Жажда бессмертия (СИ) - Львова Мира

Светлана опустила голову и, нервно перебирая платок, проговорила:

— Я пришла попросить прощения. Сама не знаю, как так получилось. Теперь я все осознала и поняла, что люблю только тебя и не хочу разводиться.

Она подняла на него глаза, полные слез, и жалобно попросила:

— Возвращайся домой. Давай жить, как раньше. Я не хочу разрушать семью. Мы так хорошо ладим, ты меня всегда понимал и поддерживал. Я все осознала и больше никогда так не поступлю. Обещаю. Прости меня, пожалуйста.

Светлана с надеждой уставилась на него. Карл Борисович поджал губы, закивал и сухо ответил:

— Хорошо.

Она с облегчением выдохнула и счастливо улыбнулась.

— Хорошо, прощаю, — продолжал профессор. — Но мы никогда не будем жить вместе. Мы разведемся, и каждый пойдет своей дорогой. Я бы хотел перечислить все, что ты натворила. Однако, думаю, ты сама все понимаешь. Я делал все, что только мог, но ты ударила меня в спину. Если честно, то даже видеть тебя не могу. Уйди, пожалуйста, из моей жизни. И твой отказ от развода — не поможет.

Он сурово сдвинул брови и угрожающим тоном сказал:

— Иди и собирай вещи, я буду продавать квартиру. Даю тебе неделю.

Карл Борисович не сводил пристального взгляда с опешившей Светланы. Она приоткрыла рот и замерла.

— Света, иди. Мне надо работать. Впрочем, как и тебе. Больше ни копейки на тебя не потрачу.

Она, наконец, совладала с собой, закрыла рот и медленно встала.

— Хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Но ты об этом еще пожалеешь.

Профессор тяжело вздохнул, когда разъяренная Светлана пнула дверь и выскочила из кабинета.

— Знал бы ты, как тяжело мне было, но я сдержался, — пожаловался он истукану. — Жалко ее, но надо быть твердым.

Он посмотрел на часы и засобирался в актовый зал. Сегодня должны объявить нового руководителя отдела.

В актовом зале было шумно. Как обычно все расселись так, как работали: бухгалтеры и отдел кадром вместе, затем инженеры и работники с производства, отдельно технический отдел и возле окон отдел снабжения. Семен Семенович сидел за столом на небольшой сцене. Слева от него Алла Шалвовна, справа — главный бухгалтер Данилов.

— Карл Борисович, — вскочила Алла Шалвовна и помахала. — Идите сюда.

Профессор подошел и сел рядом с ней.

— Семен Семенович хочет дать вам слово. Надо будет выступить. Но это только в конце, так что есть время подготовиться, — зашептала она.

Директор махнул рукой и двери закрыли. Он откашлялся и наклонился к микрофону:

— Доброе утро, коллеги. Предлагаю начать с поздравления именинников. Их у нас в этом месяце восемь человек.

Он перечислил именинников, зачитал пожелания с открытки и попросил подойти за подарками к Алле Шалвовне после планерки.

— У меня есть две новости. И, как полагается, одна — хорошая, а вторая — плохая. Начну с плохой, — он показал на Карла Борисовича. — Наш великий ум, наш уважаемый профессор покидает нас.

Две сотни пар глаз уставились на смутившегося Карла Борисовича.

— Он решил уйти на заслуженный отдых. Я просил, уговаривал и даже угрожал, но он был непоколебим, как скала, — пошутил директор и с грустью посмотрел на Карла Борисовича. — Мы много лет проработали вместе. Было много хорошего и мало плохого, поэтому мне особенно трудно. Я не знаю, что нас ждет, но двери для Карла Борисовича навсегда останутся открытыми.

Зал зааплодировал. Профессор поднялся с места и поклонился, прижимая руку к груди.

— Спасибо, мои дорогие. Я прикипел сердцем к заводу и ко всем вам. С кем-то мы работали, с кем-то обедали, с кем-то просто здоровались, но каждый из вас что-то привнес в мою жизнь. Я ухожу, но, если понадоблюсь, можете на меня рассчитывать.

Снова раздались аплодисменты. Карл Борисович продолжал:

— Я дорабатываю эту неделю и ухожу. Мы с Семеном Семеновичем долго думали, кому доверить отдел. Это было трудное решение, но мы его приняли. Итак, место руководителя технического отдела мы предлагаем молодому и очень перспективному человеку Жукову Константину Валерьевичу.

Радостный Костя встал и поспешил к сцене.

— Чего?! — взревел Сева и вскочил со своего места. — Костю? А я! Вы там, что, совсем свихнулись?

Он грубо продрался через ноги, сидящих коллег, и побежал к сцене.

— Сева, остынь, — остановил его Костя.

— Слышь, ты, — взъерепенился тот. — За моей спиной стариков окучивал? Уйди, предатель, пока не врезал.

Тут подбежали еще мужчины и преградили Севе путь.

— Отвалите от меня. Я только поговорить с ними хотел.

Семен Семенович встал и, нахмурив густые брови, грозно двинулся к Севе.

— Что такое? Чего ты хотел?

— Это что же получается: я контейнеры придумал, а вы Костю ставите руководителем. Вы что, не поняли, что я хотел быть руководителем?

Семен Семенович вплотную приблизился к нему, чуть не упершись в него большим животом, и сказал:

— И что? Я, может, в космос хочу. Ты работаешь без году неделя, а столько гонора. И, кроме твоих контейнеров, мы решили выпускать еще с десяток различных штуковин. Руководителем будет Жуков. Ясно?

Карл Борисович с сочувствием смотрел на Севу, который чуть не плакал от злости и бессилия.

— Тогда я ухожу, — выдохнул он, развернулся и размашистым шагом пошел к дверям.

Директор дождался, когда за ним закроется дверь и показал на Костю:

— Давайте поздравим нового руководителя отдела.

Неприятный инцидент с Севой отразился на присутствующих. Сотрудники перешептывались, на задних рядах что-то активно обсуждали, поэтому раздались редкие хлопки.

— Константин Валерьевич, поздравляю, — Семен Семенович крепко пожал ему руку. — У тебя есть пару дней, чтобы выведать у Карла Борисовича особенности работы. С понедельника вступаешь в должность. Удачи, и помни об ответственности, — он повернулся к залу. — Товарищи, планерка закончилась. Все свободны.

Карл Борисович спустился со сцены и подошел к Косте, который стоял с потерянным видом.

— Ну что, Костя, ты заслужил. Рад?

— Рад… Наверное, — он подождал, пока все выйдут и опустился на ближайшее кресло. — Только не понимаю, за что?

— За семь лет, что мы работаем вместе, ты показал себя с очень хорошей стороны: исполнительный, ответственный, пунктуальный и, что немаловажно, спокойный. Руководитель должен быть рассудительным и осторожным. Такая ответственная работа не терпит импульсивности и сумасбродства. Ты заслужил, сам не сомневайся и другим не позволяй. Пойдем ко мне. Расскажу, что да как.

До самого вечера Карл Борисович и Костя не выходили из кабинета. Профессор, как можно подробнее описывал все, чем занимается сам и что должен контролировать в работе других. Часто заставлял записывать, чтобы Костя что-нибудь не забыл и не пропустил.

— Завтра с утра сразу ко мне. Покажу, как заполнять документацию и проекты, — они попрощались и Карл Борисович пошел к джипу.

Но когда приблизился, то увидел, что на черном отполированном боку белеет надпись: «Чтоб ты сдох».

— Сева-Сева, тяжело тебе жить с таким характером, — покачал он головой. — Придется на мойку заехать.

Глава 18

Светлана стояла на стуле и с размаху бросала хрустальную и фарфоровую посуду об пол. Она схватила со стола статуэтку:

— Прощай, голубка.

Статуэтка разлетелась на несколько кусков.

— Прощай, колокольчик, — следом полетел глиняный колокольчик в виде сказочного домика.

— Прощай, свистулька. — Грохот.

— Прощай, тарелка. — Грохот.

Так продолжалось уже пятнадцать минут. Весь пол в гостиной был усеян осколками. Вскоре ей надоело разбивать по одному, и она смахнула все разом со стола на пол.

Светлана аккуратно спустилась со стула и огляделась. Лакированные дверцы шкафов испещряли нецензурные слова, сделанные гвоздем. Обои местами были порваны, местами забрызганы коричневой краской для пола.