И телом и душой - Инга Берристер

— Да ты просто доморощенный психоаналитик! — язвительно отозвался Пирз. — Интересно, с какой стати дядя разоткровенничался?

Селина промолчала.

— К сожалению, выводы твои далеки от истины. Если я не доверяю отдельным представительницам прекрасного пола, так только потому, что многолетний опыт юриста научил меня осмотрительности. В твоем случае основания для подозрений весьма веские. Ведь ты мне до сих пор не объяснила, зачем рылась в дядиных бумагах. Я по-прежнему уверен: тебе есть что скрывать.

Селина тут же пожалела о затеянном разговоре. Как всегда, Пирз обратил ее слова к собственной выгоде и с легкостью одержал над ней верх. Сильные пальцы по-прежнему впивались в руку, и девушка беспокойно задвигалась.

— Гроза стихла, — неуверенно напомнила она. — Не пойти ли нам домой?

— Сейчас три часа утра, двери наверняка заперты, и мы всех перебудим.

— Но ведь домашние тревожатся?

— Не думаю. Я же сказал, Джералд решит, что мы пережидаем дождь в укрытии! В чем дело, Селина? Боишься оставаться наедине со мной?

Диалог вернулся к исходной точке.

— С какой стати? — Девушка пожала плечами и непроизвольно поморщилась от боли: хватка у него и впрямь железная!

— Да разные могут быть причины… — Голос Пирза звучал пугающе тихо, и в следующий миг Селина ощутила на щеке его дыхание. — Вот эта, например…

Если бы поцелуй его был преисполнен карающим презрением, как ожидала Селина, она, возможно, и выстояла бы. Но легкое, неуловимое словно шепот касание приглашало ее губы смягчиться, поучаствовать в дурманящем удовольствии.

Пирз приподнял голову и пригляделся к девушке во тьме, хотя, что сумел разглядеть, непонятно. Затем проследил контур ее губ прохладными пальцами, и Селина дрогнула, признавая силу пробудившихся чувств.

Она знала, что может остановить его одним-единственным словом, но так и не смогла произнести “нет”. Тогда Пирз привлек ее к себе, обнял одной рукой, большим пальцем другой прощупал на запястье неистово участившийся пульс. Когда он поднес тонкую кисть к губам и провел языком по пульсирующей жилке, яростное пламя вырвалось на свободу, лишая сил и воли, пробуждая неутолимую жажду. Язык коснулся ладони, девушка задрожала и прильнула к Пирзу, мысленно радуясь, что рубашки на нем нет. Разгоряченная кожа жгла пальцы… или, может быть, жар струился от собственных ладоней, что лихорадочно скользили по упругим мускулам его груди?

Желание накатывало волнами — неодолимое, точно лавина с гор. Селина таяла от наслаждения, обращалась в нечто текучее, податливое и бесформенное, полностью покорное его воле.

Прикосновение его бедра опалило ее огнем. Пирз выпустил хрупкую кисть и осыпал шею девушки нежными поцелуями. Похоже, он просто играл с нею, возбуждал легкими, дразнящими поцелуями и ласками… Однако в неистовом натиске его напрягшегося тела ощущалась властная требовательность, не оставлявшая места легкомысленному притворству.

Пирз стиснул ладонями ее груди. Селина закусила губу, но обуревающее ее безумие дало о себе знать легким стоном.

— Ты меня хочешь?

Как можно в этом усомниться? Гордость требовала отрицать очевидное. Вдруг Пирз намеренно распалял ее для того, чтобы бросить на полпути и порадоваться ее отчаянию, но что-то не позволило ей прибегнуть к дешевым уловкам. Обхватив его за плечи, Селина до рези в глазах вгляделась в любимое лицо, почти неразличимое в полумраке.

— Да, — просто ответила она, словно прыгая с обрыва в бурлящую реку, слишком стремительную, чтобы переплыть ее без посторонней помощи. Открыто признавшись в своем желании, Селина почтила его тем самым доверием, в котором Пирз ей отказывал. И настороженно замерла, мысленно примиряясь с отказом.

Пирз резко выдохнул, как если бы надолго задержал дыхание в ожидании ее слов. Грудь его бурно вздымалась.

— Бог ты мой, тогда докажи, что это так! — хрипло взмолился он. Этот сдавленный, полный тоски голос показался Селине незнакомым. — Я прошел через ад, мечтая о тебе, ты это знаешь?

Вымученное признание приковало девушку к месту, и лишь глухое, гортанное восклицание отчаяния пробудило ее к действию. Селина инстинктивно обвила его руками, покрыла нежными, утешающими поцелуями шею — так растрогал ее исполненный страдания голос. Она ощущала боль любимого, как свою. О том, что Пирз, возможно, притворяется, чтобы застать жертву врасплох, Селина не задумалась ни на минуту, ей хотелось лишь одного — унять его тоску.

Пирз обхватил ладонями ее талию, запрокинул ей голову, наслаждаясь прикосновениями губ. Селина стремилась лишь утешить и успокоить его. Но, взглянув на него сверху вниз, ощутила, что Пирз одержим первобытной, не ведающей преград страстью, и, чутко настраиваясь на его настроение, затрепетала в ответном отклике, припала к его губам — сначала осторожно, затем более уверенно.

Всем своим существом Пирз отозвался на ласку. Селина глазам своим не верила: он всегда казался таким сдержанным и суровым. Она полагала, что контролировать чувственные порывы для него более чем привычно.

Селина упивалась сознанием своей новообретенной власти. И вдруг задохнулась от неожиданности: Пирз резко сбросил ее с себя, перекатился на бок, притиснул к полу, обнял ладонями ее лицо так, чтобы девушке не удалось уклониться от его страстного поцелуя, даже если бы она того и хотела.

Пирз властно припал к ее губам, вызывая отклик столь же неистовый. Рубашка и белье, ставшие ненавистной преградой, мешали и раздражали. Вероятно, та же самая мысль одновременно пришла в голову и ему тоже. Потому что Пирз убрал ладони с ее лица и легонько приподнял девушку над ложем, не прерывая поцелуя. Когда он расстегнул лифчик, Селина не сдержала блаженного вздоха. Пирз стянул с нее рубашку: легкое прикосновение его пальцев к коже превращалось в невыносимую пытку. Избавившись от досадной помехи, Селина жадно прильнула к его распаленному телу, содрогаясь от страсти.

— Каждую ночь ты снилась мне вот так… — хрипло пробормотал Пирз, прерывая поцелуй. — Таяла в моих объятиях, пылала огнем… стремилась ко мне столь пылко, что все твои любовники непременно умерли бы от зависти…

Это замечание должно было бы остудить ее порыв, но ничего подобного не произошло. Все на свете утратило значение, кроме томительной, безумной жажды, пробужденной его ласками. Селина лихорадочно отвечала на каждое прикосновение его рук, покрывала исступленными поцелуями его плечи и шею, постанывала от восторга, когда широкие ладони легли на ее грудь, обняли… Стыду места не было, нарастающая страсть звала к новым, еще более дерзким ласкам.

Пирз снова разомкнул объятия. Селина поежилась на холодном сквозняке, вгляделась в темноту, смутно различая контур его тела. Что происходит? Пирз просто играл с ней? Но нет… в его поцелуях и объятиях она читала неуемное желание, притворству неподвластное.