Сочиняйте сами - Рекс Стаут

— Могу я помочь? — спросил я.

— Не нужно. Все уже сделано.

— Очевидно, предстоит солидная вечеринка?

— Да, в девять часов.

— И все гости уже приглашены?

— Да.

— А я приглашен?

— Я все время спрашивал себя: где ты?

— Работал, но пакета не нашел. Разве Фриц заболел?

— Нет. Он жарит бифштексы.

— Что?! Для вечеринки?

— Нет. Мне предстоит работа, и я предпочитаю заниматься ею не на пустой желудок.

— А мне вы дадите кусок бифштекса?

— Да. Там готовится два.

— В таком случае я поднимусь к себе причесаться.

Я ушел.

19

Вулф, сидевший за письменным столом, оставил кофейную чашку и посмотрел на экс-председателя Объединенной комиссии по вопросам плагиата.

— Применяемый мною метод, мистер Харвей, — сухо сказал он, — нравится мне больше. После того как я закончу, можете задавать мне вопросы, если вы сочтете, что я не ответил на них. — Он взглянул направо и налево. — Конечно, я мог бы назвать виновную и сообщить вам о наличии у меня достаточных доказательств, чтобы осудить ее, но хотя тем самым я выполнял бы свою задачу, это не удовлетворит ваше любопытство.

Мортимер Ошин занимал кресло, обитое красной кожей. Члены комиссии и секретарь располагались в шести желтых креслах веред столом Вулфа. В переднем ряду, ближе всех ко мне, сидела Эми Винн, а дальше Филипп Харвей и Кора Баллард. Во втором ряду расположились Рубен Имхоф, Томас Декстер и Джеральд Кнапп — все издатели. Места вокруг большого глобуса заняли Дол Боннер, Сэлли Корбетт, Сол Пензер, Фред Даркин и Орри Кэтер. Отдельно от всех у моего стола сидела Алиса Портер, спокойно попивавшая ситро. Я пил кофе, а другие — по выбору: джин с тонизирующей водой, виски с содовой водой, виски с водой, водку с имбирным пивом, просто виски, а Ошин — коньяк. Он, очевидно, знал толк в коньяке. Сделав глоток, Ошин попросил у меня бутылку, долго изучал ярлык, сделал еще глоток, а потом воскликнул: «Бог мой! Сколько еще у вас такого же?» Я, конечно, понял намек, налил ему еще, и он по меньшей мере минут пять не курил.

— Я должен объяснить вам, — продолжал Вулф, снова посмотрев направо и налево, — внезапную вспышку негодования мисс Портер. Она имела основания для этого, ибо пришла сюда потому, что я солгал ей. Я сообщил мисс Портер по телефону, что намереваюсь вручить ей документ, подписанный мистером Имхофом и мисс Винн в обмен на документ за ее подписью. Слово — намереваюсь не совсем соответствует случаю. Я не сомневаюсь, что после окончания нашей беседы мисс Портер не будет опасаться возбуждения дела против нее мистером Имхофом или мисс Винн, но, разговаривая с ней сегодня по телефону, я не намеревался передавать ей такой документ. Справедливости ради я признаю обоснованным негодование мисс Портер, когда, приехав ко мне, она обнаружила тут толпу. Она не покинула нас только потому, что я сообщил ей о своем намерении продемонстрировать перед вами ее виновность в совершении преступного акта и посоветовал ей послушать меня — она осталась.

— Но вы только что признались, что вы лжец! — крикнула Алиса Портер.

— Прежде всего по существу, — игнорируя ее и обращаясь к членам комиссии, продолжал Вулф. — А также о выводах, сделанных мною, после чего последуют и необходимые детали. Восемь дней назад мистер Гудвин подробно доложил вам о его кратких разговорах с Саймоном Джекобсом, Кеннетом Реннертом, Джейн Огильви и Алисой Портер. Не знаю, обратил ли кто-либо из вас внимание на то, что его разговор с мисс Портер был весьма примечательным, точнее говоря, примечательным было то, что сказала она. Он сообщил ей, что одна нью-йоркская газета рассматривает вопрос о приобретении права на опубликование в ряде номеров ее книги. И что же она ответила? Она ответила, что ПОДУМАЕТ. Все вы знаете писателей лучше меня, но и я немного разбираюсь в людях. Никаких вопросов она не задавала и вообще больше ничего не сказала. Мисс Портер вовсе не является знаменитым и преуспевающим автором; ее единственная опубликованная книга оказалась слабой, а ее рассказов по количеству и качеству вряд ли достаточно для поддержания ею своей репутации в качестве профессиональной писательницы. И тем не менее она не поинтересовалась у мистера Гудвина даже названием газеты. Она вообще ничего у него не спрашивала. Я подумал, что это весьма примечательно, а вы?

