Заклинатель - Сергей Радин

- Что же вы? Неужели поверили, что я мог убить Вестара?

- Брис, извини-и, - вздохнул Коста, - но, честно, мы боялись - он убьёт тебя. Он такой большой и сильный. Это правда - сильный. Ты даже не представляешь - какой.

- Хм… - Я сбросил рубаху и досуха обтёрся полотенцем. - Но теперь вы успокоились? Теперь вам не страшно за меня?

- Замяли, - солидно сказал Алекс. - Брис, а ты меня можешь научить так драться?

- Чего это только тебя?! - немедленно возмутился Коста. - Я тоже хочу!

Я вспомнил зверя, убившего Винсента. Выучить бы всех… Доведя каждого до того совершенства, о котором говорят учителя восточного боя, - до соперничества в ментальном бою. Где-то читал, что лучшие восточные бойцы прошлого выходили на тогдашние боевые арены и часами стояли неподвижно друг против друга, а потом один почтительно кланялся и уходил, не говоря ни слова. А не самые лучшие могли драться на расстоянии, работая с энергией. Например, сбивая противника с ног брошенным в него энергетическим сгустком. Просто и эффективно.

Прежде чем понял, почему возникла ассоциация "зверь - боевое совершенство", меня затеребила уже и Лиз.

- И меня! И меня!

Взялся бы я за тренировки с детьми? Не знаю… Но вырвалось:

- Если каждый из ваших родителей даст согласие, глядя мне в глаза… Ну, при личной встрече. Тогда подумаю…

Алекс победно завопил. Остальные насупились.

Ну, с Алексом-то понятно. Михал теперь про меня знает - может, и разрешит тренировать сына. Чёрт, надо будет залезть в их нынешнюю всемирную паутину посмотреть, нет ли где тренировочных роликов, чтобы посмотреть, с чего начать.

- Думаешь, тебе папа разрешит? - обиженно допрашивал Алекса Коста.

- Разрешит!

- Откуда ты знаешь!

- Знаю!

Круглое лицо белобрысого Косты, сморщенное не без помощи сдвинутых бровей, неожиданно разгладилось. Кажется, мальчишка что-то придумал. Что? Неужели собирается тренироваться тайком?.. Слава Богу, как выяснилось, - нет.

- Тогда твой папа пусть тебе побыстрей разрешит. Тогда я своего пошлю к твоему отцу - после тебя и мне разрешат.

Удивлённая Лиз переводила глаза с одного на другого.

- А это как?

- Идите-ка завтракать, - тихо сказал я. - Мне пора собираться на работу.

Заинтригованные выводами Косты и, кажется, намереваясь немедленно выспросить про его соображения, дети удалились беспрекословно.

С тренировками решил не заморачиваться. Посмотрю пару соревнований среди юниоров, а там соображу. Главное - практический материал преподавания знать. А я сегодня убедился, что знаю его… ну, скажем так, неплохо.

Хитроумный план Косты прошёл на все сто. Перед первой поездкой Михал поговорил со мной насчёт секции и дал добро на Алекса. А уже вечером ко мне заглянул отец Косты. Он пришёл в тот момент, когда у меня на пороге снова сидел Вестар, ногами в коридор, а я сидел на своей подстилке. Разговаривали.

Сначала Вестар. Он пришёл после второй смены и сразу взял быка за рога:

- Это правда, что ты детей защищал? Что поэтому убил тех двоих?

- Было дело… - неохотно ответил я. Говорить обо всём, что напоминало бы о берсеркизме, совсем не хотелось.

- Скажи откровенно, от чего ты их защищал? Не представляю.

- Тот, которого я убил первым, рассматривал детей с платформы… - я остановился и поискал слова полегче, но не нашёл ничего, кроме официально-деловых, почти протокольных: - Как объект сексуального домогательства, причём легкодоступный. Когда он сказал это, я убил их.

