Всё, что нужно для счастья (СИ) - Стасина Евгения

- Ну смотри, потому что я бы предпочёл, чтобы вы остались в машине. Мало ли что нас там ждёт.

- К чему это ты клонишь?! Это, вообще-то, моя сестра. И хватит уже нагонять жути! - мне и без этих его гипотез страшновато. Потому и отстукиваю носком по исцарапанному и загаженному жильцами полу, в надежде немного подуспокоиться. Может, с ребёнка пример брать? Она вот себе верна: как всегда улыбчива, а лоб хмурит вовсе не из-за переживаний, а потому что над чем-то раздумывает:

- Я вам свою кровать покажу. Она у меня, как у принцессы! Со шторкой! Ещё покрывало на ней розовенькое, - говорю же. Стойкая как солдат и это в какие-то пять лет! Я её выдержке в очередной раз завидую. - Ещё мы с мамой вместе на обои бабочек приклеили. Они ещё и светятся! В темноте.

Бинго! Я победно вскидываю бровь, прожигая бывшего мужа ликующим взглядом, а он одними губами шепчет: " Твоя взяла!". То-то же, нечего моей родне лишние грешки приписывать. Верке и так в котле вариться за то, что подставила единственную сестру!

- Тёть Вась, а у вас ключи есть? Как мы домой попадём? Мама же в командировке...

Ещё и за эту Некрасовскую усмешку с неё по полной спрошу!

- Нет, Сонь. Но я проверить хочу, вдруг она уже вернулась? Сюрприз ей устроим.

- Ладно... Но если её дома нет, мы к Люде зайдём?

- К Люде? - это ещё кто? Выбираюсь из кабинки вслед за мужчиной и поправляю съехавший с детской спины рюкзачок.

- Подружка моя. Она тоже здесь живёт. Только ниже. Пап! - Сонька тянет Некрасова за руку, и качает головой на невзрачную старую дверь, - наша вот. Видишь? Мама мелом номер написала.

И вправду. Блёкло, еле заметно, ведь сделана надпись, похоже, давно, но номер квартиры, правда, имеется. Мы с Некрасовым переглядываемся, а девочка принимается в дверь стучать. Ногой. Спиной привалилась и как может, так и долбит каблучком ботинка по дереву, пока взрослые любуются её находчивостью...

- Лучше в звонок, - действительно, лучше. А то Сонька эту ненадёжную конструкцию к чертям разнесёт. - Похоже, пусто.

- Ещё звони. Может, спит?

- А может на работе, - отпускает кнопку и рисует в затхлом воздухе кавычки. Доволен, да? Он же с самого начала утверждал, что мчаться сюда в надежде, что сестра никуда не уехала - дохлый номер. Теперь самое время сказать, что я непроходимая тупица!

- Вась, мы лишь время зря тратим.

- А я говорю, нужно ещё. Давай я, - пихаю его в сторону, злая, что проделав такой путь, желаемого так и не получила, но не успеваю коснуться кнопки. Сзади ключ в замке проворачивается...

- Вам кого? - парень. Молоденький, на вид не больше двадцати. Подтягивает бриджи армейской окраски едва ли не до пупка и сдувает длинную чёлку, закрывающую правый глаз. - Вы квартиру смотреть? Мы же на двенадцать договаривались?

То есть? Я совершенно не понимаю, зачем он выплывает на лестничную клетку и по какому праву вставляет ключ в чужую замочную скважину, а Некрасов отчего-то не торопится ему возражать... Соню заводит за спину, меня хватает за руку, а через мгновение и вовсе обнимает за плечи, будто мы до сих пор в браке.

- Однушка. Двадцать пять тысяч плюс плата по счётчикам. И задаток за месяц вперёд, я теперь наученный. У вас, кстати, животные есть?

- Да, - блею еле слышно, а Максим безжалостно щипает меня за бок.

- Нет, - первым проходит в Веркино жильё и уже вовсю оглядывается. - Терпеть их не могу.

- И это хорошо. А то прошлые жильцы держали кота. Он мне всю прихожую обсосал, пришлось линолеум перестилать, - хозяин, а он похоже именно им и является, щелкает выключателем и, усевшись на стул, жестом позволяет осмотреться. - Сантехника новая, стеклопакеты. Мебель менял в прошлом году, если у вас есть своя, проблем не будет — вывезу. Но тогда берите не меньше, чем на год, а то какой мне смысл из-за нескольких месяцев заморачиваться?

