Звезды над Шандаларом - Владимир Васильев

Клим обнажил свой лишь на миг позже.

— Это еще что? — загремел вдруг властный голос. Клим скосил взгляд, не желая упускать Максаря из поля зрения.

У столика стоял седой. Усы его топорщились, как у рассерженного кота.

— Хорошо же ты начинаешь службу, — жестко сказал он Климу.

Еще несколько секунд седой мрачно глядел то на Максаря, то на Тереха.

— Отведи их, пусть умоются, — велел он девушке, теребящей поварской колпак. — Живо.

— А вы, — обратился седой к белолицему и Климу, — если сцепитесь до завтра, заказывайте отпевал.

Максарь, скрипнув зубами, вогнал меч в ножны и, не глядя на Клима, пошел вослед девушке куда-то за стойку у дальней стены. Терех последовал за ним, тоже убрав меч.

Они по очереди умылись в большой дубовой кадке. Максарь утерся полотняной салфеткой, швырнул ее на пол и вышел вон, все так же избегая смотреть на Клима. Девушка подала вторую салфетку Климу, и негромко предупредила:

— Берегись его.

Клим подал ей мокрую салфетку.

— Спасибо.

На секунду он поймал взгляд ее умопомрачительно зеленых глаз и повторил:

— Спасибо.

Клим хотел спросить, как ее зовут, но почему-то не решился.

Когда Терех вернулся в зал, его окликнул Гордей:

— Эй, парниша! Пойдем со мной.

Клим повиновался. Они вышли на площадь. Часы на башне пробили десять — всего час минул с тех пор, как вошли в таверну.

«В этом городе все происходит на удивление быстро...» — рассеянно подумал Клим.

— М-да, — сказал Гордей. — Зря ты с Максарем связался.

Он помолчал.

— Сегодня его можешь не бояться, слово Влада — закон. А с утра готовься постоять за себя.

Клим пожал плечами и погладил рубчатую рукоять меча. Постоять за себя впервые ему пришлось в семь лет и с тех пор он здорово поднаторел в этом искусстве.

Смеркалось; они шли засыпающим городом к казармам. Гордей молчал, Терех молчал, город молчал, и лишь сверчки монотонно верещали на чердаках.

В казарме Клим повалился на указанную Гордеем койку и мгновенно забылся.

Утром из крепкого сна его выдернул трубач. Тряхнув головой, Клим сел и огляделся. Солдаты поднимались с коек и нестройно тянулись к светлому проему выхода. Клим побрел за ними.

Во дворе буйствовало солнце, приходилось щуриться. Воевода Влад нарочно выстроил всех лицом к восходящему светилу; ратники терли глаза и заслонялись ладонями.

Кого-то определили в стражу, кого-то в конный обход, кого-то в охрану торговцев; солдаты разбирали оружие и доспехи да и разбредались по назначению. Скоро от плотного строя осталась жиденькая цепочка. На дальнем фланге Клим углядел фигуру Максаря.

Влад всыпал по первое число угрюмому ратнику, погоревшему накануне на пьянке, отослал его к штрафникам (Клим отметил — без конвоя) и обратился к Тереху.

— Теперь ты.

— Выйди из строя, — шепнул стоящий рядом Гордей.

Клим дважды шагнул и полуобернулся, чтоб стоять к воеводе лицом.

— Вчера за меч хватался, я видел. Горяч больно? Или первый мечник под солнцем?

Говорил Влад сухо и отрывисто. Клим пожал плечами.

— Ладно. Докажи, что не зря клинок на поясе носишь. Максарь!

Воевода хлопнул в ладоши; строй дрогнул и развалился. Всего несколько секунд, и солдаты образовали замкнутый круг. Внутри остались Клим, Максарь и Влад. Белолицый, криво улыбаясь, потащил из ножен меч. Влад, скрестив руки на груди отошел в сторону и приготовился наблюдать.

Ладонь Клима легла на рукоять меча, привычно обласкала рифленую кость и сжалась, а в ушах все еще звучал тихий шепот проскользнувшего при перестроении совсем рядом Гордея: «Учти, на самом деле Максарь левша...»

Клим, изготовившись, наблюдал за противником. Меч Максарь держал в правой руке, но теперь стало понятно, что это ничего не значит. Терех и сам умел биться обеими руками, но правой выходило лучше. Он сосредоточился, и спустя мгновение Максарь напал.

Косой рубящий сбоку Клим изящно отвел и атаковал сам, но и его выпад отвели не менее изящно. Некоторое время двое кружили внутри круга, присматриваясь, и снова сшиблись, на этот раз надолго. Максарь завел серию, быстро работая мечом, Клим оборонялся, пока успешно.

Белолицый очень сильно фехтовал, это Терех почувствовал сразу. Удары его были быстры, коварны и нестандартны. Явно, самоучка. Как, впрочем, и Клим.

Прощупав умелую защиту Клима, Максарь неуловимым движением перебросил меч в левую руку и обрушился с удвоенной силой. Но Терех ждал чего-то подобного, ведь Гордей его предупредил, поэтому неожиданный финт не смутил и с толку не сбил.

Железо звенело еще около минуты, потом Влад неожиданно хлопнул в ладоши:

— Довольно!

Максарь тут же прекратил атаковать и убрал меч. Клим, успокаивая дыхание, свой просто опустил.

— Ты оказался лучше, чем я ожидал, — честно признался воевода. — Осталось доказать всей Зельге, что ты будешь ей верен. Тогда попадешь в мою гвардию. А пока — походишь в караулы да в патрули. Гордей, глаз с него не спускай.

Сухощавый воин сдержанно кивнул.

— Резерв — разойдись! — скомандовал Влад и не оборачиваясь зашагал к воротам. Стражи браво отсалютовали ему пиками.

Максарь и еще несколько ратников ушли вместе с ним.

Гордей подошел к Климу и уважительно хлопнул его по плечу:

— Ну, парень, нет у меня слов! Ты первый, кто фехтовал с Максарем и не был унесен из круга! Траги тебя дери! Где ты научился так работать клинком?

Клим пожал плечами:

— В Тенноне. И раньше, в Сагоре.

— Влад изумлен, поверь мне. Не гляди, что он остался бесстрастен. Я его давно знаю. Но теперь и спрос с тебя будет особый: смотри не подведи...

Задачей резерва было бездельничать в казарме или около нее. Запрещалось только выходить за ворота и пить хмельное. Солдаты большей частью отсыпались, иногда фехтовали, чтоб не заржаветь, швыряли ножи в специально установленный щит, правили клинки, чинили доспехи, если требовалось; судачили о тем, о сем. Клим старался держать поближе к Гордею, чем-то понравился ему сухопарый воин, да и тот охотно сносил общество новичка, рассказывал о местных нравах и обычаях.

Вечером, освободившись из резерва, Гордей и Клим снова пошли в таверну. Солдаты ходили туда с удовольствием — вкусный стол и доброе пиво полагались им бесплатно. Хозяин Хлус, однако, не оставался внакладе, ежедневно кормя полсотни человек: всякий купец, проезжающий через Зельгу, обязан был часть товара оставить в таверне; жители города и окрестных деревень поставляли снедь и питье, причем часто приносили больше, чем того требовал закон, потому что гарнизон всегда защищал людей от врагов, солдат в городе уважали, стремились облегчить им службу и обеспечить всем необходимым.