— Я тоже так подумала, — заявила Кора Баллард. — Однако я понимала, что она находится в сложном положении, так как напугана.

— Чем? Если она сомневалась в добропорядочности мистера Гудвина, если она не верила, что у него есть такое предложение от газеты, почему же она не расспросила его? Почему она даже не попыталась выяснить название газеты? Полагаю, что у меня были довольно серьезные основания прийти к выводу: она не сомневалась в мистере Гудвине и не подозревала его, а ЗНАЛА, что он лжет. Ей было известно, что ваша комиссия поручила мне расследовать всю эту историю и что теперь Гудвин обманным путем пытался получить у нее копию ее рукописи, послужившей основанием для предъявления ею претензии к мисс Винн. В тот момент…

— Каким образом она могла ЗНАТЬ? Кто сообщил ей? — потребовал Харвей.

— Конечно, это важно, — кивнул Вулф. — В то время такой мой вывод большого значения не имел. Однако уже на следующий день, когда стало известно об убийстве Саймона Джекобса, он приобрел несколько большее значение, стал еще более значителен после убийства Джейн Огильви и оказался исключительно важным, когда был убит и Кеннет Реннерт, а Алиса Портер все еще оставалась живой. Она оказалась в центре нашего внимания, однако я продолжал сомневаться, что нашел, кого искал, ибо не верил, что мисс Портер изобрела определенный стиль в рассказе «Только любовь» для иска к Эллен Стюрдевант, имитировала его в «Все мое — твое» в качестве основы претензии Саймона Джекобса к Ричарду Экклзу, еще раз повторила тот же стиль в «На земле, не на небесах» для иска Джейн Огильви к Марджори Липпин, но уже «Счастье стучится в дверь» для иска к Эми Винн написала в своем собственном стиле. Однако вчера вечером…

— Минуточку, — прервал его Мортимер Ошин. — Ну, а что, если она отдавала себе отчет в том, как все это будет выглядеть? — В бокале у него все еще было немного коньяку, и он все еще не курил.

— Вот именно, мистер Ошин. Вчера мистер Гудвин привез Алису Портер сюда и после часовой беседы с ней я сам задал такой вопрос себе. Что, если она оказалась достаточно проницательной, чтобы заранее, договорившись с Саймоном Джекобсом о его роли в сговоре против Ричарда Экклза, выработать такой план дальнейших действий, который из-за своей фантастичности отведет от нее даже малейшие подозрения? После часового разговора с мисс Портер я подумал, что такое потрясающее коварство в ней нельзя исключить и, во всяком случае, возможность этого следует иметь в виду. После ухода мисс Портер я потратил еще час на телефонные разговоры с пятью весьма компетентными детективами, иногда помогающими мне. Сегодня утром в восемь часов они все собрались у меня, и я дал им соответствующие задания. Все они сейчас здесь, и я хочу представить их вам. Вы можете повернуть головы?

Все повернулись.

— Впереди слева — мисс Теодолинда Боннер, а за ней мисс Салли Корбетт. Позади слева мистер Сол Пензер, рядом мистер Фред Даркин, а справа мистер Орри Кэтер. Я должен сказать, что перед уходом для выполнения моих поручений каждый из них взял фотографию Алисы Портер, полученную мистером Пензером в редакции одной газеты. Я попрошу каждого из них доложить вам результаты… Мистер Кэтер?

Орри встал, подошел к столу Вулфа и повернулся к членам комиссии.

— Мне было поручено узнать, — начал он, — поддерживала ли она какую-либо связь с Саймоном Джекобсом. Конечно, проще всего было бы расспросить его вдову. Я явился к ней домой, но никого не застал. Я попытался поговорить с соседями и…

— Покороче, Орри. Только самую суть.

— Слушаю, сэр. В конце концов мне удалось найти ее в доме приятельницы в Нью-Джерси. Она не хотела разговаривать, и мне пришлось провести с ней некоторое время. Я показал ей фотографию, и она опознала ее. Она видела объект дважды, три года назад. В обоих случаях у них дома, куда объект являлся для встречи с ее мужем и в каждом случае оставался там часа два с лишним. Вдове неизвестно, о чем они разговаривали. Саймон Джекобс тогда сказал жене, что речь шла о рассказах для какого-то журнала. Я пытался уточнить время визитов, однако вдова могла лишь сказать, что это произошло весной тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, причем второй визит состоялся недели через три после первого. Джекобс не сообщил жене фамилии объекта.

— Уверенно ли она опознала фотографию? — спросил Вулф.

— Да, вполне. Она сразу опознала ее и сказала, что…

— Вы — лжец! — крикнула Портер. — Я никогда не приходила к Саймону Джекобсу и вообще никогда не встречалась с ним!