Солги мне - Софи Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты дрожишь вся, — Ник приближается, я отшатываюсь.
Качаю головой, не в силах попросить его не подходить.
— Под теплый душ надо, Варь. Помогу только, хорошо? У тебя губы синие.
Машинально скольжу языком по ним, Ник вздыхает. Между нами не больше двадцати сантиметров, когда он протягивает руки и пальцами подцепляет мою мокрую майку. Тянет ее вверх, и я как под гипнозом подчиняюсь. Грудь сразу прикрываю ладонями.
Следом идут шорты. Белье. Я оказываюсь в душевом уголке, и сверху ударяют струи горячей воды. Меня передергивает, едва не врезаю зубы в кончик языка из-за судорог, возникших вследствие резкой смены температур.
Стою спиной к Нику, волосы из-за хлынувшей воды мгновенно тяжелеют. Шорох сзади заставляет напрячься, из груди выбивает весь воздух, когда ко мне прижимается раскаленное массивное тело.
— Согрею, — хрипом мне на ухо.
Мужские ладони ложатся на плечи, скользят ниже и затем разводят мои руки в стороны. Соски твердеют сразу под мокрыми дорожками, кожа вспыхивает новой волной мурашек.
Вспенив мою простенькую мочалку, Ник прижимает ее к подрагивающему животу и поднимается к потяжелевшим полушариям. Проводит между ними, дальше, к шее. Приходится запрокинуть голову, чтобы пена не попала в рот.
Не знаю, что именно влияет на меня так сильно, но я не могу пошевелиться. Превращаюсь в статую, периодически вздрагивая, когда мочалка или пальцы касаются особенно чувствительных мест на теле.
Таких рядом с Ником становится почему-то очень много.
У меня слов не находится дать название всему, что сейчас происходит.
Никита тяжело дышит, у меня тоже учащается потребность делать новые вдохи. Внизу живота тянет странно.
Дергаюсь вновь, стоит ощутить на шее чужие губы.
— Расслабься, — сухой приказ одновременно с руками, которые вдруг оказываются на груди.
Соски еще сильнее сжимаются, превратившись в твердые горошины. Ник оглаживает ладонями талию прямо по мыльной пене, грубая ткань и ремень на джинсах немного царапают обнаженные ягодицы. Пряжка вдавливается куда-то чуть пониже поясницы.
Русалочка обменяла голос на ноги, а у меня он просто пропал. Губы двигаются, язык тоже, но звука нет.
Только тихий стон, когда пальцы, до этого ласкавшие грудь, вдруг пробираются между ног и давят на складки.
Ник что-то делает с вентилем, который я не вижу, и уголок из-за повышения температуры воды заполняется паром. Жаль, он не слишком густой, чтобы полностью скрыть мое тело.
Ник, наверное, хочет, чтобы я к нему привыкла, потому что в следующий миг ладонь исчезает с промежности и возвращается к менее интимным участкам. А потом и вовсе мой мучитель упирается кулаком в стену прямо перед моим лицом, наваливаясь на меня со спины, плотно притискиваюсь бедрами к попе.
— Что ты со мной делаешь, маленькая ведьма?
О, я прекрасно понимаю, о чем он говорит. Здесь даже джинсы не спасают.
Сердце ошеломляет своим стуком. Каждое новое прикосновение острее предыдущего. Эмоции такие, словно меня затащил в логово маньяк и теперь водит наточенным ножом по моему телу, не причиняя боли. Кажется, что в любой момент ситуация может вывернуться в ужасающую для меня сторону.
— Тише, Варь. Не трясись так. Не съем я тебя, — в противовес своим словам оттягивает зубами мочку, усмехнувшись сдавленно.
Мне неуютно, но… Такое весомое «но», запускающее в моем теле странные процессы.
Горячая вода притупляет сознание, расслабляет мои превратившиеся в камень мышцы.
Вспышки паники гуляют где-то по краю здравого смысла, когда Ник прикасается к внутренней стороне бедра и заставляет меня немного развести ноги, встав точно между ними. Теперь я не могу их свести под его натиском.
Пальцами Ник находит клитор безошибочно, надавливает на тугой комок нервов, и я взмываюсь на носочки, потому что это выходит слишком сильно. Для меня.
Судороги и то не так выбивают из равновесия.
— Чувствительная нежная малышка, — его голос вибрирует, губы по новой рисуют сложные узоры на шее. — Выгнись немного, Вишня.
Я слушаюсь, выставляя назад бедра. Чтобы удержаться, прижимаю ладони к мокрой плитке.
— Тебе страшно?
— Не знаю… — тут же срывается с приоткрытых губ. Способность говорить вроде бы вернулась.
Ник отрывает руку от стены и зарывается пальцами в мои волосы. Жестко сжимает их на затылке, поворачивает голову так, чтобы еще больше открыть незащищенную шею. Языком собирает мурашки, покрытые каплями уже остывшей воды.
Меня накрывает какой-то странной негой. Ничего больше не хочется, только чувствовать. Еще пронзительнее, еще глубже в душу.
Боль. Удовольствие. Как по тонкому лезвию, балансируя и стараясь не забывать дышать.
Пальцы между ног творят что-то невообразимое. Трут, сминают, скользят по влаге. Каждое круговое движение по ноющему клитору сродни удару тока в двести двадцать.
Дальше — член меж моих ягодиц.
Ровный, твердый. Очень большой.
Адское пламя гуляет по венам вместе с кровью. Адреналин зашкаливает, вгоняя меня в состояние, приближенное к смерти.
Ник отпускает мои волосы, я падаю лбом на скрещенные перед собой руки. Жду, жду, жду.
Крупная головка с нежной кожей раздвигает заметно увлажнившиеся складки. Мужские бедра ударяют навстречу ягодицам, и грудь расплющивается о твердость впереди. Колоссальная разница температур — горячего тела Ника и холодной плитки — вырывает из легких следующий глухой всхлип.
Обхватив меня рукой поперек груди, Ник медленно проскальзывает внутрь моего тела. Пытаюсь расслабиться и дышать ровно, но мышцы все равно невероятно напряжены. Тупая боль разливается между ног, напряжение в каждой клетке слишком сильное.
Член проталкивается вперед, пока я, закусив ребро собственной ладони, хнычу из-за болезненного давления. Мужские пальцы щипают соски, сжимают грудь, словно взвешивая ее в ладони.
— Слишком тугая, Вишенка, — раскатистый хрип на ухо, горячие губы впиваются в шею.
Трушу, ожидая еще большей боли, но Ник неожиданно замирает, плотно притиснувшись ко мне со спины. Целует, скользит губами по плечу, дотрагиваясь языком до разгоряченной кожи, гладит бедра и ягодицы.
Он не спешит двигаться, а я пытаюсь отдышаться и хоть как-то подстроиться под его внушительный размер.
Все тело пронизывает миллионами острых тонких игл. Ощущения обостряются, каждое новое жгучее прикосновение взрывается фейерверком на теле. Будто оголенные нервы бушуют, затягивая меня в смертельную воронку, из которой нет выхода.
Ник стискивает меня все крепче с каждой секундой. Давит на ребра предплечьем, обвивая беззащитную шею пальцами, заставив откинуть голову на его плечо.
Глаза закрываю, чтобы не так страшно было. Ногти неприятно лязгают по плитке.
Я мало что соображаю в эти минуты.
Дрожу так сильно, что зубы хаотично стучат друг об друга. Язык бы не прикусить.
Жадные
