Ранчо - Даниэла Стил

– Что с тобой? У тебя ужасный вид, -выпалил он.

– Что-то нездоровится, – пробормотала Зоя. – Наверное, простудилась. Как бы не грипп.

– В таком случае тебе здесь не место, – твердо заявил он. – Не сочти, конечно, что я на тебя нажимаю с целью получить работу, но ты не должна подвергать пациентов риску инфекции.

– Я надену повязку, – пролепетала она, шаря в ящике стола. У нее слишком тряслись руки, чтобы завязать тесемки, Он ничего не сказал, только нахмурился. – На самом деле я …Со мной все в порядке. Просто болит голова.

– Ничего себе – в порядке! – Он снял с ее шеи стетоскоп. – Немедленно домой! Я закончу прием за тебя. Денег с тебя не возьму. Считай это подарком. Некоторые просто не знают чувства меры. – Он погрозил ей пальцем и чуть ли не насильно вытолкал из кабинета.

Она не стала сопротивляться, уже не в силах ни соображать, ни даже дышать. Зоя отказывалась верить в прозвучавший в телефонной трубке Приговор, Значит, у нее тоже СПИД, та же неизлечимая болезнь, от которой мрут ее больные... Жизнь кончена... На самом деле, при хорошем уходе она могла бы еще протянуть не один год. Однако в крови у нее вирус, он караулит ее, как снайпер, как бомба с часовым механизмом.

– Марш домой! – напутствовал ее Сэм. – В постель! Я к тебе загляну.

– Это совершенно не обязательно. Я здорова. Спасибо тебе за то, что взялся закончить вместо меня прием.

Какой славный малый! Она испытывала к нему самые теплые чувства. Он бесконечно добр и предупредителен с ее умирающими пациентами. Может, сказать ему, что произошло? Если признаваться, то в первую очередь ему. Нет! Пока она никого не поставит в известность. Не сейчас, потом, когда иначе будет уже нельзя. Ни Сэму. Ни друзьям. Никому, даже медсестрам. Единственный, кому она обязана сознаться, что инфицирована вирусом СПИД, – Дик Франклин, хотя всегда была крайне осторожна и не подвергала его риску. С чисто этических позиций его необходимо предупредить, хотя она и не собирается впредь с ним спать. Ни с кем другим ей не хотелось делиться своей страшной новостью. Она решила утаить ее, как поступала со всеми своими прежними неприятностями. Зоя Филлипс не станет лить слезы на чужом плече!

По пути домой Зоя все же не удержалась от слез и вылезла из своего старенького «фольксвагена» в ужасном состоянии. Датчанка взглянула на нее с ужасом, даже малютка Джейд при виде матери разинула рот.

– Маме грустно? – спросила она озабоченно.

– Мама тебя любит, – ответила Зоя, прижимая девочку к себе. Теперь надо стараться не порезаться, а если это все же произойдет, ни в коем случае не появляться рядом с Джейд. Может, пользоваться дома перчатками и повязкой? Она упрекнула себя за идиотские мысли и паникерство. Даром, что ли, она врач? Но как выяснилось, если речь идет о своей собственной жизни, рационализм и объективность даются с трудом.

Как советовал ей Сэм, она легла в постель. К ней под одеяло заползла Джейд, и Зоя долго лежала неподвижно, прижимая к себе девочку. Казалось, ребенок чувствует беду и догадывается, что может лишиться матери. Зоя напомнила себе: дело не в том, что это случится, а в том, когда это случится, Для любого носителя вируса вопрос стоит именно так. Зое, учитывая способ заражения, отведено мало времени. При мысли, что ей некому доверить Джейд, ее снова охватила паника. Придется серьезно об этом поразмыслить и поскорее принять решение.

Спустя час к ней заглянула Инга и сообщила, что звонит доктор Франклин. Немного поколебавшись, Зоя покачала головой. Инге было велено ответить ему, что Зои нет дома. Вернувшись, Инга передала ей номер в Стинсоне. Зоя решила, что не будет беседовать с ним по телефону, а пошлет письмо. Куда проще исповедаться письменно. Ее совесть была чиста: она всегда соблюдала осторожность и не подвергала его опасности заражения. Однако считала своим долгом поставить его в известность о случившемся, надеясь, что ему можно доверять: вряд ли он разгласит ее тайну. В немногочисленной среде врачей любят посплетничать, и ей не хотелось превращаться в притчу во языцех. Хотя когда ей станет совсем худо, весть пойдет гулять по врачебным кабинетам. Если повезет, этого не произойдет еще долго. А пока ее единственным доверенным лицом станет доктор Франклин. У нее вызывала ужас мысль, что коллеги начнут перемывать ей косточки.

Зоя не считала и Дика близким человеком, но полагала, что у нее нет выбора: ему она попросту обязана сказать правду. Ощущая эту обязанность как обузу, она тут же написала ему короткое письмо. В нем сообщила только самое необходимое; анализ выявил наличие у нее в крови вируса СПИД, и она сочла необходимым поставить его в известность, хотя они всегда избегали риска. Какое-то время ей надо побыть одной. Все. Тема закрыта – она осторожно прервала их связь, отпустив Дика на все четыре стороны. Перечитав письмо, Зоя подумала, что вряд ли снова услышит в телефонной трубке его голос.

Доктор Франклин был интересным и умным человеком, но ему определенно недоставало душевного тепла, – невозможно его представить в роли утешителя. От него не дождешься и встревоженного звонка, не говоря о предложении помочь с Джейд. Амплуа Дика как поклонника умещалось в ограниченные рамки: кавалер за ужином, в театре или опере, партнер в постели, человек, к которому есть смысл обращаться в радости, но не в горе. Сейчас она хотела от него одного: чтобы он не разнес весть о ее беде по всему Калифорнийскому университету, а это, она считала, для него совсем необременительно.

Закончив писать, Зоя снова легла и повозилась с девочкой. Немного погодя Инга унесла Джейд, чтобы накормить ее ужином. Уходя, она встревожено посмотрела на хозяйку. Девушка еще не видела Зою настолько опечаленной и безжизненной. Зоя тоже никогда прежде не чувствовала себя столь опустошенной, не считая того дня, когда скончался ее друг. Сейчас она испытывала не боль, а ужас. Ей хотелось удрать, спрятаться, забиться под гору одеял, прижаться к близкому, все понимающему человеку. Увы, такового у нее нет.

Несмотря на сумерки, она не захотела включать свет. Из соседней комнаты доносились милые звуки: Джейд лепетала, Инга кормила ее ужином. Зоя погрузилась в сон. Она проснулась от звука мужского голоса. Открыв глаза, с удивлением обнаружила, что к ней обращается Сэм Уорнер. Стоя над ней, он щупал ей шею, стараясь определить, есть ли у нее температура.

– Как самочувствие? – ласково спросил он.

Никогда еще она не была так ему благодарна. Неудивительно, что ее пациенты души не чают в этом докторе! Он мягок и добросердечен. Иногда это даже важнее, чем чисто профессиональные познания.

– Нормально, – искренне ответила она. Однако это прозвучало не очень убедительно.