Крест и крыло - Галина Гончарова

- Что требуется от меня?

- Ты знаешь, любовь моя. Тебе надо просто позвонить деду - и сказать, что вам надо поговорить. Пусть он приедет к тебе.

- Вряд ли он согласится.

- Но ты же у меня такой умный! Разве ты не найдешь доводов, чтобы его убедить?

Слава задумался. Потом кивнул.

- Пожалуй.

- вот. А когда он приедет, я договорилась с девочками. Они выскочат во двор и откроют пальбу. Не волнуйся, исключительно мимо. Ты будешь ждать в засаде, по сигналу выскочишь - и тоже начнешь стрелять в них. Они удерут. А ты будешь спасителем в глазах своего деда. Разве плохо? Вы помири-тесь и опять станете одной семьей. Ведь это же несправедливо - выгонять тебя из дома! А всеми бла-гами пользуется эта выскочка! Это несправедливо по отношению к тебе! Ты у меня такой умница, ты самый лучший...

Станислав таял от ее комплиментов.

Наконец-то нашелся человек, оценивший его по достоинству. Наконец-то...

Ирма внутренне ухмылялась. Этот человек был настолько глуп, что согласился со всеми ее предло-жениями. А может и не настолько. Но теперь уже он не сможет ничего переиграть. Она специально ос-танется у него до завтра. Чтобы Станислав никому не позвонил, не предупредил, не передумал... да и надо же сбросить стресс перед завтрашним днем? Надо! А секс с ним - хороший....

Станислав не собирался никому звонить. Он предвкушал роскошную ночь. И почти не думал о зав-трашнем дне. Завтра в отношении него будет восстановлена справедливость. Этого было довольно.

Завтра, все начнется завтра...

Глава 5

В борьбе двух охотников за одного зайца - побеждает заяц.

Утро выдалось не самым лучшим. Я чуть не проспала в институт. Но кое-как встала в шесть утра. Контрастный душ, горячий кофе - и чувствуешь себя человеком.

Укусы чуть-чуть побаливают. Но боль даже приятна. Мне нравится. И... хочется продолжения банке-та. Надо буде сегодня вечером повторить. Особенно одну позу...

Ладно. Хватит об этом думать. Еще перевозбудюсь. И как тогда на лекции сидеть? Ёрзать?

Леля спала. Лёша выполз на кухню, когда я дожевывала вторую сосиску.

- А еще есть?

Милое дитя! Ни 'доброе утро', ни 'как спалось'...

- Руки на месте? Вот и загляни в холодильник, не переломишься, - посоветовала я. Сполоснула тарел-ку - и рванула в институт.

На автобусе я бы не успела. Но меня подбросили телохранители. Арсений и Сергей. Сергей остался в машине, Арсений пошел провожать меня до кабинета. Я было, вякнула что не надо, но куда там! Оборотень сверкнул глазами и пообещал, что в туалет он за мной ходить не будет. Но в институте я одна тоже не останусь. И вообще - ИПФ не дремлет.

Пришлось смириться.

До пары оставалось еще минут восемь. Я проскакала мимо вахты - и решила зайти в туалет. Так, на всякий случай.

- Юля!

Женский голос отвлек меня. По коридору шла какая-то девица в белом халате. Лаборантка?

- Я?

- Ну да! Леоверенская? Тебя просила зайти Лариса Семеновна. Забеги перед парой, не в труд!

- а куда?

- В сорок шестую.

Я кивнула и помчалась по коридору.

- Лариса Семеновна - это кто? - уточнил Арсений.

- Это наша анатомичка. Хорошая тетка. Ты со мной?

- Разумеется.

Я пожала плечами. Вообще-то Лариса Семеновна может его и просто выставить из кабинета. Чем-чем, а вежливостью она не отличалась. Зато профессионал - классный. Она нам как-то ради прикола перечислила все кости скелета человеческого организма. На латыни. Наизусть. Потратили полчаса, но после этого мы ее зауважали.

Я стукнула в дверь сорок шестого кабинета.

- Войдите.

Наш институт - довольно старое здание. И кабинеты тут самой извращенной формы. Сорок шестой вообще выглядел так - предбанник, в который открываются две комнаты и чуланчик. Одна из комнат перегорожена посередине шкафами. В другой восседает сама Лариса Семеновна.

Арсений зашел первым. За ним в сумрак шагнула я. Опять лампочка перегорела! А коменданта фиг допросишься! Здание старое, потолки высокие под четыре метра, для замены лампочки нужен элек-трик со стремянкой, а в институте - это неуловимый персонаж. Как белая ворона. Где-то он есть. Но где - науке неизвестно.

Что произошло в следующий миг, я так и не поняла. Что-то негромко хлопнуло впереди. Захрипел Арсений. И что-то острое вонзилось мне в шею.

Шприц!?

Бежать! Вырваться хотя бы в коридор!!!

Но ноги уже подгибались. Последним проблеском сознания я услышала:

- А что с этим?

- Добить...

