Ренегат - Артем Мичурин

— Дерьмовая смерть, — Серпимолот убрал дымящийся пистолет в кобуру и придавил подошвой бьющий из продырявленного затылка фонтан.

— Хороших смертей не бывает, — ответил Стас.

— Это верно, — согласился Баян, стряхивая со штанов багровые капли. — Интересно, что там в кузовах. Может, подзарядимся за казённый счёт?

Стас обошёл багги с мёртвым экипажем и одёрнул тент грузовика. В тёмноте что-то блеснуло.

— Ти-и-ихо, — протянул он, делая шаг назад и медленно поднимая вверх руки. — Споко-о-ойно.

— Чего там? — вскинул автомат Баян.

Среди деревянных ящиков с маркировкой «Мины 82 мм» сидел, поджав ноги к груди, паренёк лет шестнадцати. На смертельно бледном лице плясали отсветы огонька зажигалки трясущейся в правом кулаке. Левая рука обнимала канистру с торчащей из горловины мокрой тряпкой. Обезумевшие глаза насилу держались в орбитах.

— Отойди, — просипел он едва не срывающимся на визг голосом. — Подорву.

Стас краем глаза заметил, как Баян и братья машут руками, сигнализируя остальным о ЧП.

— Успокойся, пацан. Ты чего истеришь?

— Я всех п-подорву! Я дурак! Не подходи! — самообладание покинуло парня с концами, и он больше не в силах был сдерживать рвущийся наружу фальцет.

— Да я понял, понял, — нарочито спокойно ответил Стас. — Не подхожу. Видишь? Даже не шевелюсь.

К грузовику начал стягиваться народ. Вслед за Кумачом и Гансом в поле зрения Стаса появился Кирка. Он потыкал пальцем в сторону машины и уставился на невольного переговорщика, всем видом изображая немой вопрос.

— У тебя ведь там мины, насколько я вижу? — решил Стас прояснить ситуацию окружающим.

— Да!

— Угу. Хуева туча миномётных фугасов. Большая воронка получится. Как думаешь?

Собравшиеся вокруг грузовика инстинктивно попятились.

Парнишка в кузове промолчал, крепче обнимая канистру.

— Только вот бабахнут они не сразу. Мы разбежаться точно успеем. Попрячемся. Максимум, что нам грозит после твоего героического поступка — лёгкий звон в ушах. Неужели ты готов сдохнуть ради такого результата?

Рука с зажигалкой заколебалась и отошла чуть подальше от импровизированного фитиля.

Возле грузовика, с правого борта появился Сиплый. Он поднял автомат, целя в предполагаемое место нахождения смутьяна, и проартикулировал: «На голос».

Стас молча покачал головой и снова обратился к парнишке:

— Тебя звать-то как?

Тот насупился, но после непродолжительной паузы ответил, шмыгнув носом:

— Лёха.

— Лёха, — повторил Стас. — У меня друга так же звали. Откуда будешь, Лёха?

— Из… из Сергача.

— Большой город. Семья есть?

— Мать только. Отец помер в прошлом году.

— А девчонка? Ждёт тебя?

— Ага.

— Красивая?

— Красивая, — парнишка невольно улыбнулся, но тут же постарался вернуть суровое выражение лица.

— И что, — продолжил Стас, — думаешь, одобрят мать с невестой ту глупость, которую ты замыслил? Им даже хоронить нечего будет. Разнесёт твой пепел ветром по всей пустоши. А чего ради? Или, может, ты нас пуще смерти боишься? Это зря. Нам от тебя ничего кроме груза ненужно. Так что давай, гаси свою зажигалку и вылазь. Ну?

Алексей, чуть поколебавшись, отпустил канистру и двинулся к выходу, но, сделав несколько робких шажков, метнулся назад, схватил свой «механизм самоуничтожения» и отчаянно замотал головой.

— Нет-нет-нет-нет-нет…

— В чём дело? — спросил Стас.

— Я не верю, — проскулил Алексей жалобно. — Вы… вы меня всё равно убьёте.

— Зачем? Что нам с тебя, щи варить?

— А может и так! — сквозь слёзы выкрикнул парнишка и судорожно зачиркал кремнем.

— Эй-эй, Лёха, не дури, — Стас чуть подался назад, готовый, в случае чего, рвануть прочь от взрывоопасного груза. — Кончай эту хуйню. Слышишь?

— Я сгорю лучше, чем сожрать себя дам!

— Ты чего несёшь? Кто тебя жрать будет?

— Вы! Все вы! Я слышал, что тут с пленными делают!

— Алексей, — Стас вытянул руку, делая примирительные жесты, — послушай. Успокойся и послушай меня. Самосожжение ты устроить всегда успеешь. Подожди минуту. Хорошо?

Парнишка всхлипнул, утирая рукавом слёзы.

