Тони и Сьюзен - Остин Райт

— Уверены?

— Я бы хотел посмотреть получше.

— Погодите.

Игра кончилась, толпа поредела и рассыпалась, болельщики смешались с игроками и начали расходиться. Тони Гастингс пошел за Бобби Андесом к скоплению людей вокруг команды «Шевроле». У Бобби Андеса был бейсбольный мяч. Он подошел к питчеру «Шевроле».

— Мистер Казьмински, не подпишете вот мяч моему сыну?

Казьмински, высокий, юный, удивленный, засмеялся и сказал:

— Ну конечно, с удовольствием.

Тони Гастингс посмотрел на Рэя рядом. Он стоял один, рассеянно глядя на дорогу, перчатка повисла вдоль ноги, кепка в руке. Он жевал, кадык ходил туда-сюда. Он словно не знал, чем себя занять. Он долго так стоял, и Тони смотрел на него. Он повернулся. Тони заглянул ему прямо в лицо, их глаза на миг встретились, для Тони — потрясение, но Рэй ничего не вспомнил. Он посмотрел на группу вокруг Казьмински, сплюнул и отвернулся. Потом медленно пошел к дороге.

— Ну?

— Это он, — сказал Тони Гастингс.

7

Они подобрались к Рэю вплотную, Сьюзен увлечена, к концу главы она уже почти забыла о настороженности, возникшей, когда Тони обсуждал с Франческой смертную казнь. На вопрос о мести ответ самой Сьюзен прост; я убью любого, кто причинит вред моим детям. Сажайте потом в тюрьму. Преследование Рэя — это ровно то, чего Сьюзен хочет, это ее будоражит. Она надеется, что ей не подсовывают чуждые ей убеждения.

Они смотрели, как Рэй Маркус садится в свою машину за третьей базой — грязный зеленый пятнадцатилетний «понтиак».

— Посмотрим, куда он, — сказал Бобби Андес.

Они сели в машину Тони Гастингса, стоявшую неподалеку.

— Я поведу, — сказал Андес.

На повороте на главную дорогу был затор, машина Рэя остановилась впереди. Они поехали за ним в Хэкспорт, отставая на две машины. Подождали, пока он остановится у винного магазина и выйдет с шестеркой пива, и смотрели, не трогаясь с места, как он проехал еще два квартала и повернул направо.

— Он едет домой, — сказал Бобби Андес. — Поехали.

Они доехали до места, где он поставил машину — у пожарной колонки на узкой односторонней улице, сплошь заставленной машинами. Номер 19 шел по левому тротуару с упаковкой пива и своей бейсбольной перчаткой. Вдоль улицы стоял ряд белых домиков на две семьи. Андес ехал рядом с ним, их разделяли припаркованные машины. Он высунулся в окно:

— Эй, Рэй.

Рэй посмотрел на него.

— Куда идешь?

Он остановился, ничего не сказал.

— Чего делаешь?

Рэй стоял на месте за разделявшей их машиной, выпучив глаза.

— Подойди, я хочу с тобой поговорить.

— О чем?

— Хочу задать тебе несколько вопросов.

— Иди на хер. — Он отвернулся и пошел дальше.

— А ну-ка посмотри на меня. Не заставляй меня выходить.

Мужчина снова остановился.

— Ты кто вообще такой?

Бобби Андес выставил в окно ламинированную карточку. Другую руку он держал в пальто.

Рэй издали сощурился на документ, который держал Бобби. Он оглянулся. Переступил с ноги на ногу.

— Что это?

— Подойди посмотри.

Он подошел, медленно, между машин к окну Бобби, нагнулся, взглянул. Взглянул еще раз на Бобби Андеса в темных очках, на сумрачное лицо под шляпой. Тони Гастингс смотрел на Рэя — вблизи, ближе, чем когда-либо.

— В чем дело-то?

— Несколько вопросов. И все. Садись назад.

— Зачем? Я ничего не сделал.

— А я не говорил, что сделал.

— Тут спроси, — сказал Рэй.

— В машине. Ладно?

— Ладно-ладно! — Он передернул плечами, как будто делая Бобби Андесу одолжение, и открыл дверь машины Тони. Бобби Андес вышел и сел к нему на заднее сиденье.

— Вы ведите, — сказал Андес Тони.

С заднего сиденья Андес сказал Тони, куда ехать. Они поехали вниз по улице.

— Где живешь, Рэй? — спросил он.

— Тут прямо, — сказал Рэй, глядя на белый домик с двумя дверями и двумя почтовыми ящиками на крыльце. Когда они проехали его, он вытянул длинную шею, чтобы посмотреть еще. Тони вдруг стало его жалко.

— Несколько вопросов, чтобы нам помочь, — сказал Андес. — Поверните направо, Тони.

