Моя несносная девчонка - Елена Рейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю…
Все мысли терялись, переплетались, образуя клубок.
На мои слова Сергей усмехнулся и с усмешкой выдал:
— Даже если так, то временно.
Он подмигнул мне и стремительно пошел на выход, а мы остались с Юрием в зале. Посмотрела на стену, за которой находилась кухня, и тихо спросила:
— Как мать?
— Настя, я думаю, тебе лучше пожить со мной… некоторое время, — как-то слишком по-доброму произнес он. Словно хотел успокоить.
— То есть?
Орлов задумался и продолжил:
— Поверь, сейчас не стоит об этом. Я хочу, чтобы ты отдохнула, а потом…
Вновь сосредоточилась на стене. Не знаю, почему меня внезапно дернуло на действия, но в следующий момент у меня что-то колыхнуло в груди и я твердо поняла, что должна поговорить с матерью.
Сейчас. Вот прямо в эту минуту… секунду.
Да! Ведь не просто так Юрий избегал моего взгляда после общения с матерью. Значит, узнал то, о чем я точно не знала.
Подошла к двери и толчком открыла ее. Мать сидела за столом и спокойно ужинала. Плов она кушала с удовольствием, запивая чаем.
Конечно, у нее ведь все как обычно.
Вдруг женщина скривилась, стоило увидеть меня, и выдала:
— Я думала, он все уже сказал, — она тяжело вздохнула и со злостью уставилась на меня: — Что тебе еще от нас нужно?
— Что ты ему сказала?
Мать сжала губы, планируя молчать.
— Скажи мне! — потребовала, желая получить ответ.
Юрий оказался рядом. Он положил руку на мое плечо, но она мгновенно превратилась в гирю, как только услышала ответ матери.
— Ты не дочь Стальнова. И квартира его матери не может принадлежать тебе…
Слова доходили с трудом.
Да, я иногда подозревала подобное, но чтобы вот так в лоб услышать и сразу принять — это не ко мне.
Надеясь, искренне веря, что мне показалось — я обернулась и с надеждой посмотрела в взволнованное лицо Орлова. Значит, мать не обманывала.
Сглотнула и медленно поплелась к стулу. Села и некоторое время смотрела на ее безразличное лицо. Она ждала… Чего? Не знала. Возможно, вопросов или слез?
Вероятно, потом. Сейчас была в шоке. День просто ужасный.
И все же… старалась быть нормальной. Хотя, как нормальной тут будешь?
Сосредоточилась на всем, что могла зацепить… стены, потолок, стол. МАТЬ. Вновь ОНА. Как ни крути… Не будет мне покоя, я должна спросить.
— Это правда?
Молчание. Женщина подняла голову и посмотрела на Орлова.
— Я буду рядом… — спокойно сообщил Юрий и вышел из кухни.
— Так что? — вновь спросила, когда мы остались одни.
— Да, — ответ она буквально выплюнула из себя.
— Кто… мой отец?
— Я… не хочу отвечать на этот вопрос, — устало сообщила она и провела рукой по волосам.
— Так просто? А может, и ты не моя мать? Тогда… я бы смогла все объяснить.
— Мы к тебе всегда относились нормально.
— Правда? — горько усмехнулась. — Надо же… а я и не заметила.
— Я дала тебе больше, чем ты заслуживала.
— Заслуживала? Маленькая сопливая, вечно голодная девчонка еще что-то заслуживала? Какая щедрость. Ну, тебе виднее…
— Я устала… — грубо бросила мать, давая понять, что обиделась, и поднялась.
— Сядь! — вышло грубее, чем хотелось. Мать со злостью посмотрела на меня и сжала губы.
— Я дала тебе все, что нужно. Дальше ты сама, — видела, что она заставляет себя говорить, ей был неприятен наш разговор, но я хотела знать правду. Хоть как.
— Выгоняешь?
— Пришло время.
— Знаешь, а я считала, что вы у меня на шее сидите, а оказывается… ошибалась.
— Не паясничай.
— Кто он? И кто же мой отец? Ты же так любишь, боготворишь Стальнова… как могла отдаться другому?
Она побледнела. Словно все живое сошло с ее лица.
— Я не хочу, чтобы ты спрашивала меня об этом.
— Ты думаешь, я спокойно обо всем забуду? Вот так приму и забуду?
— Твое дело. Мы хотели по-хорошему, но ты со своей жестокостью к отцу…
— Поверь, если бы я знала, что он мне не отец, то не позволила так с собой обращаться, как и появляться в этом доме.
— Ты грубая, неотесанная девчонка! Никого не уважаешь! Правильно Саша мне сказал, что ты станешь нашим проклятьем, но я не верила. Так и случилось!
— Да ну? Случилось?! Ну ладно, пусть так. А вы… вы хорошие? Вы нормальные родители? Скажи мне! — меня разрывало от обиды. Хотелось закричать, но я знала… что тогда наш разговор прекратится.
— Мы воспитывали тебя, заботились…
— Ага, я помню, и сегодня произошел самый пик вашей доброты — вы хотели убить меня.
— Да кому ты нужна? Саша сказал…
— Я твоя дочь. Твоя! Пусть не его, но твоя! Так почему ты позволила так… со мной обращаться? Словно я грязь, мерзость…
— Скажи «спасибо»… что не оказалась в детдоме. Я жалею, что упросила его оставить тебя.
Вон оно как. Эмоции стали душить так, что стала задыхаться. Я отвернулась.
— Если Саша не вернется, я пойду за ним. Это и его дом. А ты… здесь… никто.
— Я… твоя дочь, — безразлично бросила, понимая, что мои слова ничего не значат.
Мама скривилась и медленно поднялась. Взяла тарелку и только хотела пойти, но передумала.
— Ты мой стыд, — с какой-то болью в голосе прохрипела она. — Я бы все отдала, чтобы ты не появилась на свет. Но жизнь… слишком жестока.
Не ожидала. Вот совсем. Я только пораженно смотрела, не в силах ответить. Впервые в жизни я была в таком ступоре, что не могла и слова сказать.
Женщина подошла к
