Красавица - Эмилия Хендриксон

Гарриет, очевидно, почувствовала его опасения. Она тихо стояла рядом с ним, держа его стрелы, наблюдая за тем, как первый лучник начал стрелять. Он попал три раза в золото и один раз в синее.

— Он хорош, — мрачно пробурчал Ферди.

Следующий лучник попал три раза в золото и один раз в красное.

— Он тоже хорош, — тихо заметила Гарриет. — Но ты лучше всех. Ты должен верить, что сможешь это сделать — попасть в золото четыре раза. Ты сможешь сделать все, если захочешь, — горячо прошептала она.

Ферди был поражен силой ее слов, искренностью ее выражения. Ей действительно хотелось, чтобы он победил, хотя она и видела его с Лафлер. Он боялся, что безнадежно погубил свою репутацию в ее глазах. Но, может быть, надежда все-таки есть. Конечно, он не планировал жениться на особе, стоявшей рядом, но безусловно не хотел, чтобы она плохо думала о нем. Она была отличной девушкой, знакомством с которой он гордился.

Наконец подошла его очередь. Ему надо было выстрелить лучше того малого, который попал три раза в золото и один раз в красное. Это значило, что все четыре стрелы должны были попасть в яблочко, предпочтительно как можно ближе друг к другу.

— Ты сможешь сделать это, — прошептала Гарриет, протягивая ему стрелы. Он положил их в свой колчан, потом вытянул первую, вставил и пустил. Золото.

Вторая попала точно в центр, так же как и третья.

— Ты лучше всех здесь, ты сможешь сделать это, — снова прошептала Гарриет, потом замолчала, когда он вытащил последнюю стрелу.

В воздухе чувствовалось напряжение. Джентльмены, стоявшие по периметру стрельбища, выпрямились, пристально следя за Ферди. Даже леди, пришедшие посмотреть состязание, примолкли, наблюдая, как Ферди вставлял стрелу, потом поднимал лук.

Гарриет произнесла короткую молитву. Ферди был очень добр к ней. Если ей неприятно его внимание к красавице танцовщице, то это ее проблема, а не его. Она действительно хотела, чтобы он победил, и сосредоточилась на этом. «Победи! Победи! Победи!»— мысленно повторяла она.

Он выпустил стрелу, и она описала большую дугу в воздухе, воткнувшись точно в центр мишени; свист, с которым стрела поразила мишень, эхом отдался на стрельбище.

— Ты сделал это! — радостно закричала Гарриет. Она была в таком восторге от его победы, что протянула руки, чтобы крепко обнять его и поцеловать в щеку. Только вышло не совсем так. Он слегка повернул голову, и ее поцелуй пришелся в губы. Все произошло так быстро, что вряд ли кто-нибудь заметил. Но когда она смотрела в карие глаза Ферди, то поняла, что он очень хорошо почувствовал ее поцелуй, как, впрочем, и она.

— Спасибо, Гарриет, за твою, э, поддержку, — сказал он странно сдавленным голосом.

Руководители состязания подошли к Ферди с поздравлениями по поводу его прекрасной стрельбы и увели его, чтобы вручить приз.

Он оглянулся на Гарриет, и она одарила его, как она надеялась, успокаивающей улыбкой. Что он подумает о ней теперь, когда она безо всякой причины поцеловала его, да не в щеку, а в губы! И публично! Она призналась, что это было довольно приятно, но как неприлично! Она вела себя немногим лучше Лафлер, бросившись на бедного Ферди.

Завтрак был исключительно хорош, все было предусмотрено. Ферди был так занят разговорами, что у него не было возможности обсудить с Гарриет этот злополучный поцелуй.

Гарриет едва попробовала великолепную еду, находясь в глубокой задумчивости. Несколько дам стали расспрашивать о ее интересе к стрельбе из лука, и, прежде чем поняла это, она оказалась вовлеченной в интересную дискуссию. Это отвлекло ее мысли от своего позора.

Но в конце концов ей пришлось посмотреть в лицо Ферди. Быстрее, чем ей хотелось бы, подошло время расходиться. Почти все уже уехали; Ферди остался, предположительно для того, чтобы обсудить какие-то дела с руководителем состязания. Норберт отнес приз в карету, Бетси последовала за ним с луком и стрелами. Ферди подошел к Гарриет.

— Спасибо тебе за все, что ты делала, твою поддержку, то, как мило ты вела себя с другими леди, — проговорил Ферди, настороженно глядя на Гарриет, словно не был уверен, как она может поступить.

— Я не хотела целовать тебя так, — выпалила она, ее лицо стало розовым, как экзотическая петуния из Перу. — Я хотела, я собиралась просто поцеловать тебя в щеку, как я могла бы поцеловать своего дядю, понимаешь? — ее голос утих, когда в его глазах заплясал опасный огонь.

— Но я не твой дядюшка, так ведь? — мягко сказал он.

— Нет, — согласилась она сдавленным голосом.

— Мы могли бы снова попробовать, просто чтобы посмотреть, может ли повториться то, что мы испытали раньше.

— Ферди Эндрюс, ты негодяй, — заявила Гарриет.

— Нет, солидный гражданин, — возразил он. — Ты можешь в этом убедиться, коснувшись меня, — он положил ее руку на свое сердце, и, к стыду Гарриет, она подумала, какое это чудесное ощущение — чувствовать крепость мужской груди, такой надежной, мужественной.

— Гарриет, ты возродила мою веру в женщин, — сказал он с широкой улыбкой.

Она сочла это странным — разве он не верит Лафлер? Она-то безусловно доверяла ему. Гарриет решила, что все это очень странно.

Они на миг остались одни. Ферди оглянулся, потом наклонился, чтобы украсть еще один поцелуй, только этот был точно нацелен и восхитительно продолжительнее их первого робкого соприкосновения губ. Он наконец оторвался от нее и посмотрел широко раскрытыми, полными раскаяния глазами.

— Предполагается, что мне следует извиниться, но будь я проклят, если это сделаю! Ты одна на миллион, Гарриет, так же, как этот поцелуй. — С этими словами он снял перчатку для стрельбы, напульсник и, поддерживая Гарриет, повел ее к выходу.

Хорошо, что он вел ее к ожидавшей их карете. Гарриет была слишком потрясена, чтобы самой найти дорогу.

Да, это был поцелуй, решила она. Другие джентльмены пробовали целовать ее, но их попытки бледнели по сравнению с прикосновением губ Ферди. Что ей делать со своими чувствами к нему? Любовь такая глупость. Что же теперь делать?

Ферди помог Гарриет сесть в карету, потом устроился рядом с ней, а Бетси смотрела на нее любопытными глазами. Могла ли горничная догадаться, что Гарриет испытала такой потрясающий поцелуй?

Они ехали в великолепном молчании большую часть пути, по крайней мере, это касалось Гарриет. Ферди пробовал заводить разговор, но она могла только что-то невнятно лепетать.

Когда они подъехали к резиденции Мейнов, Ферди помог Гарриет выйти из кареты и проводил до дверей. Он прислонился к двери, не давая ей войти в дом.

— Я думаю, что на рыбалку мы поедем завтра. Если я пообещаю хорошо себя вести, ты поедешь с нами? — он смотрел на нее, но ей показалось, что его внимание было сосредоточено на ее губах, а не на глазах.