Алмазная пыль - Адива Гефен

Я поставила машину на углу улицы Фришмана возле «Мартина и Игона» — нового модного бара, сменившего «Маленькую итальянку», построенную на развалинах испанского паба. Одед — выдающийся бармен и холостяк нарасхват — надраивал стойку бара. Увидев меня, он приветственно помахал.

— Смотри, — сказал он, когда я подошла. Повертев бокал на одном пальце, он подбросил его в воздух, поймал и снова завертел. Я влезла на высокий стул и лениво похлопала в ладоши.

— Потрясающе, — апатично сказала я. — Приготовь мне, как обычно…

Мы с Одедом вместе учились в театральной студии. Оба мечтали о театре «с кулаками», о боевом авангарде. Сидим, бывало в кафе, жалуемся на то, что государственный театр становится всё более коммерческим, а сами мечтаем, чтобы нас туда приняли. Чтобы дали шанс. Всего один шанс. Роль всей жизни.

Пару месяцев назад мы встретились в «Мартине и Игоне». Вот во что воплотились наши мечты — руководительница драмкружка и бармен, который иногда снимается в рекламных роликах или в дипломных работах друзей.

Одед бросил в шейкер два кубика льда, влил рюмку водки и капельку мартини и стал умело его встряхивать. Затем налил напиток в бокал и украсил его лимонной корочкой.

— Что нового? — спросила я.

Он показал на двух парней в конце бара.

— Кто это?

— Киношники. Новый товар. Правда, симпатяги? Думаю, что правый — тот еще бабник.

Без всякого промедления я уставилась на них, оценивая. «Бабник» сразу это почувствовал и улыбнулся, с подчеркнутой мужественностью приподняв пивную кружку. Он был точной копией Ривера Феникса — в местном исполнении. Слегка утонченный, слегка печальный. Второй, развернувшись, стал меня разглядывать. Он был не так накачан, но гораздо интереснее. Дело вкуса. Как водка с мартини.

— Переставь мой бокал на ту сторону, попросила я Одеда и направилась к этим двоим.

— Привет, — сказала я, медленно усаживаясь рядом так, так чтобы они смогли основательно оценить мою фигуру. — Как дела?

— Когда вы здесь, всё прекрасно! — усмехнулся Ривер Феникс, вставая. Он подошел ко мне сзади и положил руку мне на затылок. — Не хотите ли еще выпить? Ваш бокал почти пуст.

— Не откажусь. Скажите Одеду, пусть приготовит мне еще один.

Он сделал Одеду знак, и тот сразу понял. Рука «бабника» по-хозяйски лежала у меня на плече.

— Вы часто здесь бываете? — спросил он. Его друг не проронил ни слова.

— А что?

— Просто так… — смутился он.

Вот именно — просто так. Слишком просто…Меня словно окутало серое облако — это испарилась моя жажда приключений. Мне вдруг совсем расхотелось играть в эти эротические игры, расхотелось мужчину на одну ночь. Чья-то стыдная нагота, кисловатый запах незнакомого тела… С меня довольно! Не желаю слушать лживые, пустые слова, произносимые в темноте. Не хочу быть «милашкой» этого кичливого киношного студента! Мне нужно что-то настоящее. Мне хотелось закрыть глаза, упасть назад и быть уверенной, что тот, кто стоит за моей спиной, вовремя меня подхватит.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал Феникс мне на ухо. — У тебя такой грустный, мечтательный взгляд… Ты просто сводишь меня с ума.

— Неужели? — вывернулась я из-под его руки.

— Бармен сказал, что ты опасная женщина… — продолжал «бабник».

— Очень опасная, сказала я, слезая с высокого стула. — Жаль только, что не для тебя. — Я вскинула сумку на плечо. — Спокойной ночи!

Его будто ударили, а у меня от удовольствия даже голова закружилась. Я вышла на улицу.

Габи!

Что?

Быстро домой! Сейчас по телевизору детектив. В холодильнике есть вино. Игрун будет рад свернуться клубком у тебя на коленях и получить причитающуюся ему порцию ласки. Этого для тебя вполне достаточно, госпожа Габриэла!

19

Мягкими шагами кралась я вверх по лестнице, стараясь проскользнуть мимо заячьих ушей моей тетушки. Добравшись до третьего этажа, я открыла дверь своей квартиры и привычным жестом протянула руку к выключателю справа от двери.

Не тут-то было. Темно…

Только этого мне сегодня не хватало! Я выругалась и только собралась выйти на лестничную площадку, чтобы взглянуть на электрический щит, как легкий толчок в спину пригвоздил меня к месту. За мной кто-то стоял! Сердце провалилось в пятки…

— Вернись в квартиру, только тихо. Ти-хо, поняла?! — уверенно приказал мне низкий мужской голос. — То, что ты сейчас чувствуешь спиной, — это заряженный револьвер типа «смитвессон-99». Корпус немецкий, мощность американская.