— Ты всё перепутал. Это не Навашино, это Арзамас. Бригады дальше на запад, километрах в ста. А мы вообще не местные. Наёмники мы. Понятно? Ты нам нахрен не спёрся, Алексей, ни рабом, не ужином. Вылезай оттуда и можешь чесать, куда глаза глядят. Я тебе даже пистолет дам, зверьё отпугивать, — Стас обернулся к Кирке. — А, командир, что скажешь? Дадим парню пистолет?

— Пусть автомат берёт, — ответил Кирка. — Только поскорее, а то заебал уже.

— Ну, ты прекратил истерить? — возобновил Стас переговоры.

Парнишка отдышался, хлюпая соплями, и нерешительно кивнул.

— Вот и отлично. Вылезай.

Алексей отодвинул канистру и пополз вперёд, осторожно ступая по ящикам с минами.

— Молодец, — похвалил Стас спрыгнувшего на землю Алексея. — Зажигалку можешь уже погасить. В дороге пригодится.

Парнишка стоял посреди затянутой чёрной гарью улицы, в окружении четырнадцати головорезов, и дрожал, как осиновый лист, отчётливо стуча зубами.

— Недоросль, бля, — фыркнул командир, осмотрев возмутителя спокойствия, и указал на опрокинутый багги. — Автомат себе там подберёшь. Свободен.

Алексей развернулся в заданном направлении, сглотнул и на трясущихся ногах послушно отправился мародёрствовать с трупов своих бывших коллег.

— Барон, — тихонько позвал Кирка и мотнул головой вслед парнишке.

Моментально вскинутый сто седьмой сухо кашлянул, и тело последнего защитника колонны плашмя рухнуло на землю, оставляя за собой быстро таящий шлейф кровавых брызг.

Стас, даже не успев толком сообразить, что к чему, обернулся, увидел лежащее на земле тело и стоящего рядом Барона с автоматом в руках.

— С-с-сука! — прошипел он, кладя палец на спусковой крючок.

— Что? — Барон перевёл взгляд на грубияна, держа автомат наизготовку.

— Отставить! — рявкнул Кирка.

Двое подчинённых продолжали молча сверлить друг друга глазами.

— Отставить, я сказал, — повторил он уже более спокойным тоном. — Рехнулись что ли?

Стас сосчитал в уме до пяти и сплюнул Барону под ноги.

— Нахера? — махнул он рукой в сторону свежего трупа, обращаясь к командиру.

— У нас приказ, — ответил тот. — Живых не брать.

— Да это же мальчишка совсем.

— У нас при-каз, — повторил Кирка по слогам. — Я слишком витиевато излагаю?

— Он был даже не вооружён!

— Ну всё, хватит разглагольствований! Дело сделано. Собирайте хабар и по машинам!

— Жопой на минах поедем? — поинтересовался Хлор.

— Есть возражения? Можешь бежать рядом. Тебе на пользу пойдёт.

— Очень смешно, мудак, — пробубнил Хлор себе под нос и отправился за трофеями.

Стас постоял ещё немного над трупом, рассуждая о том, как могла бы сложиться судьба парня, не будь мир столь жесток, а когда обернулся, увидел перед собой Сиплого.

— Не переживай, — сказал медик, рассматривая ещё дымящееся пулевое отверстие в затылке безвременно почившего Алексея. — До Сергача пацан в одиночку всё равно не добрался бы. Через эти места только на броневиках ездить, да и то, видишь, не всегда помогает.

— Тогда тем более непонятно, зачем убивать.

— Интересно устроен человеческий мозг, — заключил Сиплый, продолжая разглядывать дыру в черепе. — Проблема есть только тогда, когда она на виду. Убери с глаз подальше, и проблема исчезает. Ты не находишь это м-м… несколько лицемерным? Ладно, забудь, — хлопнул он Стаса по плечу, видя, что тот не расположен к философским диспутам. — А ситуацию ты грамотно разрулил. Молодец. Думаю, тебе зачтётся.

Глава 9

На базу отряд вернулся в приподнятом расположении духа. Невредимый груз, три захваченные машины и снятый с броневика «Корд» позволяли рассчитывать на щедрое вознаграждение со стороны работодателя, а делёж лёгких стрелковых трофеев привнёс в унылый казарменный быт атмосферу праздника.

— Ну нихера себе! — Кумач угрожающе нахмурился, почёсывая кулак. — Это с какого вдруг такого? Стечкина, крыса, прибрал уже, и всё ему мало!

— Я убил, мой автомат, мой пистолет, — постарался аргументировать Баян свои претензии на семьдесят четвёртый и АПС.

— А я, можно подумать, в носу ковырял!

— Ковырял-не ковырял — это мне не интересно совсем. Ты броневик стрелял? Два человека убивал? Вот с них и бери.

— Ты чего, Баян, юродивого-то из себя строишь? Или, может, в кузов не заглядывал? Там же лом сплошной остался.

— Аккуратнее нужно, — развёл тот руками, с выражением искреннего недоумения.

— Ещё и подъёбывать будешь меня?! — рассвирепел Кумач, покраснев даже там, где кожа была нетронута ожогами, и навис над Баяном. — Гони автомат, крысяра!