И мир погас окончательно.

Сорок шестой кабинет! Черти б его подрали! Снаружи у окна была пожарная лестница...

***

Аля выскользнула из дома, пока Тома и Васисуалий спали.

Еще три дня назад она бы потащила сестру с собой. По магазинам. Еще бы и оплатила все купленное ей. Но не сегодня.

За последнее время ее уверенность в том, что 'Родные - это святое!' слегка поколебалась. И даже вовсе не слегка. А если честно - достали ее Тома с семьей до печенок и селезенок! И Аля ис-кренне начинала сомневаться, что умри она - и Тома поможет Юле. Скорее это сделает Петруша. Приедет, будет тормошить, ругаться, поддерживать, пока дочка не встанет на ноги. От сестры этого не дождешься. Тома приедет, да, а еще притащит с собой Васисуалия и Библию. И так взбесит ребен-ка, что Юля ее с девятого этажа через окно спустит.

Костя - и тот старается держаться от ее сестры подальше.

Нет, ну как же так случилось!? Одна семья, одни родители... и какие же они стали разные, хоть и сестры...

- Алина Михайловна, садитесь, - симпатичный молодой человек распахнул перед ней дверь джи-па.

- Ой, да зачем, я и пешком дойду...

- Алина Михайловна, Константин Савельевич приказал. Пожалуйста, не подставляйте нас под на-чальственный гнев, - попросил молодой человек. Как же его... Дмитрий, да!

- Дима, вы хотите сказать...

- Что мы с Толей - ваша охрана. Пока вы вне дома - мы ваши тени.

Аля вздохнула. Но спорить не стала. Костя лучше знает.

- Хорошо.

- Тогда садитесь на заднее сиденье. Куда едем?

Джип медленно выруливал со двора. У арки Дмитрий чуть притормозил и поехал медленнее. И пра-вильно.

Под арку влетела со всей дури маленькая дамская машинка ярко-алого цвета. И естественно, впечата-лась в нос джипа. Алю тряхнуло. Дмитрий вылетел из машины.

- Ты куда прешь, дура!?

Блондинка вылезла из машинки. Симпатичная. Только чуть полновата. Аля думала об этом как-то от-страненно, адреналин запоздало выплеснулся в кровь и ее слегка затрясло. Она знала, что большой опасности не было, но...

- Извините! - пискнула блондинка. - Я не хотела! Давайте посмотрим на тяжесть повреждений! Я все оплачу! Клянусь!!!

Дима сделал шаг вперед. Задние дверцы красной машины внезапно распахнулись. И две женщины, выпрыгнувшие оттуда, открыли огонь на поражение.

Дима упал, как подкошенный. Два пистолета развернулись в сторону Али.

'С глушителями. Неужели - смерть?' мелькнуло у нее в сознании.

Толя толкнул ее под сиденье, открывая огонь.

А минутой позже брызнуло осколками лобовое стекло. Пуля попала Анатолию прямо в переносицу. Оборотень всхлипнул - и завалился назад, обрызгав мозгами и кровью стекло и заднее сиденье.

Одна из женщин легко, словно птица, взлетела на капот машины - и хладнокровно разрядила всю обойму в беззащитную Алину спину.

***

Леонид осознал, куда едет, только когда увидел перед собой Юлин дом. Чертыхнулся. Но уезжать не стал. Припарковался неподалеку от арки, из-под которой выезжали машины - и посмотрел на окна.

Алина.

Аля, Алечка, Аленька, цветочек аленький...

Еще год назад он бы от души посмеялся над такой ситуацией. Профессионал. Пятидесятилетний безо-пасник. Оборотень.

И вдруг такая любовь к женщине!

Леонид понимал, что глупо, что он не может управлять собой, но и поделать ничего не мог. Любовь была сильнее его.

С того самого момента, как он впервые увидел Алю. Он заезжал за Юлей по какой-то мелочи. И де-вушка вышла из подъезда вместе с НЕЙ.

Поцеловала маму в щеку, запрыгнула на сиденье джипа - и произнесла с какой-то затаенной гордо-стью: 'А это моя мама! Правда, красивая?'.

А в следующий миг Аля вышла из тени дома на солнечный свет - и вдруг вспыхнула как феникс.

Засияли золотом темные волосы. Солнечный свет окатил стройную фигурку с головы до ног, очертил контуры тонкой руки,... ничего не видел Леонид красивее, чем эта тонкая рука, поправляющая не-брежно прядь волос. Полуоборот, Аля взмахивает рукой, посылая дочери воздушный поцелуй - и раз-ворачивается к арке. Идеально прямая спина, темные джинсы отблескивают искорками от солнца, ко-роткая куртка высверкивает пряжками - и она исчезает за углом. А Леонид остается сидеть, растерян-ный и ошалевший. И понимает, что пропал. Что уже не сможет забыть, разлюбить, развернуться и уйти... нет, никогда не сможет.

Быть вместе?

Нереально.

Она - мать Юлии.

Она - человек.