Слабая, сильная, твоя… - Яна Розова

Мир все смотрел на меня, потом вроде решил что-то, поднялся с дивана и ушел в кабинет — готовиться к завтрашней поездке. Я же еще долго мучилась, глядя на экран телевизора и уже совсем ничего не понимая ни в телешоу, ни в своей жизни.

Однако утро принесло сюрприз, развеявший все сомнения начисто. Мир встал пораньше и, как я полагала, работал у себя в кабинете. Я проснулась к восьми и спустилась вниз выпить отвратительный травяной чай и встретить Женевьеву, свою сиделку. Направляясь на кухню, по дороге заглянула в кабинет мужа и буквально остолбенела. Красотка медсестра сидела пухлым задиком на краешке рабочего стола Мира, а он сам обнимал ее тем особенным жестом, которым мужчина обнимает желанную женщину. Более того, толстые бедра Женевьевы были маняще раздвинуты, а рука, такая родная рука моего мужа, скрывалась под задравшимся белым халатиком разлучницы. И что, они думали, будто я не найду их? Неужели все так далеко зашло? Губы любовников соприкасались, когда я, отдав должное зрелищу, с размаху хлопнула дверью. Вытащила из заначки сигареты и выскочила на веранду. Меня душили злые слезы. Это и есть женщина мечты Мира? Мира — сноба, поклонника балета и ценителя современного искусства, кривясь изрекающего по любому поводу: «это для парвеню», «это пошло», «ты одета как проститутка»! Невероятно! Год назад я бы умерла на месте, но сегодня твердо решила: больше стесняться не буду! После Дюваля будут другие. Мелькнула мысль: собрать вещи и уйти, но возвращаться домой, в Россию, к бабуле, после жизни в Париже было невозможно, а на деньги, которые я бы получила после развода, долго здесь не проживешь. К тому же, положа руку на сердце, надо отметить: раз меня так ранило поведение мужа, значит, он мне небезразличен. Я еще не готова к расставанию. Ну, ничего, Серж сегодня ночью поможет мне подготовиться!

На веранду вышел бессовестный негодяй Мир и сказал именно то, что я и ожидала услышать:

— Леночка, это не то, что ты подумала.

— То же самое я говорила однажды Жоре. — Наши голоса звучали удивительно спокойно.

— Давай поговорим об этом, когда я вернусь.

— Давай.

Он повернулся и ушел в дом. Через минуту хлопнула дверь. Вот только странно: мне показалось или он и вправду довольно хмыкнул, уходя?

Загородный дом Сержа Дюваля разочаровал меня страшно: небольшое двухэтажное здание, коробок коробком, только окна и входная дверь украшены лепниной. Да и внутри дома ничто не указывало на связь поколений. Современная мебель, никаких портретов прапрадедушек и тому подобного. На первом этаже располагались кухня и гостиная, способная вместить человек пятьдесят одновременно. На втором этаже, совсем уж странно, — огромная ванная комната с джакузи на десяток гостей из числа расположившихся в гостиной. А уж спальня поражала воображение просто наповал. Посередине комнаты возвышалась кровать, куда, видимо, предполагалось поместить тот десяток отмытых в джакузи посетителей. И им бы не было тесно! Над кроватью помещалось зеркало, огромный шкаф в глубине комнаты тоже имел зеркальные дверцы, у окон стояли удобные кресла — специального размера, для Гаргантюа и Пантагрюэля. Красный толстый ворсистый палас на полу, красные бархатные портьеры в сочетании с розовым тюлем. Восточный ковер на стене над резным комодиком, смотревшимся здесь сиротинушкой, был украшен всевозможным холодным оружием: сабли, кинжалы, мачете, охотничьи ножи, тесаки и тому подобные мужские символы. Вообще же комната подходила больше даме. Что-то этакое, обволакивающее в ней было. Я решила поддаться атмосфере комнаты и отдаться ее хозяину. Из мести и любопытства.

Банкир осыпал меня комплиментами всю дорогу. Его «Феррари», сделанный на заказ, мчался сквозь сумерки, а Серж, несколько раз почти теряя управление, не сводил с меня глаз.

Я была очень зла на мужа, и агрессивность невольно выплеснулась в моем внешнем виде. Попросила мастера в салоне красоты, куда хожу уже много лет, сделать мне на голове прическу Медузы Горгоны, и он постарался на славу! Мои русые волосы выкрасили в черный с синими бликами цвет, подняли вверх, каждую прядь завили, начесали и залакировали. Получился хвост из черных и синих змей. Макияж пришлось сделать на контрасте: бледные щеки, светлые тени на веках и пурпурные губы. Я сама не ожидала от себя такой фантазии, искать подходящую одежду в моем шкафу было просто бесполезно, поэтому за нарядом направили посыльного. Стилист салона расписал, что это будет за наряд, и я обомлела.

Привезли синее платье со скошенным вырезом и юбкой из нескрепленных между собой полотнищ, натянули под платье тесные кожаные, зауженные книзу штаны без ширинки, а с потайной молнией, надели туфли с длинными носами, украсили меня серебром и дали в руку малюсенькую черную сумочку. Я стояла перед зеркалом и искала в нем себя.

Счет вылился в астрономическую сумму, но я недрогнувшей рукой подписала его и попросила отправить на адрес фирмы. Потом, не без злорадства, позвонила в офис и велела Мишель оплатить его немедленно. Знаю, что она обязательно позвонит Миру и спросит, что делать. И знаю, что он ответит.

Я перезвонила в салон через два часа, уже из дома Дюваля, просто чтобы убедиться в своей правоте. Счет был оплачен. Я удовлетворенно ухмыльнулась. Вот так и будет впредь!

Пора было переходить ко второй части мероприятия. Мы уже отужинали легкими блюдами и игристым вином. Серж откровенно млел, глядя на меня, я упивалась триумфом.

— Пойдем наверх, — сказал, вставая, мой уже почти любовник. Я поднялась следом за ним. На лестнице он пропустил меня вперед и, поднимаясь, положил руку на мои кожаные штаны под полоску ткани в районе бедра. Я затрепетала. Он на ходу поймал обнаженное плечо и приложился жадными губами. Сейчас все будет!

Мы вошли в спальню. Серж сел на кровать и поманил меня.

— Сначала я зайду в ванную, — сказала я.

— Только ничего с себя не снимай! — попросил он.

Это не показалось мне странным: кавалер сам хочет раздеть женщину. Чудесно!

Я провозилась всего несколько минут, но когда вошла в спальню — просто потряслась! На огромной кровати лежал потрясающий обнаженный мужик. Рельефные мышцы рук, груди, живота, сильные бедра — Серж Дюваль будто служил моделью для скульптур Микеланджело! Он был даже не сексуален, а совершенен. «И это все мое!» — некстати пришел на ум пошлый анекдот. Сходство со скульптурой придавала также его алебастрово-белая кожа. Кое-где на груди, руках, животе, бедрах (боже, как же все это приятно перечислять!) виднелись небольшие шрамы от неглубоких ран. Были среди них и свежие.

Серж улыбнулся мне и сказал:

— Привяжи меня!