Они проехали два-три квартала по Хэкспорту и выехали на главную дорогу через долину, где указатели направляли на Топпинг (10 миль), Бэр-Вэлли (25 миль) и Грант-Сентер (40 миль).

— Один живешь, Рэй?

— А тебе что?

— Не важно.

— Не один я живу.

— Я знаю. Ты живешь с женщиной.

— Так чего спрашиваешь?

— Женат?

— Еще чего.

Бобби Андес рассмеялся. Тони за рулем не видел лица Рэя. Он ощущал присутствие большой бейсбольной формы на заднем сиденье. В зеркале он видел только кепку. Он почувствовал неприглядную ответственность: этого человека, правого аутфилдера, взяли и мучают из-за меня.

— Я почему с тобой поговорить хочу — у нас в Грант-Сентере твой друг, может, ты нам с ним поможешь.

От Рэя ни слова.

— Зовут Лу Бейтс, он в тюрьме, ты, может, слышал. Вообще-то два друга, только второй мертвый. Стив Адамс, ты его знаешь.

— Никогда ни о том, ни о другом не слышал.

— Забавно, — сказал Бобби Андес. — Ты точно никогда не слышал о Лу Бейтсе?

— Никого с таким именем не знаю.

— Может, ты его под другим именем знаешь. Подумай. По крайней мере, ты слышал, за что он в тюрьме.

— Не-а, за что?

— Слыхал про ограбление супермаркета в торговом центре Бэр-Вэлли? Должен был слышать, там парня убили.

— Чего ты меня спрашиваешь? Ничего я об этом не знаю.

— Говорю же, странно. Вот ребята говорят, ты и эти двое были большие друзья.

— Что за ребята?

— Ребята. Знаешь местечко в Топпинге под названием «Герман»?

Долгое молчание, прежде чем Рэй сказал:

— Да.

— Знаешь? Хорошо. Часто там сидишь?

— Да нет. Так, иногда.

— Но ты же там с кем-то сидишь?

— Это не значит, что я знаю, кто это.

— Да? А ребята говорят, ты сидел в «Германе» вот как раз с Лу Бейтсом и Турком Адамсом. Знаешь об этом?

Снова долгое молчание Рэя.

— А, значит, вот они кто?

— Думаешь, я поверю, что ты не знал, кто они?

От Рэя нет ответа. В машине тишина, в окна дует ветер, длинная прямая дорога через новенькие зеленые поля по ложу долины между кряжей. В Топпинг, потом в Бэр-Вэлли, с Рэем. Тони Гастингс не должен забывать свою ненависть — этот человек уже почти год не выходит у него из головы.

Рэй сказал:

— Чего ты от меня хочешь?

— Пока что просто задать несколько вопросов.

— Я ничего не сделал.

— А я и не сказал, что сделал. — Снова ветреная тишина. Тони едва расслышал вопрос: — А что ты такого мог сделать, чего говоришь, что не сделал?

— Чего-о? Подловить меня хочешь, что ли?

Бобби Андес опять рассмеялся:

— Да как же я тебя подловлю, Рэй? Как я тебя подловлю, если ты ничего не сделал?

— Это тупо.

— Что?

— Тупые вопросы ты задаешь. Чего ты хочешь знать? Давай, спрашивай.

— Я просто хочу знать, что ты знаешь об этом ограблении, в котором участвовали твои друзья. В смысле, слышал ли ты что. И знаешь ли что. Но ты говоришь, это не твои друзья, только, может, ты их знаешь под другими именами. Так что скажешь, Рэй?

Тони Гастингс, вслушиваясь, жаждал услышать от Андеса вопросы по делу, и все-таки от происходящего ему было неуютно. Он ощущал присутствие правого полевого в бейсбольной форме, вилявшего задом в адрес трибун, а пытался вспомнить человека в лесу.

— Ничего я про это не знаю. Они со мной не советовались.

— Ты их знал?

— Если это ребята из «Германа», то наверно. Немного.

— Под другими именами.

— Я не помню их имен.

— Ладно, теперь мы установили, что ты врун…

— Никакой я не врун. Почему ты меня вруном зовешь, черт возьми?

— Проехали. Я отмечаю с твоей стороны нежелание говорить правду. Почему бы тебе и не знать Турка с Лу. Много кто из тех, кто их знает, не участвовал с ними в этом ограблении. Только один их друг участвовал.

От Рэя ни звука.

— Есть мысли, кто это был?

— Не я.

— Ни слухов, ничего?

Нет ответа.

— Я вот слышал слух, — сказал Бобби Андес.

— Да?

— Тут ребята говорят, ты был третий.

— Мне казалось, ты говорил, что это был не я.

Жалость, которую Тони испытывал к Рэю, потрясала его. Он попробовал вспомнить. Например: мистер, тебя жена зовет.

— Этого я не говорил, правда? Я не говорил, что это был ты, и не говорил, что это был не ты.