ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ (Сборник) - В. Быстрое

23 августа 1942 года план штурма Ленинграда обсуждался в гитлеровской ставке. На нем Гитлер высказал предположение о том, что реальной мерой противодействия со стороны советского командования может быть «яростное наступление на Волховском фронте в районе Погостья и узкой горловины у Мги». И потребовал удержания занимаемых здесь позиций при любых обстоятельствах.

«Яростное наступление Волховского фронта», как мы теперь знаем, было предпринято Мерецковым гораздо раньше, чем предполагал Гитлер, — через три дня после упомянутого выше совещания.

Уже 27 августа Манштейн, по собственному признанию, вынужден был повернуть часть сил свой 11-й армии против Волховского фронта, а 4 сентября, когда войска Мерецкова расширили полосу наступления до 15–20 километров, разъяренный Гитлер потребовал от Манштейна без промедления бросить в сражение все, что имеется, и любой ценой предотвратить развал фронта 18-й армии генерала Линдемана…

Наш радиоперехват в те дни засек радиопереговоры, из которых следовало, что Манштейн прямо из своей автомашины по рации подвижного командного пункта приказывал командирам дивизий с ходу развертывать и вводить в бой подчиненные части, не допустить дальнейшего расширения прорыва советских войск.

В район Синявина был направлен огонь сверхтяжелых артиллерийских орудий, перенацелена авиация воздушного флота, которому по ранее принятому плану отводилась особая роль в штурме Ленинграда: в течение шести дней, предшествующих самому штурму, они должны были нанести удары по городским районам и объектам, чтобы «нарушить всю организацию обороны города и парализовать массы рабочих и гражданского населения».

Замыслам этим не суждено было сбыться. Не суждено прежде всего потому, что Волховский фронт проводил эту страшно тяжелую, кровопролитную операцию. После нее — об этом также поведал в своих мемуарах «Утерянные победы» Манштейн — «о наступлении на Ленинград не могло быть и речи». Таков истинный ее итог!

Надо полагать, что Верховный Главнокомандующий положительно оценивал личную деятельность генерала Мерецкова в этой операции по руководству подчиненными войсками. Только этим можно объяснить, что он, как ни хотелось ему побыстрее снять блокаду Ленинграда, выслушал доклад Мерецкова спокойно, не высказав упреков в адрес командования фронтом. Но вот тогда-то он и закончил разговор с командующим Волховским фронтом словами:

— Ваши соображения по прорыву блокады Ленинграда, товарищ Мерецков, Ставка рассмотрит.

Вопрос этот Ставкой Верховного Главнокомандования не снимался со времени тихвинских событий осенью 1941 года. Именно в те далекие уже, наполненные радостью первой его серьезной победы над врагом, декабрьские дни 1941 года, когда был освобожден Тихвин и руководимые генералом Мерецковым войска перешли к преследованию отходящего противника, его и комбрига Стельмаха вызвали в Ставку. «Зачем?» — всю дорогу мучительно раздумывал Мерецков, ибо считал, что время для вызова неподходящее.

В Москве заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант А. М. Василевский прояснил обстановку: речь будет идти об образовании нового фронтового объединения — Волховского фронта. На совещании в Ставке, которое открыл 12 декабря 1941 года Верховный Главнокомандующий, присутствовали начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников, командование Ленинградского фронта — генерал М. С. Хозин и А. А. Жданов, командующий 26-й армией (в конце декабря ее переименовали во 2-ю ударную) генерал Г. Г. Соколов и командующий 59-й армией генерал И. В. Галанин.

— Начинайте, Борис Михайлович, — предложил Сталин Шапошникову.

Взяв в руки карандаш и очертив им на карте с обстановкой на северо-западном направлении, лежащей на столе, территорию, которая примыкает к реке Волхов, Шапошников сказал:

— В целях объединения армий, действующих к востоку от реки Волхов, Ставка Верховного Главнокомандования решила образовать Волховский фронт… Командующим фронтом назначается генерал армии Мерецков, членом Военного совета — армейский комиссар 1-го ранга Запорожец, начальником штаба фронта — комбриг Стельмах…

Генеральная задача нового фронта сформулирована предельно ясно: объединение армий, действующих к востоку от реки Волхов, в первое время содействовать срыву вражеского наступления на Ленинград, затем совместно с Ленинградским фронтом разгромить противостоящую здесь группировку противника и освободить Ленинград от блокады.

Кроме 4-й и 52-й армий, которые к моменту организации фронта преследовали немецко-фашистские войска, потерпевшие поражение под Тихвином и Малой Вишерой, в его состав из резерва Ставки передавались 59-я и 2-я ударная армии. Правый фланг фронта граничил с 54-й армией Ленинградского фронта в районе Кприши, левый в 150 километрах южнее упирался в озеро Ильмень, за которым вела бои 11-я армия Северо-Западного фронта.

Из-за этой армии возникло на том совещании разногласие Мерецкова с Хозиным. Кирилл Афанасьевич поставил вопрос о целесообразности включения в состав Волховского фронта 54-й армии, поскольку она действовала в отрыве от Ленинградского фронта. Такое положение казалось ему нелогичным, ибо пребывание армии в составе Ленинградского фронта создавало значительные неудобства в управлении ею. Однако генерал Хозин настаивал на том, чтобы эта армия оставалась в его подчинении. Член Военного совета Ленинградского фронта Жданов поддержал мнение генерала Хозина. Хотя эта армия, говорили они, и расположена за внешним кольцом блокады, ее войска, нанося удары с тыла, окажут ленинградцам наибольшую помощь в прорыве блокады. Контрдоводы Мерецкова звучали вроде бы убедительно: задача прорыва блокады ставится перед Волховским фронтом, и, значит, кому бы 54-я армия ни подчинялась, она будет действовать в том же направлении; отрыв ее от Волховского фронта затруднит планирование ударов во врагу и боевое взаимодействие войск. К сожалению, его слова действия тогда не возымели. Решение Ставки положило конец дебатам: если для Ленинграда лучше сохранить за собой 54-ю армию, пусть будет так. Через полгода, правда, поправка в то решение была внесена: 54-я армия передавалась Волховскому фронту, а вместе с нею и образованная в январе 1942 года 8-я армия, находившаяся южнее Ладожского озера.

Мерецков не раз с горечью думал о том, что случилось это не сразу, а только через полгода, как и о том, что а апреле 1942 года, когда в тяжелом положении в ходе Любанской операции оказалась 2-я ударная армия, Волховский фронт решением Ставки был реорганизован в оперативную группу войск. Эту новую группу также подчинили Ленинградскому фронту.