- Ты никому не говорил о причине. Почему ты сказал об этом мне?

- Ты расскажешь об этом Полли. Судя по всему, если она перестанет ко мне относиться, как к изгою, то же произойдёт и с другими.

- Почему не сам? Почему ты сам не расскажешь ей?

- Ты её друг. Ты найдёшь слова помягче. Теперь ты, Вестар. Почему дети не испугались тебя, когда увидели у моей камеры? Других взрослых они боятся, как бы те не запретили им общаться со мной. Тебя - нет.

- Пока я не выясню всё, я никому ничего не говорю. Они об этом знают.

Я кивнул. Спасибо и на этом.

И в это время и явился отец Косты.

Вестар выслушал наш разговор насчёт секции, а после того как мы обговорили детали и успокоенный мужчина удалился, спросил:

- Ты уверен, что детям это нужно?

- Да. Эта уголовная шушера предупреждена, но ведь неизвестно, как она себя может повести. Пригодится. И для общего развития.

- Ты так о шушере говоришь, будто сам не относишься к ним, - едко заметил Вестар.

- Не ощущаю причастности - точнее, - в тон ответил я.

- И когда ты собираешься начать? Когда соберёшь ребят побольше?

- Нет. Начну завтра. Двое - идеально, чтобы объяснять лично. А будут другие - что ж, придумаю в процессе.

Назавтра у меня было восемь человек.

Первое занятие я провёл в фойе во время обеденного перерыва, попросив взрослых пока довериться мне и не приходить поначалу.

И в самом начале занятия я потребовал:

- Сейчас каждый из вас поклянётся мне не использовать приёмов друг против друга в обычной жизни для баловства или похвальбы. Только для защиты. И учтите: увижу или узнаю от кого-то другого, что клятву не сдержали, никогда больше не допущу к занятиям.

Клятву выслушал от каждого отдельно.

Вообще жизнь моя стала как-то упорядочиваться. С каждым новым днём в секции появлялись новые ученики, причём вскоре это были не только дети, но и взрослые. Первым пришёл, как ни странно, Вестар. Он объяснил своё появление желанием поддерживать форму. Потом рядом с сыном встал Михал. Вскоре пришлось разделить секцию надвое: опять-таки к моему удивлению, взрослыми вызвался заниматься Вестар. Правда, в отличие от обеденных часов детей, он проводил занятия по вечерам. Понятно, что взрослые не могли заниматься в обед, когда надо успеть отдохнуть.

Кроме занятий в секции, которыми я и сам увлёкся, постепенно вникая в тренерскую работу, попробовал с детьми практиковать и медитацию. Не для всех она оказалась лёгкой: многие детишки в моё время назывались бы гиперактивными. Им трудно усидеть на месте даже в течение минуты, но большинство опробовало интересную и необычную тем, что принадлежала взрослому миру, практику. Понравилось. Даже Лиз успешно сидела на месте, и именно она первая начала различать вокруг человека границы энергополя. Когда я объяснил всем, что видит восьмилетняя девочка, остальные загорелись увидеть то же самое. Больше проблем с неподвижным сидением в "лотосе" не осталось.

Каждый вечер традиционно оставался вечером сказок и разных историй - теперь уже легально. Что непонятно детям, рисовал на реквизированных листах бумаги. Я ведь всё-таки придумал свои карандаши!.. У ворот, где мы обычно дожидались автобусов, росли хилые деревья, на которых ветром постоянно ломало ветви. Набрав охапку, я спросил у Михала, чем бы их поджечь. Заинтересовавшись, Михал собственноручно достал из-под сиденья своей машины странный прибор, по виду напоминающий трубку с рычажками. В направленном пламени мы сожгли предварительно наломанные ветки - так, чтобы они обгорели со всех сторон, но внутри оставались почти нетронутыми. Сначала угольными "карандашами" рисовал я, затем к рисованию углем на обычных листах пристрастились и ребята.