Никогда не заговаривайте с неизвестными - Анна Малышева

— Мам, он разведется обязательно. Мы уже пять лет встречаемся. Пора этому положить конец.

— Вот именно! Пора! Тебе давно надо было с ним расстаться! Я его прекрасно помню! Он все еще работает в Киноцентре? Получает гроши? В сериалы его уже не зовут?

— Мам, какая разница!

— Не вижу никаких перспектив! — отрубила мать. — Подумай хорошенько, прежде чем…

— Я пошла.

Последним событием дня стала окраска волос.

Ира приобрела краску, которая, как ей показалось на образце, точно воспроизводила прежний цвет ее шевелюры. Правда, от шевелюры почти ничего не осталось. Но когда Ира просушила голову и взглянула на себя в зеркало ванной, то сама удивилась — настолько моложе выглядела.

Подготовка к передаче шла полным ходом. Уже через неделю высокие гости прибыли в студию на запись.

Ира волновалась. Свою роль она выучила наизусть. За неделю в текст были внесены кое-какие поправки, и она была этому очень рада. Текст стал куда острее. Она смаковала некоторые колкие фразы, и ей даже казалось, что сама их написала.

Софиты и камеры ее не пугали. Как-никак, ей уже приходилось сниматься. Не напугал и гость.

Красивый, очень элегантный мужчина. Тот вдребезги разбил все ее представления об азиатах, которых она представляла себе как-то иначе. Куда больше она трепетала перед Димой — вторым ведущим. Дима на нее не обращал внимания все время, пока шла подготовка к записи. Она боялась, что он ее недолюбливает. «Наверное, с Настей у них были прекрасные отношения, — соображала она. — А тут — я».

Она не подкачала. Фразы выскакивали бойко, на лице застыла язвительная улыбка. Ира даже не подозревала, что подсознательно копировала манеру прежней ведущей:

— А теперь спросим моего гостя, что он думает о необходимости благотворительного фонда? — высказывалась она.

Гость охотно отвечал:

— Мне известно, что этот фонд еще ничего определенного не сделал. Не соглашусь с мнением, которое тут высказывали, будто фонд работает. Он не работает. Он просто существует.

— На какие же средства он существует? — задавала Ира вопрос.

— Средства поступают с исторической родины господина Жумагалиева, — четко отвечал гость. — Но обратно на историческую родину они не возвращаются. Ни в каком виде.

— А конкретней? — впивалась Ира. — Откуда именно берутся бешеные деньги?

Жумагалиев зашевелился и посмотрел в ее сторону. Она ему искренне симпатизировала, но текст был утвержден заранее. Сейчас она его разнесет в пух и прах.

— Я не открою тайны, — начал гость, — когда скажу, что на родине господина Жумагалиева наблюдается упадок производства. Зато торговля сырьем расцветает. В общих чертах, деньги получены именно в результате продажи сырья.

— На Запад? — спросила Ира.

— Восток заинтересован в этом столько же, сколько и Запад. Принцип один: «Налетай, подешевело!» И налетают. И грабят. Им продают по минимальным ценам. По смешным ценам.

— Почему же?

— Потому, что всякому беспределу рано или поздно положат предел. И те, кто торгует сырьем, это хорошо понимают. Им все равно, сколько они возьмут за товар, в каком состоянии оставят после себя страну. Им нужно одно — осуществлять эти операции как можно скорее.

— Из этого не делают тайны? — спросила Ира.

— Разве что господин Жумагалиев, — усмехнулся гость, какой-то независимый эксперт. — Которому вовсе незачем афишировать информацию, ради спокойствия своего фонда.

— Неужели фонд совсем ничего не сделал? — задала она свой последний вопрос.

— Конечно, сделал. Только это смотря для кого.

Для господина Жумагалиева фонд сделал очень много!

— Вопрос из зала! — вмешался Дима.

Последовала пауза. Зала не было, его предполагали записать потом. После паузы Дима перехватил инициативу и зачастил, как по бумажке:

— Мы выслушали не слишком приятные факты, не правда ли, господин Жумагалиев?

Тот пошевелился, улыбнулся:

— Фактами я это назвать не могу. Я услышал только самые общие фразы. Слишком общие, чтобы на них отвечать.

— Значит, вы отказываетесь от ответа? Может, все-таки ответите?

— Не вижу смысла давать конкретные ответы на абстрактные вопросы, — меланхолично заявил Жумагалиев и опять растянул губы в улыбке:

— Деятельность нашего фонда абсолютно легальна и подлежит проверке. Можете проверить и убедиться, прав ли был независимый эксперт.

— А фонд все-таки проверяли? — всунулась Ира. Так ей следовало поступить по сценарию.

