Право на скелет - Татьяна Хорунжая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто эта женщина, писавшая с адреса Лукьяна? «Пусть Анна Матвеевна не беспокоится, в нашем доме места хватит на всех. Это наш дом, и мы сами решим, кто здесь будет жить, а кто нет. Не пишите нам больше. Дайте обо всем спокойно забыть», – она замолчала, напряженно соображая. – Слушай, я поняла! – вдруг вскочила она со спины Гюнтера. – По ходу, он отнял у нее ребенка! Аню! Настоящую! – она сказала это таким тоном, будто раскрыла величайшую тайну Вселенной. Гюнтер спокойно отжимался дальше.
– Три вопроса, – сказал он. – Номер один: кто? Номер два: у кого – у нее? И номер три: какого еще ребёнка?
– Да как же ты не понимаешь! – разгорячилась Аня. – Помнишь, у бабы Шуры был незаконнорожденный ребенок! У той, которая старая дева! А этот Лукьян пришел и забрал его!
– Зачем? Нет, это не логично. Судя по переписке, баба Шура хорошо знала адрес этого Лукьяна. Почему тогда она, вместо того чтобы пойти и забрать своего ребенка обратно, на протяжении нескольких лет переписывается с ним? А он адекватно отвечает?
– Не знаю я! Может, она боялась его! Или еще почему-то…
– Ну тогда ложись обратно и думай.
Аня легла обратно ему на спину и продолжила читать.
– Много у тебя еще осталось непрочитанных писем?
– Нет, уже немного. Вот эти «старые» – она бросила прочитанное письмо в большую кучу бумаг. – А вот эти «новые» – и она взяла из маленькой кучки очередное письмо.
– Слава Богу… Твои родственники уже замучались в гробах вертеться….
Аня, стоя за занавеской с чашкой кофе, незаметно смотрела в окно.
– Какие-то странные у тебя соседи…Что они делают? Варят еду в кастрюльке на костре посреди огорода? Целая компания со стопками? У них День рождения, что ли?
– Обычная картина: готовят завтрак.
– А на плите им чего не готовится? Скучно?
– У них газ уже несколько лет как отключен за неуплату. Они зимой печку топили досками, которые отрывали от собственных сеней. Холод тоже не тетка… Они не работают нигде, пьют.
– Кошмар! И хочется им жить как скотина!
– Да тут полдеревни так инициативно живут, они не одиноки… Работать негде, молодежь уезжает в город, а кто не уехал – в основном, обречен жить так же. Деревня вымирает…Мне жаль нашу деревню.
– Ужасно! Напиться и забыться – и никаких проблем!
– Да чем же они тебе так не угодили? Отстаньте вы все от них, они ничем не хуже других – никого не трогают, не воруют и не убивают. Это их право. Их жизнь и их выбор. Пусть живут как хотят. Посмотри, они всем довольны – счастливые люди, между прочим! Мало кто может похвастаться, что счастлив. Не осуждай их…
– Я бы так жить не смогла…
– Ну и слава Богу! Радуйся, что у тебя моральные запросы выше.
– Просто в городе в принципе алкашей меньше.
– Да не факт. К тому же, в городе свои заморочки. Это крест нашего века: мы не умеем радоваться. И вроде всё есть, живи-не хочу, но ничто не радует и ничего не хочется. Нет ни больших, ни маленьких радостей. Еды полон холодильник – а хочется чего-нибудь «такого», особенного. Есть удобная одежда, но в ней не выйду в люди, если она не брендовая. Есть любимая работа – но ее придется сменить, если она не престижна и приносит мало дохода. Со «странными» людьми не общаются, нищих стыдятся, инвалидов обходят стороной… Люди в деревне спиваются, а в городе сидят с гаджетами сутками напролет, уходят от реальности. Молодежь слоняется, не знает, чем заняться, ничего не хочет, будто все разом заболели. Сейчас столько возможностей для творчества, для образования и саморазвития, для отдыха на природе – но большинство из нас добровольно выбирает зомбирование мозга интернетом и телевидением. У наших бабушек не было и нет ничего! Война, послевоенные годы, тяжелая работа «за палочки» – но послушай, с какими теплотой и позитивом они вспоминают свою жизнь! Они были счастливы!
– Да, бабушки, пережившие сороковые, – особенные, – согласилась Аня.
– А главное, у нас есть свобода! Нет войны, нет цепей концлагеря – живи радуйся, но нет, люди всегда чем-то недовольны, выдумывают проблемы себе и другим, набирают кредиты… Большинством поступков людей руководят либо алчность, либо конформизм: что другие подумают? Это жизнь живота! Удовлетворяются только базовые, животные потребности в пирамиде Маслоу. Простые человеческие желания – жить, любить окружающих, быть в гармонии со своей собственной совестью – не в тренде, это не пропагандируется с экранов. Жить так, как выбираешь ты сам, а не твое окружение – это требует усилий, тут нужно собственный мозг напрягать. Хотя цель тоже есть – стремиться к обогащению, к определенному статусу, и никому не важны способы и тем более не важно, а стоит ли вообще сам человек этого статуса. Посмотри на двухлетних детей – им ничего не нужно, чтобы быть счастливыми, они сами делают свое счастье из любых простых вещей: речка, солнце, мама…
Счастье на поверхности, а все что-то копают и копают, все глубже и глубже… – он замолчал.
– А ты умеешь быть счастливым?
– Я стараюсь. Я знаю, что скоро ты уедешь в город… Но я счастлив здесь и сейчас!
Ночью ей приснилось, что пришла «настоящая Анна» и обвинила Аню в воровстве. Она проснулась в ужасе и с мозговым штурмом в голове: А если я найду сокровища на самом деле? Что мне с ними делать? Надо, по идее, искать настоящих хозяев и делиться с ними… Нет, надо всё отдать, это же их… А как их найти? Да зачем вообще я ищу эти сокровища?..
Когда Гюнтер проснулся ранним утром, Аня уже сидела, закопавшись в старые письма и фоты, с торжествующим выражением лица.
– Ну, никак что-то нашла за бессонную ночь?
– Да! Я узнала бабу Шуру на фотографии!
– Это радует. Ты уже узнаёшь на фотографии человека, который тебе свой дом оставил. Покажи?
Аня протянула ту самую «похоронную» фотографию.
– Вот видишь, эта женщина, стоящая за спинами всех?
– Да не, это не она… Баба Шура красивая была, ты же видела… А у этой женщины… не ваши гены.
– Вот я тоже удивляюсь – всего 6 лет со времени той фотографии прошло, а она так постарела… Но это точно она!
– Не хочу тебя расстраивать, но то, что ты узнала бабу Шуру, не дает никакой
