпретации его действий.

Департамент разведки сократили уже на памяти Карла Ветра – за счет отказа от заграничной резидентуры. Раньше ФСБ тратила много времени и средств на внедрение секретных агентов, которые жили вдали от родины, добывая информацию о кознях врагов. Эти самоотверженные люди вели тяжелую жизнь в неприятном окружении, иногда «проваливались», гибли. Правительство решило: хватит. Во-первых, Империя перестала быть опасной. А во-вторых и главных, очень развилась техника дистанционного наблюдения, всеохватывающего и не связанного с риском.

Ею ведает один из трех сохранившихся в ФСБ департаментов – Внешний. Присмотр за Империей – его основная задача. Наблюдение ведется орбитальными космическими аппаратами и «телеперископами», тайно размещенными в стратегически важных точках чужой страны, в том числе в императорском дворце, в министерстве обороны, в генеральном штабе, на военных объектах и так далее. За нейтральными странами тоже присматривают, но в гораздо меньшем объеме, а государства, заключившие с ЕФ союзный договор, от негласного надзора освобождаются.

Во Внешнем департаменте шесть «профилей»: военный, политический, научно-технический, персональный (этот ведет наблюдение за иностранными деятелями, требующими особенного внимания), аварийный (на случай какой-нибудь технической катастрофы, представляющей угрозу для всей планеты) и космический (для наблюдения за иностранными летательными аппаратами). В каждом «профиле» по три инспектора, работающих посменно. Если наблюдающее устройство регистрирует нечто тревожное или примечательное, инспектор вникает в суть дела и принимает решение сам либо докладывает начальнику департамента. Этих девятнадцати сотрудников вполне хватает, чтобы присматривать за порядком на планете.

Внутренний департамент и того меньше, всего три «профиля»: аварийный, транспортно-коммуникационный и персональный – последний приглядывает за психически проблемными соотечественниками, вернее за датчиками, реагирующими на нервное возбуждение объекта.

И еще есть Аналитический Центр – зал, набитый умными машинами и обслуживаемый двумя гениальными лентяями.

Вот и вся Федеральная служба безопасности. Плюс директор и, конечно, главный человек всякого солидного учреждения – администратор, в обязанности которого входит превращение места работы в земной рай, где каждому хорошо и комфортно, так что не хочется уходить домой.

Опытные администраторы нарасхват, ведомства и частные компании переманивают их друг у друга. У Карла администратор был просто чудо. То есть, не был, а была.

– Привет, Карл, – сказала Марта. – Я клюквенный кисель сварила. Обалденный! Будешь?

Она еще и прекрасно готовила, любила это занятие.

– Потом.

Марта семенила рядом, подстраиваясь к его быстрой походке.

– Макс с Рексом требуют поставить во дворе скалолазную стенку.

– Зачем?

– Не знаю. Лазить. Что ответить?

– Ответь: «Шиш вам».

– А я бы поставила. Ребята на работе практически живут. Жалко тебе, что ли?

– Ну поставь. Что ты меня спрашиваешь? У тебя бюджет, вот и распоряжайся… Мика на месте?

– Где ж ему быть? – удивилась Марта. – У себя. Дрыхнет. Дома у него близняшки орут, не поспишь.

– Если что, я у Дельфина.

Мика Дельфин был друг и начальник Внутреннего департамента. Имя он сохранил детское. Морскую фамилию взял, потому что всегда увлекался дельфинами. По образованию и опыту он был инженер лингвоаналитических машин: это такие устройства для автоматического перевода с языка на язык. Мика исследовал методы общения с дельфинами – большое, перспективное дело. Раньше он и Карл вместе работали под водой. Потом Ветер перешел в ФСБ и перетащил друга за собой. Мика не хотел, упирался, но он был слабовольный, чем Карл всю жизнь беззастенчиво и пользовался.

Сам-то Ветер был упрям, всегда поступал по-своему. Он не только отказался искать любовь через «Соску», но и стезю себе выбрал без подсказки. К Системе за помощью обращаться не стал. Потому и промахнулся с выбором первоначальной профессии, но никогда об этом не жалел. Любил повторять, что только ошибки делают жизнь полноценной.

После лицея Карл не пошел учиться дальше, в университет, а поступил в школу подводного плавания. Он очень любил море и верил (ошибочно), что правильная специальность – та, при которой увлечение совпадает с работой.

Ерунда, конечно. Человек должен работать и должен отдыхать от работы. Смешивать два этих занятия нельзя. Периоды напряжения следует чередовать с периодами релаксации, иначе быстро выдохнешься и потеряешь вкус к жизни. Работа обязательно должна быть трудной. После нее нужно чувствовать себя выпотрошенным и опустошенным. А когда день за днем порхаешь золотой рыбкой по волшебным морским глубинам, то непонятно, от чего отдыхать и о чем мечтать.

Поумнев, сорокапятилетний Карл перешел на самую тяжелую службу, какая только существовала в Евразийской Федерации – ЦУК, Центр урегулирования конфликтов. Там вечно не хватало кадров, очень уж нервное дело.

Вот вроде бы благополучное, по уму устроенное общество. Все сотрудники делают общее дело, собачиться не из-за чего. Как бы не так. Между собой конфликтуют ведомства и частные фирмы, соседи и коллеги, супруги и соперники в любви, наконец, просто люди с паршивым характером. Есть несколько инстанций, куда могут пожаловаться частные лица и организации, неспособные спокойно договориться. Сначала обращаются к мировому посреднику, потом в суд, а если совсем Ватерлоо-Бородино, тогда идут в ЦУК – это называется «цукаться».