Война 2030. Атака Скалистых гор - Федор Березин

Естественно, это могло плохо кончиться для всего Алтайского Ханства. Однако пронесло.

61. Истребитель мышей

«Он ждал двадцать тысяч лет и наконец-то дождался». Примерно так говорится в одном старинном «ужастике». Здесь были не столь археологические сроки, но зато время измерялось с точностью до секунд. Правда, атомный хронометр в деле не использовался, так что рассогласование с принятым часовым поясом достигло девяноста пяти секунд. Но что с того? Счет этих единиц перевалил уже за второй миллион, и такое отклонение имело весьма малое значение, если вообще имело. Ведь этот маленький секрет с отставанием часов относился к так называемым «скрытым знаниям». А о них, понятное дело, не знал никто и нигде, и весьма вероятно, не должен был узнать никогда. В принципе и общая драматичность событийного фона тоже относилась к области «скрытых знаний», по типу ежедневно и ежесекундно происходящих где-то под полом молчаливых трагедий, в поедании большими насекомыми маленьких, или же наоборот. Если заснять это на цветастую пленку и просмотреть в замедлении, да в увеличенном ракурсе — холодок пройдет по венам, а затылочные волосы шевельнутся. Но пристальный взгляд в скрытые области происходит нечасто. В данном, конкретном, случае он тоже не имел места. Тем не менее косвенные последствия могли вполне с закономерной логикой сказаться на процессах во внешнем мире. Что с того, если этот мир не имел возможности пронаблюдать подробности и догадаться об истинной сути свершившегося? Трагизм последствий неизбежно приводил его к основанию лабиринта весьма правдоподобных, и даже совсем невероятных гипотез о причинах случившегося. Ни один этаж сей теоретической постройки не соприкасался с правдой. Слишком нестандартной она являлась. Для среза такого предположения не использовалась даже бритва «Оккама»: нельзя срезать то, что невозможно представить.

Так вот, он ждал очень долго — два миллиона восемьсот тысяч триста пятнадцать секунд. Даже для мегаобъектов — людей — это порядочный временной забег, ну а для него — выходящий за пределы действительности, то есть невероятный. Он просто не должен был столько существовать в автономном режиме. Однако он существовал. Если бы те, кто когда-то пустил его в путешествие, узнали об этом, то как минимум были бы крайне удивлены, и наверняка бы обрадовались. Но и относительно них, область его сегодняшнего существования располагалась в сфере «скрытого знания».

Была ли цепь происходящего — до странности точно нанизанной на единую нить ожерельем из бусин случайностей? И да и нет. И, кстати, это касалось каждого шага. Ведь что с того, что около двухсот тысяч секунд назад в его энергопоглотительную ловушку наконец-то угодило нечто живое? (Вообще-то достаточно крупная мокрица). Она вполне могла попасть в ловушку раньше. И даже с несравненно большей вероятностью, ведь притягательность выдвижного ковшика поглотителя основывалась на специальном ароматизаторе. Запах же его с неизбежностью ослабевал со временем, а запас новых капель истощался. С другой стороны, попадание мокрицы позднее указанного срока вело к незавершенности процесса «переваривания». То есть злосчастная мокрица не успевала разложиться и преобразоваться в ток для пополнения разрядившихся аккумуляторов. Значит, не попади мокрица в нужное время, он бы находился в дремлющем режиме по сию пору. Точнее, не в дремлющем. Он бы был просто-напросто мертв. Опять же, если к нему вообще применимо данное понятие.

Ведь трагизм обрыва существования с однозначностью живой мокрицы имел под собой особо горькую подоплеку. Дело даже не в том, что ее попросту съели. Любое насекомое рано или поздно кем-то съедается, не доживая до пенсионного возраста; в самом умильном варианте, своими близкими родственниками, то есть детьми и женами. И суть даже не в том, что то было не обычное поедание, а вырабатывание электронов из полисахаридов хинина (той штуки, из которой собственно и состоит любое насекомое). Возведенный в степень трагизм, достойный отображения в эпохальной сцене балета, заключался в том, что нечто вполне живое, и естественно жаждущее жить далее, дало возможность «пробудиться от спячки» кое-чему в своей сути мертвому, но в некоторых аспектах имитирующему жизнь.