Железные слова! Очень впечатляет. Прямо вестерн какой-то!

— Это серьезно? — спросила я. Я было, подумала, что это те два бабника из бара решили поиграть со мной в идиотскую игру.

Ствол револьвера глубже вонзился мне в спину.

— Зайди в квартиру.

Не моргнув глазом, без слез и возражений я вернулась в темноту. Владелец пистолета был мною доволен:

— Вот так-то лучше… Давай-ка присядем…

Ствол пистолета вел меня до самой кухни, пока мои ноги не уперлись в стул.

Я села. Слышно было, как он притащил стул и уселся позади меня.

Я попыталась разрядить обстановку — враждебность еще никому не помогала:

— Позволите закурить?

Не отвечая, он завел мне руки за спину и связал их.

— У меня в спальне лежат в тумбочке сто долларов. Возьмите… Кроме этого здесь ничего нет. Только кот, который мне действительно дорог, но он…

— Заткнись! — Он связал мне ноги. Мой преступник был профессионал, лишенный чувства юмора. Не какой-нибудь мелкий воришка, который ищет доллары и украшения.

В дверях кухни показалась большая тень Игруна. Мягкий прыжок — и он точно приземлился на столе, затем соскочил на пол и стал бродить по кухне. Я надеялась, что гены тигра возьмут над ним верх и приведут к моему спасению. Но, вместо того чтобы вскочить на голову преступника и вонзить в нее острые когти, он стал тереться о мои ноги, требуя причитающейся ему вечерней ласки так, будто не было ни преступника, ни пистолета…

Язык остался моим единственным оружием.

— Ах… Как болят руки… Вы не могли бы немного ослабить веревку? — простонала я. — Нет? А я еще кое-что вспомнила. В ящике кухонного шкафчика, прямо за моей спиной, лежат сто шестьдесят шекелей…

Он затянул веревку на моих ногах:

— Заткнись!

Он стоял передо мной, обдавая меня крепким запахом никотина.

— …А в сумке почти новый фотоаппарат, — продолжала я, — и чековая книжка. Но по ней вы ничего не получите — нет покрытия…

Резким движением мерзавец всунул свой «смитвессон» мне в рот.

— Если я говорю «тихо», значит «тихо»! Поняла?!

К горлу подкатился комок тошноты. Я закашлялась.

— Я рад, что ты поняла, — он вытащил ствол из моего горла. — Будешь нам помогать — с тобой ничего не случится, поняла?

Я испуганно закивала. Прилежно изучая книги Чандлера, я кое-что узнала о преступниках. Легендарный Марло[20] открыл мне, что получить по голове рукояткой револьвера — это очень больно. Я готова была сделать всё — даже замолчать — только бы не рассердить его.

В полной тишине я неожиданно услышала еще один голос. Другой мужчина шел по коридору по направлению к кухне.

— Не бойся, — сказал второй взломщик, приблизившись ко мне. — Слушайся нас. Только и всего.

— Нет проблем, — пробормотала я дрожащим голосом. — Только, пожалуйста, не суйте мне в рот револьвер… У меня аллергия на металл…

— Отлично! — Он подошел вплотную и наклонился, упершись руками в мои колени. — Ты ведь понимаешь, что мы ищем?

Он смотрел на меня устрашающе темными глазами. Лицо было слишком близко, чтобы можно было разглядеть его черты.

— Берите, что хотите!.. Мой компьютер тоже чего-нибудь стоит, — проблеяла я. Вряд ли Марло смог бы мной гордиться.

Он выпрямился и отошел в угол кухни.

— Нам не нужен компьютер. Нам нужна только картина.

— Да заберите хоть все! — Я попыталась пошевелить связанными руками. Веревки врезались в кожу, как ножи.

— Нам не нужен этот мусор, — по голосу было слышно, что он улыбается. — Нам нужна только одна картина… Цуциуса или Муциуса… Картина с пляшущими девицами.

Черт бы побрал этих венских дурочек!

— Клянусь вам! — простонала я. — У нас такой нет.

— Нехорошо, Габи, — сказал вежливый. — Жаль, что ты не хочешь по-хорошему, — и он отошел назад.

Его друг приблизился ко мне и пощекотал мне шею своим «смитвессоном».

— Умничать вздумала? — прошептал он мне на ухо. — Нас предупреждали, что ты непростая штучка, и что у тебя синий пояс карате. А хоть бы и фиолетовый! Не советую испытывать наше терпение. Ты видела, что мы сделали с собакой твоего деда…

Я молчала.

— Я сделаю тебе очень больно. Сначала отрежу один палец. Потом два, потом пять… Пока не вспомнишь, где Муциус… Жаль тебя…