Однажды он прогнется под нас... - Лицо в ночи

Гарри уснул. А в это время в своем кабинете Альбус Дамболдор лихорадочно анализировал все свои выводы о мистере Поттере и все, что он узнал от Ковентри Виенса. Наконец, он принял решение. Завтра он пригласит Гарри в свой кабинет, чтобы объясниться.

Глава 23

На следующее утро все начиналось спокойно. Гарри завтракал и читал очередной выпуск Пророка, в котором репортеры пережевывали все произошедшее. Кое–кто, очевидно, из числа прихлебателей Фаджа развивал мысль о том, что почтенный директор теряет хватку, раз не смог понять, что враг принял облик его близкого друга. «Ну что же, Фадж пытается найти козла отпущения, и не в ком–нибудь, а в Дамблдоре. Очень кстати, они теперь друг друга, глядишь, и загрызут», — подумал Гарри с ухмылкой.

Тут рядом с ним опустилась сова с письмом, вернее не письмом, а коротенькой запиской от Сириуса. «Гарри, меня попросили приютить Дженифер. Я согласен». Гарри улыбнулся и передал ей это послание. Глаза девочки радостно блеснули.

Гарри с Дженифер направились к выходу из Зала, когда профессор МакГоннагал преградила им путь.

— Мистер Поттер, директор хочет видеть вас, он хочет обсудить все произошедшее. Пароль — «Сладкая Вата», — и профессор удалилась.

— Вижу, все в тебе нуждаются, Гарри. Встретимся потом, — чуть разочарованно сказала Дженифер.

— О нет, я думаю, ты можешь пойти со мной. Если мы будем обсуждать произошедшее на кладбище, то тебя это тоже касается, — улыбнулся ей Гарри.

— О, хорошо. Если честно, я еще ни разу не бывала в кабинете директора.

Они в месте вошли в кабинет Альбуса Дамблдора. Одного взгляда в лицо директора хватило, чтобы всю расслабленность как рукой сняло. Гарри напрягся, мысленно продумывая различные варианты. Дамболдор что–то заподозрил, даже не просто заподозрил, а нашел какое–то откровенное противоречие…

— О, здравствуй, Гарри! — веселым тоном, означающим скорые неприятности, обратился к нему директор. — Присаживайся. Я, правда, думал, что ты придешь один.

— Я подумал, что Дженифер тоже будет интересно послушать, — широко улыбнулся Гарри. — Она ведь может остаться, да, господин директор?

— О, конечно, конечно, мальчик мой! — ласково ответил ему Дамболдор. Все, сомнений не оставалось — дело дрянь. — Может, чайку?

— О, я не смею профессор… — ответил Гарри, мысленно прокручивая в голове список возможных компонентов этого напитка. Он начинался снотворным и заканчивался Сывороткой Правды.

Дженифер, ясно почувствовав, что атмосфера накаляется, так же не взяла чашку и отсела в самое дальнее кресло, готовясь слушать. Дамболдор кинул на Гарри взгляд из–за своих очков–половинок. Если его глаза сейчас и поблескивали, то уж никак не заговорщически.

— Гарри, я полагаю нам необходимо поговорить, — уже совсем другим тоном начал директор.

— Я вас слушаю. — Не замедлил откликнуться Гарри, сохранив свой тон внимательного и почтительного ученика.

— Что все это значит? — похоже, его тон что–то поколебал внутри невозмутимого профессора и тот ляпнул совсем не то, что сперва хотел.

— Простите? Боюсь я не понимаю, что вы имеете ввиду. — Гарри неожиданно стало даже смешно и интересно, сколько продержится Дамболдор, прежде чем взорваться.

— Да нет, Гарри, уж прости, но ты прекрасно все понимаешь. Ты сам уже отлично понял, о чем я говорю, хоть и не подал виду! — отрубил быстро выходящий из себя директор. «Да нервишки, похоже, у этого старикашки уже расшатались. Не иначе Рита постаралась…» — пронеслось в голове у Гарри, продолжающего сохранять на лице выражение вежливого недоумения. — Многое твои действия казались мне странными, но, в конце концов, ты и сам человек весьма необычный. Но вот я узнаю, что ты убивал, убивал тогда, на кладбище. Я готов поверить, что ты мог сделать это случайно, по ходу боя, тем более, что тем самым ты кого–то спас. Это я еще готов принять. Но вот то, что не укладывается ни в какие рамки — это то спокойствие, с каким ты вел себя после убийства! Я не могу поверить, что мальчик, только что убивший, может быть так хладнокровен. Я даже начал подозревать, что ты вовсе не мальчик Гарри, но тесты говорят обратное.

— Да, что вы такое говорите профессор Дамболдор? — поразился Гарри. «Проклятье, так глупо проколоться!» — стучало в голове. Пальцы сжались в кулаки, разжались, палочки могли в любой момент оказаться у него в руках. Растерянная Дженифер переводила свой взгляд с одного, уже откровенно напряженного лица, на другое, еще хранящее выражение вежливого недоумения.