62. Паровозная топка времени. Этнография

Хорошо бы повоевать на Алтае по-настоящему. Однако есть сложности. И сложности эти, между прочим, не от самого Алтайского края, то есть ханства. Понятное дело, климат в тамошних краях оставляет желать много лучшего, заставляет тратиться на утепленную амуницию и терпеть тяготы в непомерном количестве. Порядком вредит делу и неудачный рельеф местности. Партизанящим толпам антиглобалистов есть где укрыться и есть откуда внезапно атаковать вертолетную группу ракетами. Но говоря по чести, все это было бы ничего. Подвешенные к орбитам спутники-разведчики как всегда загодя выявят эквилибристику размещения ПВО, и значит корабельным «томагавкам» останется только прилететь куда следует, последний раз окинуть локатором мир, оценить его с точки зрения вожделения исходно заложенного в микросхеме и страшным образом искромсать ландшафт, навсегда портя картинку и тем предотвращая конкуренцию ракет-сперматозоидов, двигающихся следом. Ну а потом, после ракет, самолетные полчища. Опять же, для страховки, в первых рядах следует посылать беспилотные машины. Их задача выследить и поразить опасные для живых рыцарей неба зенитные пушки и прочие подвижно-гусеничные штуковины. Однако все эти отработанные схемы получаются только при наличии добрых стран соседей, или уж на крайний случай окружающих страну морских просторов. Но последний вариант не стыкуется к наличному факту. Все по-настоящему островные государства давно на стороне граничащей с тремя океанами, страны — повелительницы мира. Ну, а Алтай пока, до времен Всемирного потопа, к островам не относится.

И значит, все дело в добрых соседях. Понятное дело, добрых в отношении наводчиков «томагавков». Но здесь, в округе, все больше какие-то несговорчивые ханства. То ли дело было когда-то в древности, в Ираке, против Хусейна. Мило, приятно, все вокруг кланяются. «А вот не пожалуете ли побомбить братьев-арабов с наших аэродромов. А что? Очень даже удобные, по международным стандартам выстроенные, хоть транспорты на них приземляйте, хоть истребители — мы всему рады». «Или, может, желаете просто наше небо посмолить турбовентиляторными движками? Так мы тоже завсегда «за». Чего там в нашем «небеси»? Озона убудет? Хотя, может, и убудет, но нам для святого американского дела ничего не жалко. Летайте над нашей «ридной ненькой» хоть ночи-дни напролет. Что, кто-то там внизу, какие-то клопики, транспарантами машут? Так мы их сейчас дустиком, дубиночкой. Вот так! вот так! их по темечку безмозглому. Ух, гаденыши, навыростали тут в арабских провинциях, предатели американской родины».

Так вот, тогда была просто «лепота»! Воюй с иракской диктатурой как хошь, заходи к ней с любой стороны, и твори доброе дело осеменения пустынь либерализмом и демоглобализмом. Сейчас на Алтае все почему-то не так. Вот наотрез окружающие ханства отказываются предоставить аэродромы. Уж про долгосрочные базы говорить вообще не приходится. Тут вот, выпросить воздушное пространство для пролетов беспилотных разведчиков и то никак не упросить. Хотя нет, имелся инцидент, когда Восточное Казахское Ханство решило подзаработать, под щедрую «ново-долларовую» подачку, да еще в обмен на политическую поддержку в делении озера Балхаш между граничащими ханствами. Однако сложность возникла по двум критериям. Во-первых, как к нему самому, к этому щедрому от нищеты казахскому уникуму, подобраться? Ведь вокруг снова несговорчивая населенная дикость. А второе, как только договор вступил в силу, как только прибывший по случаю госсекретарь ручку трепещущую в предвкушении протянул, тут же по ней откуда-то из-за угла «хлысь!»

Проснулся, протер очи покоящийся поблизости гигант. И ведь наверняка специально ожидал. Прищурив и без того прищуренные природой глаза, наблюдал, любовался, отслеживал когда петелька затянется, то есть, к примеру, денежки обещанных займов на счета соответствующие поступят. И вот именно тут «хлысь!». «Вы что там, господа-ханы, решили тут у нас под носом заокеанскую базу разместить, да? А не желаете ли по этому поводу, а впрочем, скорее из-за спонтанного процесса, миллионов, так, десять — двадцать неконтролируемых переселенцев из-за границы? А то, понимаете, наши пограничники так устали их сдерживать. Может, пора и правда, дать караулу с недельку поспать? Ну, что вы, это совсем даже не угроза. Разве мы их к вам направляем на танках? Ага, значит, вы подумаете? А то, действительно, стоит ли из-за каких-то десяти самолетиков, к тому же беспилотных, нам соседушкам сориться? Ах, они уже к вам привезены? Ну, так верните их хозяину! Хотя нет, все не стоит, может ведь один — или там, два — потеряться по дороге, правильно? Вдруг он, понимаешь, самовоспламенился на сладе, или даже активизировался и решил вернуться на родину своим ходом? Техника такая сложная штука, просто жуть! Да не бойтесь вы, мы просто его на стендик положим, разберем аккуратненько, изучим, какой процент примененных янки микросхем у нас же в Гонконге произведен. Вдруг пора на некоторые несколько поднять цену или чуть понизить качество, дабы процент возвращающихся из полета самолетиков несколько понизился. Ах вы, товарищ-господин хан, опасаетесь за полученные «оттуда» деньжата? Да, плюньте вы, что от тех капиталистов убудет, что ли? Они уж те доллары давно списали. Так что смело тратьте их на собственную усладу, только уж теперь в пределах самого ханства, не на Гавайях, ибо там для вас, конечно, бесплатный номер всегда готов, только он тепереча с решеточками и без вида на море».