Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский - Олешкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это нечестно. Я так играть не буду.
— Что нечестно?! Что?! — кричал Кеша. — Что я, мимо попасть не могу? Я стараюсь изо всех сил, но мне не везет. Что я, виноват?!
Но Колю и выигрыш в шахматы не радовал. Он продолжал кашлять, и портрет какого-то человека в углу чердака каждый раз жалобно позвякивал.
А однажды утром Коля отказался от еды. И не стал умываться. Обычно Кеша вылезал через чердачное окно на крышу, набирал кастрюлю снега. Растапливал снег у отопительной трубы. И они по очереди умывались. Кеша делал зарядку. Не потому, что хотелось, а чтобы Коле показать пример. Потом Кеша готовил завтрак. Овсяные хлопья, семечки, немного изюма. Все это он размешивал в ржавой миске вместе с молоком или ряженкой. Сытно и питательно. В обед они ели фрукты: финики или сушеный чернослив.
Пока заработанных Кешей денег хватало, и до весны они должны были дотянуть.
Когда Коля отказался от завтрака и не стал умываться, Кеша понял — дело совсем плохо. Колю надо спасать, надо вызывать доктора. И он решил обратиться к отцу Вовки-2, Айболиту Айболитовичу Айболитову.
На следующий день тот приехал на своей красненькой проржавевшей «Ладе». Поднялся лифтом на последний этаж. Дальше шла железная лестница-стремянка к чердачному люку. На ушках люка висел тяжелый замок. Но Кеша давно подобрал к нему ключ из множества ключей, валяющихся на чердаке.
Айболит Айболитович долго не мог отдышаться, принимал валидол.
— Здоровья нет, — жаловался он. — Все других лечу, некогда собой заняться. Ну, ладно. Где ваш симулянт? Почему лежит, а не играет в футбол, волейбол, баскетбол?
— Он даже в шахматы не играет, — пожаловался Кеша. — Говорит: «Нету сил».
— А вот мы сейчас проверим! — сказал доктор. — Нет силы или он прикидывается.
Профессор достал всякие трубочки, ложечки, прибор для измерения давления. Долго выстукивал и выслушивал Колю. Стучал по его лапкам. Лапки сами собой подскакивали. Потом он сложил все в чемоданчик и вздохнул:
— Что я могу сказать? Положение не из легких. Простуда на фоне общего ослабления организма. И нервное истощение. Хорошо бы переменить обстановку. Поехать на юг, к солнышку. Прогреть легкие, горло. Подышать йодистым морским воздухом… Что я могу еще сказать? Ничего!
Кеша попытался вручить профессору за визит конверт с деньгами, но тот наотрез отказался:
— Вот поправитесь, разбогатеете, найдете, как мой сын, клад, тогда и расплатитесь.
И он, кряхтя и охая, стал спускаться по лестнице.
«Конечно, — думал Кеша, — хорошо бы отвезти Колю в Африку. На фрукты и витамины. На жаркое солнышко. Но как?»
Коля продолжал кашлять. А тут новая неприятность. Ночью в подвале прорвалась труба отопления. На чердаке стало холодно, как на улице. Кеша завернул Колю в тряпье, прижал к себе. Но Коля дрожал, кашлял. На него больно было смотреть.
И тогда Кеша решился на отчаянный шаг.
Он собрал обломки стульев, старые газеты, обрывки обоев — все, что валялось на чердаке, что могло гореть… И разжег костер.
Сначала огонь особенно не разгорался. Они грелись у костра и радовались своей находчивости. Но вдруг вспыхнула пластмассовая канистра. От нее загорелся старый матрац.
Кеша носился как угорелый. Забрасывал огонь снегом с крыши. Но не тут-то было… Внизу раздались крики. Завыли сирены пожарных машин. В окне их чердака показался пожарный в блестящем шлеме. Ударила струя воды. По огню, по Кеше, по Коле. Кеша закричал:
— Вы что, не видите? Здесь больной. Выключите воду! Немедленно. Убирайтесь отсюда!
Пожарник с недоумением уставился на них. Затем подцепил длинной палкой с крючком. Сначала завернутого в тряпье Колю. А потом и Кешу. Спрятал их в свою огромную брезентовую куртку. И они все вместе поехали вниз, по пожарной лестнице.
Глава десятая
Сижу за решеткой, в темнице сырой…
Сам начальник 117-го отделения милиции подполковник Ружьев учинил Кеше и Коле строгий допрос:
«Зачем они подожгли чердак?»
«С какой целью?»
«Кто главарь банды?»
«Где соучастники?»
— Не было у нас никого, — оправдывался Кеша. — Ни главаря, ни соучастников. Только я и Коля. А чердак подожгли с целью обогрева. Труба лопнула. А Коля болен. Холод ему противопоказан. Ему тепло нужно. Понимаете?
— Нет, не понимаю. Если каждый, у кого лопнет труба, будет чердак поджигать, что получится? «Москва, спаленная пожаром»?
— Не получится «Москва, спаленная пожаром», — сказал Кеша. — У каждого есть теплые одеяла, электрические обогреватели. Папа и мама, наконец. А у Коли никого нет. Кроме меня.
— Неправильно вы рассуждаете, гражданин Кеша. — сказал подполковник Ружьев. — Я сам детдомовский. А друзей у меня больше, чем у папенькиных и маменькиных сыночков. Взвод наберется. Может, и рота. А может, и целый полк.
— Вам хорошо, — сказал Кеша. — Вы — человек. Ау нас все друзья разлетелись. Кто на юг, кто по домам.
— А кто и на чучело, — грустно сказал Коля и закашлялся.
— Понимаю, — сказал подполковник Ружьев. Он встал со стула и прошелся по комнате.
— Но духом падать нельзя. У нас люди хорошие, добрые… И откуда только преступники берутся?
Коля снова закашлялся.
— В больницу бы его, — посоветовал подполковник.
— Не хочу в больницу! Не хочу! На солнышко хочу. В Африку.
— Куда, куда?
— В Африку, — подтвердил Кеша. — Нам врач посоветовал. Там Коля мигом поправится.
— Ну, вы, ребята, даете!
Подполковник Ружьев подошел к огромной карте мира, которая занимала полстены в его кабинете:
— Знаете, где Африка? Вот она. Через полмира надо лететь.
— Ничего, — сказал Кеша. — Я однажды уже летел. И, как видите, жив.
— Повезло, — сказал подполковник. — Один раз повезло, другого раза не будет. А если буря, а если гроза? А если ракету по вам пустят? Вон сколько до Африки государств. И каждое государство небо свое охраняет. Нет. Я думаю, не в Африку вам надо, а в «живой уголок». В школу. Там тоже тепло, и еще питание.
Подполковник снова прошелся по комнате.
— Ладно. До утра здесь побудете. Аутром разберемся.
Он подошел к окну и попробовал на крепость решетки:
— Красота! Из специальной стали. И двери не хуже. С сейфовыми замками. Так что,