— Пока нет.

— Но он нуждается в проверке?

— Если вы так считаете…

— Наша Ира что-то слишком ударилась в финансовые проблемы, — бойко заговорил Дима. — А мне интересно другое! Господин Жумагалиев, не могли бы вы высказать свое мнение насчет многоженства?

Жумагалиев мягко рассмеялся:

— Что ж, если человек может содержать две жены — пускай содержит. А если он еще и вытерпит их — он просто молодец.

Ира опять подумала, что Жумагалиев ей нравится. Дима тараторил:

— А вы-то сами? Вы присоединились к направлению, которое сейчас развивается в азиатских странах Содружества?

— Безусловно, нет, — ответил гость. — Я по природе однолюб.

— Не может быть!

— Вы и это хотели бы проверить? — улыбнулся Жумагалиев.

Дима задал ему еще несколько вопросов, и запись была завершена. Ира чуть не запрыгала от счастья. Наконец-то она была уверена, что получила работу! Правда, ее радость немного остыла, когда она осмелилась задать Диме вопрос:

— А когда будут платить?

Дима ответил ей, не оборачиваясь (он упаковывал свой дипломат):

— После эфира.

— Что?

— После эфира подойдешь в бухгалтерию, туда поступит ведомость. Тогда и заплатят.

Дима щелкнул замками дипломата и удалился, даже не сказав коллеге «пока». Ира, немного расстроенная, пошла искать Маленкова. Но тот сказал ей то же самое: ^ — Немного подождите, после эфира получите деньги. Или у вас материальные трудности?

— Н-нет… — ответила она. Ира решила не напирать на Маленкова после первой же передачи.

Кроме того, ей было стыдно признаться, что она живет в долг. — Большое вам спасибо.

— Да пока не за что.

Маленков углубился в свои бумаги. Было видно, что он считает разговор оконченным. Но та решилась задать вопрос:

— А когда мы будем готовить следующую передачу? Когда мне прийти?

— Что? Или не терпится?

— Мне понравилось.

— Входите во вкус? — улыбнулся тот. — А сперва не хотели работать?

— Теперь хочу.

— Ну, подождите немного. У нас есть еще одна запись, готовая к эфиру. С Настей. Так что недельки через три позвоните мне, и я вас приглашу. Некуда торопиться. Отдохните.

Да, не совсем так она представляла себе взлет своей карьеры. Ей казалось, что у нее минуты свободной не будет. Она вспомнила Костю. Как он выматывался, каким усталым приходил домой! А она свободна еще три недели. Не слишком она выложилась за пятьсот баксов… И не слишком часто будет их получать. Все это ее немного огорчило, но все же домой женщина летела как на крыльях.

А там ее ждала еще одна радость, совсем неожиданная. Как только она подошла к своей двери, какой-то грязный комок бросился ей под ноги, жалобно скуля и извиваясь. Она ахнула:

— Плюшка?!

Это была болонка! Ира схватила собаку на руки и прижала к чистой шелковой блузке, запахнув полами пальто, чтобы та не вырвалась. Но Плюшка и не думала вырываться. Она прижималась к хозяйке и скулила, даже начала подвывать. Ира ураганом влетела в квартиру, бросилась на кухню, вывалила в Плюшкину миску полкастрюли тушеной говядины. Собака ела жадно, то и дело давясь кусками.

— Дурочка, подавишься… — Ира стояла над собакой и радостно приговаривала:

— Плюша, Плюшенька, где же ты была?! Как же меня нашла?

Она обратила внимание на то, что на собаке больше не было длинного поводка. Не было и ошейника. Шерсть свалялась и повисла жесткими грязными сосульками, бока впали… Собака выглядела ужасно. Как только животное наелось, Ира понесла ее купать. Плюшка, сонная после обильного ужина, не сопротивлялась, хотя раньше купаться не любила. Хозяйка извела почти полбутылки своего личного шампуня. Она схватила его, позабыв, что раньше мыла собаку мылом.

Плюшка чихала, отряхивалась, но в конце концов шерсть на ней побелела, расправилась тонкими, нежными прядками, сквозь нее проглядывала чистая розовая кожа. Ира завернула собаку в полотенце и, как ребенка, уложила в свою постель. Но собака немедленно выползла из полотенца и принялась носиться по одеялу, тщательно вытираясь со всех сторон. Ира ей этого не запрещала. Она была вообще не способна что-либо ей запретить.

Когда домой вернулся Саша, собака уже спала.

От Саши пахло водкой, но Ира ничего ему не сказала. Она потащила его в спальню и радостно указала на Плюшку, уютно закопавшуюся между двух подушек: