Паутина зла - Александр Прозоров

— Озера ваши чем славны? — спросил он у Рады.

— Да ничем особым, — пожала плечами девушка, думавшая о чем-то своем. — Вода в них чистая, сам видишь — с ведрами ходим. Хотя и уток туда гоняем, и другую птицу, а все одно чисто.

— Понятно. А про другие известные источники неподалеку слыхала?

— Есть на юге, за Еловым лесом, один ключ, та вода целебная, любые болезни лечит, — вспомнила Рада. — Старики про это сказывали, но дороги-то туда давно нет. Может, неправду люди сочиняют.

— Может, и неправду, — опять вздохнул Олег. — А если правду, то имеются у нашей… у нашего умруна два источника, в одном мертвая вода, а в другом — живая. Староста мне про мертвую воду говорил — то ли врал, то ли сам верил… А, что теперь о нем! Так вот, если у него есть всякая вода, Рада, то может наш умрун многое. Может мертвой водой жилы нежити наполнять, сильнее в десять раз против обычной делать. Может жизнь в нее живой водой вселять, вот как… Если пожелает — пойдут во все стороны такие армии чудовищ, что и не снилось никому.

— Ужас какой ты говоришь, — покачала головой Рада. — Отчего же она этого не сделала?

— Не зови его «она», не женщина это — а умрун, ночник, нежить! — строго наказал Олег. — Только рядится, смеется, замуж меня зовет. Единственное, во что можно верить, — это в то, что верить умруну нельзя ни в чем. Почему до сих пор не послал умрун своих тварей на людские города и села?.. Не знаю, Рада. Силы и познаний чернокнижных у нее достаточно.

— Сам говоришь: у нее! — тут же прицепилась Рада и вдруг повисла на Середине, снова заплакала. — Отберет она тебя у меня! Силой чародейской отберет!

— Да хватит же плакать-то! — поморщился Олег. — Мало мне неприятностей — еще твои слезы. Не о том надо думать, кто кого заберет, а как чародейку победить. Тьфу, чародея то есть…

— Она красивая?

— Нет! — Середин попробовал вырваться, но Рада вцепилась в куртку, точно рысь.

— Красивая! Как же чародейка может не быть красивой? У нее чары, магия…

— Да что же это такое начинается?! — взревел Олег, вскочил и все-таки отодрал от себя ревущую девушку, стиснул ее плечи. — Что ты несешь? Лучше думать мне помоги, припомни, что еще странного в деревне видела.

— Ты же сам сказал: замуж зовет… — Слезы продолжали градом катиться из прекрасных глаз. — И сон у меня был нехороший! Отберет она тебя, сильная да красивая. Живым или мертвым, а отберет. Ты вот уже кричишь на меня…

— Да не кричу я, уже не кричу.

Даже плачущая, Рада оставалось очень красивой, Олег не мог вспомнить других женщин, обладающих такой способностью. Губы сами потянулись, прижались к щеке, потом к шее, пальцы ухватились за тесемку на сарафане.

— Не ко времени, поди, — всхлипнула Рада, явно обрадованная таким поведением Олега.

— Хитра… — Тесемка затянулась под неловкими пальцами, и тогда Середин предпочел задрать подол, нырнул под него, вдохнул теплые сладкие запахи. — Не нужна мне никакая чародейка и не будет нужна, пока ты со мной.

— Тогда не уходи больше, — попросила девушка и взвизгнула, когда ведун неожиданно поднял ее на воздух. — Ставни бы прикрыть…

— Обойдется.

Олег, продолжая прижиматься к горячему телу, ногами нащупал кровать, повалил Раду. Она снова плакала и смеялась, а ведун старался не думать о том, что происходит за дверями этого дома. Там и деревня, и лес, там все окутано паутиной, хозяин которой всесилен, всемогущ… С ним нельзя справиться, зато можно хоть ненадолго забыть.

— Спасибо тебе, — выдохнул Олег в лицо Раде, в полузакрытые глаза, чистый лоб, на котором наконец разгладилась озабоченная складочка. — Спасибо.

— За что?

— За то, что ты у меня есть. За то, что ты такая красивая и нежная…

— Не напоминай о моей красоте! — Рада отвернулась, прикрыла лицо волосами. — Не знаю я, чья дочь… Сама себя боюсь.

— Не бойся. Я ведун, и я говорю тебе: не бойся! И с чародейкой справимся!

Сейчас, чувствуя под собой податливое тело, уткнувшись носом в копну душистых волос, Олег в это верил. Аура, энергетика, наговоры и снадобья — все это хорошо, но они не помогут, если нет в сердце надежды.

Когда все кончилось, Рада сразу вскочила и принесла по кружке кваса.

— Пить очень хочу, — пожаловалась она. — Сушит меня печаль… Не серчай на меня, Олег, но как мне не плакать о тебе? Чародейка всяко меня сильнее, не удержу. Я ведь даже наговоров не знаю. Может, ты научишь?