Отлично. Съехала Верка, кто бы сомневался... Ясно кто: любой, кроме меня. Я же решила позволить себе хотя бы немного понадеяться на удачу. И каков итог? Усвистала она выручать кого-то другого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Замираю рядом с бывшей Сонькиной кроваткой и, тоскливо вздохнув, веду пальцем по розовому тюлю. Красиво, пусть и матрас голый, местами чем-то запачканный... Ни расхваленного девочкой покрывала, ни хотя бы крохотного намёка, что моя сестра планировала сюда вернуться. Бабочки и те оторвали. Пусто и безжизненно.

- Кровать тоже убрать могу. Хотя у вас же дочка. Кстати, чем-то похожа на девочку последней квартирантки...

- А это она и есть, - не вижу смысла претворяться дальше, ведь внутрь мы уже попали, и, отпустив ткань, делаю шаг назад, теперь приклеившись глазами к навесной полке. Аккурат над изголовьем. Белая, с резным бортиком, чтоб Сонькины мультяшки, больше похожие на лепёшки, не попадали на мастерицу.

- Как? Саня?

- Соня, - поправляет хозяина Максим и садится на серый мягкий диван, украшенный пятью пузатыми декоративными подушками. - И мы как раз ищем её мать.

- Из полиции, что ли? - парень бледнеет, и что-то подсказывает мне, что в эту самую минуту придумывает, как бы ему удрать. Испугался, что его к ответу призовут, не иначе. Ведь явно никаких договоров он не составляет. - Я ничего не знаю...

- Когда видел в последний раз?

- Недели две назад. Да, точно. Она двадцать восьмого съехала. Обещалась за полмесяца на следующий день заплатить - у неё до пятнадцатого проплачено было - да так и пропала. Вон, даже пара коробок её в шкафу стоят.

- А номер её знаешь?

- Откуда? Неделю вызванивал, а абонент не абонент. Сменила, похоже. Случилось чего? Или её того? - очерчивает лишнюю отогнутым большим пальцем поперёк горла и тяжело сглатывает. - Слушайте, я не вру. Сам бы не отказался её найти, мне же десятка нелишняя...

- А, может, к ней заходил кто? - не могу оставаться в стороне и опережаю Максима с вопросом. - Мужчина, например?

- Да какой мужчина? Вы её видели? Она ж того...

Чего того? Таращусь на брюнета, некстати замечая, что с возрастом его я явно ошиблась, ведь в уголках глаз куча морщин, и от страха сажусь на кровать, зачем-то и Соньку утягивая следом. А он как ни в чём не бывало продолжает:

- Странная в общем. Часто отсутствовала, вид такой нездоровый. Я в урне шприцы нашёл...

- Наркоманка? - дождавшись, когда я заткну девочке уши, интересуется Некрасов, теперь, как и я, хмурый как туча.

- А почему нет? Иногда мне казалось, что она того, - опять! Других слов подобрать не может?

- Под кайфом?

- Ну да. Мужиков не водила, а вот бабы к ней наведывались частенько. Может, толпой зависали.

- А чего ж ты не проверял? Они же могли из твоей хаты притон сделать.

- Я заглядывал. У меня же ремонт свежий! Бабка два года назад умерла, я и подсуетился. Сразу Вере и сдал. Не шумела, грязь не разводила и ладно...

- Ясно, - Некрасов встаёт, а я всё никак не могу заставить себя сдвинуться с места... Куда теперь? У меня ни одной зацепки... Хоть волком вой, ведь Соня так не вовремя требует ласки - к плечу моему жмётся и крепко обнимает за талию, что-то напевая себе под нос.

- Коробки её где?

- В прихожей, - мужчины выходят, а мы так и сидим, как приклеенные, к их голосам прислушиваемся. - Вы их заберёте, что ли? А если она объявится? Там, конечно, ничего ценного, одна хрень, но всё-таки.

- Скажешь ей, что сестра приходила.

- Так ты не полицейский? Я-то подумал... Бабки тогда гоните. Двенадцать пятьсот и восемьсоток за воду. Иначе в полицию пойду...

Господи, Вера! И куда только делась? Может, с бандитами связалась? Влезла в долги? Иначе, чем объяснить неоплаченную коммуналку и спонтанный отъезд?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Тёть Вась, - слышу, и торопливо стираю горькие слёзы, незаметно для меня самой струящиеся по щекам. Не дай бог, ребёнок увидит. - Давай эту шторку заберём? У тебя дома повесим, будешь и ты как принцесса?

Ага. Или злая мачеха - кто знает, что со мной станется через месяц? Я же нервная, правда. Держусь, держусь, а потом вспыхиваю как спичка, круша всё вокруг себя. Меня даже общественное мнение не останавливает: я когда впервые заподозрила Некрасова в измене, уходила от него с концертом. Все соседи слышали, и наверняка окрестили сумасшедшей. Ведь кто в здравом уме спустя неделю после такой грандиозной ругани возвращается обратно?