Открытая дверь - Вера Александровна Колочкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ведь ни в чем не виновата, что за мысли такие! И почему тогда на душе так скверно после этого разговора? Неужели это жалость к Анне Николаевне появилась? Но ведь она маму в свое время не пожалела, значит, и ее не надо жалеть… О господи, как же во всем этом разобраться… По полочкам разложить и по файликам…
Почти автоматически она достала из кармана телефон, кликнула номер Юры. Он ответил тут же:
– Да, Вика! Я слушаю! Ты где? Ты же в школе должна быть… Я хотел утром тебя проводить, но проспал…
– А ты где, Юр? Ты дома?
– Да, дома.
– Я сейчас к тебе приду. Поговорить надо. Посоветоваться…
– А уроки?
– Да ну… Пропущу один день, не страшно. Я уже иду, Юр… Я успела соскучиться!
– И я… Жду! Я тоже очень соскучился… Мы ведь и не поговорили вчера, не до того было! Разве в такой толпе можно поговорить? И еще мне тебя обнять хочется… Очень хочется, Вик… Может, я успею маму спать уложить до твоего прихода…
* * *
Дверь Вике открыла Юрина мама, тетя Лариса. Видно было, что она опять под хмельком – улыбка расплывчатая, глаза блестят веселой лихорадкой. И даже не сказать, что веселой… Скорее почти истерической. Стало быть, не уложил ее спать Юра. Не получилось.
– Кто к нам пришел, надо же! Гостьюшка дорогая! Заходи давай, заходи… А Юрочка звонка в дверь не слышал, наверное… А я вот услышала…
Повернув голову, тетя Лариса пропела чуть надрывно вглубь квартиры:
– Юрочка, а кто к нам пришел… Девочка твоя пришла, Вика…
И тут же снова качнулась к ней, прижала палец к расплывшимся в улыбке губам:
– Тсс… Чего ж я так громко кричу-то… А вдруг твоя мамка меня услышит и прибежит, мордовать меня начнет, а? Я ж знаю, что мамка твоя меня презирает, зна-а-а-аю… Гордая она у тебя, даже не поздоровается никогда… Я всегда с ней здороваюсь по-соседски, а она со мной – не-е-ет… Проходит мимо, будто не замечает… И на тебя, поди, сердится, да? Что ты с моим Юрочкой дружишь?
– Да не сердится она, что вы… – неловко пожала плечами Вика и опустила глаза. – Просто… Просто она считает, что мне сейчас больше заниматься надо, чтобы проходные баллы хорошие для поступления в институт набрать…
– Да ладно, я ж понимаю все! Не хочет твоя мама моего Юрку, вот и весь сказ. Так и с чего она будет хотеть, с какого такого перепугу? Мамка у Юрки никудышная, сам Юрка в колонии был… Ей ведь неинтересно, почему и как он там оказался? Был и был… И весь сказ…
Юра давно уже стоял за спиной матери, переминался с ноги на ногу, не зная, как прекратить ее хмельные откровения. Потом решительно обнял мать за плечи, проговорил осторожно:
– Пойдем, я тебя все же спать уложу, мам… Тебе поспать надо… Ты же с ночного дежурства пришла…
Тетя Лариса усмехнулась, повела плечами, освобождаясь от его рук, проговорила тихо, глядя на Вику:
– Как говорит, слышала? С ночного дежурства, мол… Это он так мою некрасивую работу называет, ага. Я ж по ночам сторожем в магазине сижу, всего лишь сторожем… А больше никуда меня не берут… Я хотела продавцом пойти, а не берут… Никому моя рожа пьяная не нужна…
– Мам! Ну пойдем уже, не надо… – снова попытался увести мать Юра. – Пойдем…
– А тебе стыдно за меня, да, сынок? – повернулась она к нему всем корпусом и неловко всплеснула руками. – Понимаю, что ж… Стыдно, конечно, перед девушкой-то… Ты уж прости меня, и ты, Вика, прости… Не могла удержаться, радость у меня большая – сынок домой вернулся… Живой, здоровый… Даже и не поймешь, откуда вернулся-то… Какой ушел, такой и пришел… А то ведь всяко бывает, я ж знаю, какими они оттуда возвращаются! Ладно, пойду спать… Что ж я тут с вами? Мешаю, поди… Извините меня, ради бога!
Тетя Лариса неловко повернулась, снова отвела от себя Юрины руки, махнула назад – мол, девушкой своей занимайся, что ты со мной-то возишься! Сама я, сама…
Юра все же настоял на своем, повел ее в комнату, быстро проговорив Вике:
– Иди на кухню, я сейчас…
Вика кивнула, на цыпочках прошла на кухню, села за стол. Ужасно неловко на душе было, неприятно. Будто она подглядела в замочную скважину чужие секреты…
Потом осмотрела пространство вокруг себя. Да уж, то еще пространство… Полное запустение какое-то. Замызганная штора на давно не мытом окне, оторванная дверца кухонного шкафа висит на одной петле, куча пустых бутылок на столах, на полу в углу… По всему видно, что хозяйка квартиры плюнула на чистоту и уют, жила как бог на душу положит. Но если душа эта вечно под хмельком… Что он в нее положить-то может хорошего? Ничего и не может… кроме этого запустения…
Вскоре пришел Юра, сел напротив нее, проговорил виновато:
– Зря ты сюда пришла, Вик… Лучше бы мы гулять куда-нибудь пошли. А теперь сама все видишь… Пока меня не было, мать совсем опустилась, я теперь и не знаю, что с ней делать, как быть. Раньше вроде не пила столько…
– Может, к врачу ее отвести, а? – робко предложила Вика, поднимая на него глаза.
– Да не, не пойдет она… Я раньше уже пробовал. Ты мне честно скажи: тебе все это ужасно неприятно, да? Хотя чего я спрашиваю… Конечно, неприятно, я понимаю. И если ты вдруг решишь… Я пойму тебя, Вик, я не обижусь…
– Что я должна решить, не поняла?
– Ну, будешь со мной или нет…
– Юра! Ну что ты говоришь такое, а? Ты же сам все понимаешь… Ты знаешь, что я тебя люблю…
– Так и я тебя тоже очень люблю. Так сильно люблю! Кажется, все для тебя могу сделать. И даже отказаться от тебя могу, если ты так решишь… И все равно буду любить – всегда буду. Всю свою жизнь, я знаю…
– И я, Юра. И я тоже. Мне очень нужно, чтобы ты меня любил. И я тоже – на всю жизнь… Да что мы об этом говорим, если и без того все знаем! Ты бы видел, как я твоим письмам радовалась, только и жила весь этот год от письма до письма!
– А я? Ты думаешь, я не радовался? Да я только благодаря твоим письмам и выжил… Тоже всякое было,