— Чему? — не понял Середин.

— Научи, как тебя приворожить! — Девушка забралась на кровать, прижалась. — Приворожи себя сам!

— Этого не получится, — усмехнулся Олег и даже облился квасом. — Сам себя… Приворотная магия штука сложная, с душой человека дело имеет. Вот тебя приворотить мог бы… попробовать. Но не стану.

— А может, ты меня уже приворотил? — серьезно спросила Рада. — Не отвечай! Если приворотил, то, значит, так и нужно. Пусть так будет. Да только я вот что подумала… Чародейка ведь тоже тебя приворотить может!

— Не может, — уверенно сказал Середин. — Сложна магия приворотная, сказал ведь. А я ведун: если со мной что-то сделать захотят — сразу замечу.

Сказал это и осекся. С самого начала с ним что-то происходило в Озерцах… Видя, что сыновья старосты не похожи на простых людей, что частокол повален, а идолов Перуна или Сварога в помине нет, ведун преспокойно отправился в баню. Нет, не так уж и спокойно, конечно, с опаскою — но ведь пошел! А потом спал спокойно в доме Бориса. Морок, с первого дня Олега окутывал морок. Крест подводил раз за разом, а потом и Старая Мила в лесу сказала: с крестом все в порядке, а с тобой уже нет. Разобраться же в происходящем с самим собой ведун так и не смог!

— Что за думу думаешь? — Рада провела ладонью по щеке Олега. — Отчего глаза потухли? Вспомнил ее?

— Не разобравшись в себе, как же я могу в остальном разобраться? — тихо повторил Олег только что пришедшую в голову простую мысль.

Он сорвал с головы бандану, вытряхнул на ладонь освященный крестик.

— Что это? — потянулась девушка. — Серебро? Забавно. А человечек какой печальный…

— Нравится? — Олег с облегчением наблюдал за пальцами Рады, без опаски ощупывающими христианскую реликвию.

— Нравится, хотя и грустно отчего-то. Издалека, поди?

— Ты просто давно из Озерцов не выезжала, теперь таких крестиков все больше на Руси. — Середин забрал крест и наморщил лоб, припоминая, что же собирался с ним сделать.

— А я, знаешь, вообще дальше Овражков не бывала, — призналась Рада. — Глупая совсем, мира не видала, грамоте не учена. Не то что она…

«Если Старая Мила сказала, что с крестом все в порядке, а со мной нет, то сказала это не просто так. — Мысль вертелась где-то рядом, совсем рядом, но никак не давалась. Морок, проклятый морок… — Она хотела, чтобы я задумался о себе… Это, положим, нелишнее. А вот о кресте я думать не должен — вот чего она хотела!»

Крест выглядел совсем как тот, что принес Олег в этот мир, впервые здесь появившись. Что ж, если чародейке было нужно запутать ведуна, то что ей мешало изготовить копию? Пусть из серебра же, которое не любит нежить. Так даже лучше: иногда крест вел себя как настоящий. В остальное время нагревался лишь по желанию владычицы паутины, а вовсе не чуя магию.

Проверить, бывал ли этот крест в Князь-Владимирском соборе, было легко. Олег, не обращая внимания на испуганные расспросы Рады, схватил подушку и быстро прочел наговор, отдал ей часть своей силы. Девушка завизжала, когда безобидный предмет обихода вдруг запрыгал по комнате, слепо тыкаясь в стены. Ведун поднес поближе крестик — ничего не произошло.

— Или все-таки морок виноват… — тут же разочаровался в своем эксперименте Середин. — Может быть, морок не дает кресту чуять чары. А может быть…

— Да что ты меня пугаешь?! — Рада обняла его, прижала голову к груди, погладила. — Посоветуйся, Олег, тебе легче станет. Может, я и глупая баба, а все же две головы лучше одной. Иначе мне страшно, пойми! О чем ты думаешь?

— Морок, — признался Олег. — Мне снился сон, а может быть, это и не было сном… Я видел, как серое облако накрыло всю деревню, а центр его — у колодца. Но и этот сон мог быть навеян чародейкой, сам сон мог быть мороком! И с крестом не знаю, как быть, — то ли с ним что-то случилось, то ли со мной. Как мне убедиться, что я думаю только то, что сам хочу думать?

— Разве так бывает? — наморщила лоб искренне старавшаяся его понять Рада. — Я вот надеюсь, ты обо мне станешь думать. Но коли чародейка захочет — станешь думать о ней…

— Опять ты о своем! — отмахнулся ведун. — Собирайся, Рада. Надо уйти из деревни, тут слишком много силы. Через колодец… А ты ничего не слышала, пока меня не было? Молний, грома? Тучи видела?

— Я спала… — пожала плечами Рада. — Перед самым твоим приходом вскочила.

— Ага, — кивнул Середин. — Ага… Это хорошо.