— Ты что–то скрываешь Гарри, я не знаю, не могу понять что именно. Возможно, ты заключил сделку с какими–то силами, может, получил мощь какого–нибудь древнего колдуна! Я лишь вижу, что это скрываешь, и еще я ощущаю, что ты страдаешь. Что все это твоя совсем не детская, но все же жизнерадостность — не более, чем маска. Скажи мне правду, Гарри, и я постараюсь тебе помочь. — В голосе успокоившегося директора вновь проступили ласковые нотки.

— Вы хотите правды, профессор? — удивленно переспросил Гарри. В следующий миг, к ужасу Дженифер, на его лице появилось маска искренней, теперь уже неприкрытой ненависти, и он сказал, вернее, почти прорычал совсем другим тоном. — Хорошо!

Он вскочил, обе его палочки прыгнули ему в руки, посыпались вербальные и невербальные заклятья. Директор, начавший было вставать, рухнул назад в кресло и отлетел к стене. Его палочка, которою он еще только доставал, вырвалась из рук и умчалась куда–то в сторону. Явившиеся из ниоткуда веревки мигом прикрутили директора к его любимому креслу. Сидевший до этого на спинке стула феникс в мгновение ока перекочевал в клетку, чья дверца немедленно захлопнулась, а все прутья почернели. Странная не то плесень, не то что–то еще, покрыла все до одного портреты предыдущих директоров. Дженифер подумала, что их обитатели не только не видят происходящее, но и не могут покинуть картины. Все диковинные приборы, стоящие вокруг, сорвало как ураганом и отправило прямиком в шкаф, чьи дверцы поспешили захлопнуться. Прозвучало еще несколько совершенно незнакомых Дженифер заклятий, накладываемых на дверь, окна, стены, пол и потолок. Гарри огляделся, словно проверяя, ничего ли он не забыл. Его взгляд упал на испуганно вжавшуюся в кресло Дженифер. Ярость сошла с его лица, он ласково ей улыбнулся и сказал своим обычным, хорошо ей знакомым голосом.

— Не бойся, Джени. Полагаю, сейчас ты услышишь ответы на вопросы, что хотела задать мне тогда, в поезде. — Та лишь испуганно посмотрела на него. — Не спорю, — он вздохнул, — это будет в не совсем обычной обстановке, да и рассказ предстоит не веселый. Если хочешь, я могу тебя выпустить… — Дженифер подняла на него взгляд, ясно говорящий, что тягачом ее не вытащишь из этого кабинета, даже если он начнет рубать директора на куски.

— Что ж… Дамболдор, — голос Гарри вновь изменился, опустивший до яростного шипения. — Полагаю, нам действительно пора поговорить начистоту. Но сперва — нечто, о чем я мечтаю уже многие годы. Круцио!

Дамболдор, еще не пришедший в себя о той легкости, с которой его одолели в его же собственном кабинете, забился от боли, но сумел сдержать крик. В своей долгой жизни он испытывал и не такое. Его широко раскрытые глаза не отрывались от пылающего ненавистью лица Гарри. Мальчишка скривился, как от зубной боли, и отвел руку, снимая заклятье. Пытка не продлилась и десяти секунд.

— Нет, — прошептал Гарри. — Нет, я не стану пользоваться его методами… — Его лицо еще раз изменилось, теперь он стало… более человеческим. Та маска ненависти, как бы искажавшая его черты, придавала его лицу выражение какой–то демоничности. Теперь же в кабинете опять сидел человек. — Так что вы думаете обо мне, господин директор?

— Я… — прохрипел тот, — я не знаю, что и думать. То, что ты владеешь Непростительными Заклятиями и все заклятья, которыми ты запечатал мой кабинет — все это противоречит моей последней теории…

— Всезнающий, всемогущий Дамболдор теряется в догадках… — Злобное торжество сквозило в словах Гарри. — Что ж, я постараюсь натолкнуть тебя на мысль. Четыре года назад я вновь вступил под своды Хогвартса, полный решимости отомстить тому, кто разрушил мне жизнь. Я решил пойти в Слизерин, ибо это избавляло меня от присутствия тех, кого я научился ненавидеть за годы непрерывного кошмара. — Гарри издевался, пародируя манеру Дамблдора излагать события, дабы натолкнуть собеседника на мысль. — Я вырвал Сириуса, единственного на тот момент дорогого мне человека, из того ада, где пробыл многие годы. Я долго и витиевато вешал вам лапшу на уши, наслаждаясь тем, что мне удается надуть Дамблдора. Я вешал вам лапшу после случая с Гермионой, после истории с Камнем, а потом и после Тайной Комнаты. Я, я и никто другой писал Рите Скиттер обо всем происходящем, а потом наслаждался вашим лицом, когда вы читали ее статьи, и вашими потугами исправить положение. Все эти четыре года я старательно поливал вас грязью, подрывал ваш авторитет, а вы продолжали мне доверять. А как же, не пойдет же, в конце концов, против вас ваш же Золотой Мальчик, чью жизнь вы распланировали на годы вперед!