Любовь по расчету (СИ) - Стю Мари

Если до этого разговора Паша чувствовал себя перед Боровски как-то неловко из-за романа с его бывшей женой, то теперь будто камень с плеч свалился. Правда, не думал, что стечение обстоятельств обернется против него.

<…>

Следующие два дня Наталья не находила себе места. Она то плакала, то хохотала с себя и своей слабости, то вновь плакала. Вспоминала Пашу, злилась на него, на себя. Она привязалась к нему, скучала по его крепким объятиям и нежным поцелуям, а он любил ее за деньги. Наталья накручивала себя, воображала Пашу хитрым и корыстным самозванцем, ничтожеством, не достойным ее сердца. В общем, думала так, чтобы возненавидеть. Нарочно. Ей так удобнее. Проще принять судьбоносное решение, уехать из родного города в могучую Москву, к Давиду. И она уедет теперь однозначно. Вне всяких сомнений. Теперь Наталью никто и ничего не держит.

На третий день, Наталья чуть успокоилась, стараясь думать больше о Давиде, его бесконечной любви, деньгах и положении в обществе. Она мечтала о будущем денежном счастье, возможностях, которые откроются перед ней после переезда в Москву. В общем, прекрасное далеко воодушевляло Наталью, казалось, что жизнь вот-вот заиграет яркими красками.

Ближе к обеду позвонила Давиду, сообщила прекрасную новость — наконец-то собирается в Москву, уже собирает чемоданы. Еще пару тройку дней и Наталья — вся во власти Давида. После позвонила Кристине, сообщила о своем решении и причинах такого скорого переезда — упомянула о встрече с Боровски, его глупом поступке — согласиться на условия дяди Любоньки при заключении брачного договора; рассказала и о несостоявшейся сделке с бывшим мужем и новости о том, как Паша оказался в постели Натальи. Кристина слушала внимательно, лишь иногда ахала и охала. В конце они договорилась о встрече в кафе на следующий день, ближе к полудню. Как ни как — лучшие подруги расстаются.

36.

Наталья подъехала к кафе, в котором договорились встретиться с Кристиной, на полчаса раньше. В этот день она будто торопилась. Сначала встала раньше обычного, до десяти разбирала вещи и собирала чемоданы. Справившись, скоренько приняла душ, надела джинсы и майку и выбежала из дому. Ее не смутило, что на часах всего половина одиннадцатого, а дорога в кафе займет не больше пятнадцати минут. Она покатается по городу, может, прогуляется по парку, лишь бы не находиться в квартире.

Наталья взяла сумочку, вышла из машины, уверенной походкой прошла в кафе, заняла столик возле окна. Запах свежей выпечки и капучино разжигал аппетит. Наталья подумала сделать исключение и отведать булочку с кофе. Но вовремя взяла себя в руки, подозвала официанта и попросила принести бутылочку негазированной воды и кофе, только кофе. У нее уже началась другая жизнь. Никаких послаблений. Ни в чем. Сдержанность. Расчетливость. Холодность. И вообще, Наталье пора становится такой, какой она была всегда.

— Привет! — улыбнулась Наталья, привстала, поцеловала подругу. — Я кофе нам заказала, с молоком и корицей.

Кристина поздоровалась в ответ, присела за столик, кинула изучающий взгляд на Наталью. Внешне подруга выглядит великолепно. Свежее личико, прямая осанка, улыбочка — все как полагается. Вот только глаза немного бегают. Не желает Наталья долго смотреть в глаза подруге, отвлекает разговорами, шутками-прибаутками. Будто все в ее жизни тип-топ.

— Как у тебя дела? — спросила Кристина невпопад.

Наталья сделала такое выражение лица, будто недоумевала от вопроса подруги. Как у нее могут быть дела? Конечно же, отлично!

— В предвкушении! Уже послезавтра начнется новая жизнь, — радостно напомнила Наталья. — Давид счастлив, что я переезжаю. Готовит для меня сюрприз.

— Понятно, — Кристина вздохнула, немного помолчала и робко спросила: — Ты уверена, что хочешь этого?

— Чего именно? Лететь к Давиду?

— Ага.

— Конечно, хочу, — Наталья придурковато улыбнулась.

Кристина улыбнулась в ответ — ей и без слов понятно, что подруга, мягко говоря, лукавит. Жалостливый взгляд Кристины привел Наталью в тонус. Она опустила взгляд, немного помолчала, потом негромко проговорила:

— Хочу забыть, русалочка, как можно скорее то, что произошло. В этой долбанной квартире все напоминает Пашу. А я не хочу о нем помнить. Давид — тот, кто поможет забыть … Забыть эту … это увлечение. И все-таки, любовь — вещь гадостная, — скривилась Наталья, помолчав. — И хорошо, что я никогда не любила по-настоящему. И, не дай боже, полюбить кого-то в будущем. Не хочу. Теперь точно не хочу даже пробовать.

Наталья опустила глаза. Прикусила губу.

— Паша не звонил? — осторожно поинтересовалась Кристина, чувствуя, что Наталья хочет об этом поговорить, хочет выговориться. То, что Наталья с первой минуты встречи хорохорится, не значит ровным счетом ничего.

— Нет. Не звонил. И не нужно. Я не хочу, — Наталья отпила кофе.

— Думаешь, Паша не любит?

— Не знаю, — помолчав, сказала Наталья, немного подумала, вздохнула и с ноткой грусти прибавила: — В том-то и дело. Откуда я могу знать, любит или нет. Верить ему не могу. А если не веришь человеку, как с ним жить … Может, любит. Почему бы и не влюбиться в меня, — Наталья нарочито поиграла бровками. — Красивая, сексуальная, уверенная в себе молодая женщина, да к тому же — с деньгами. Очень удобно любить такую. А, может, и не любит. Впрочем, какая теперь разница. Дело уже не в нем. Дело во мне. Главное, мне должно быть комфортно. А мне не комфортно с мужчиной, который влюбляется в женщин за деньги, полученные к тому же от бывшего мужа. Трындец! Дурно от одного факта, что Иван как бы нашел мне мужчину, заплатил ему денег, и этот мужчина согласился лечь со мной в постель, потому что ему заплатали. Я в шоке.

Кристина пожала плечами:

— Не думаю, что Паша… Здесь что-то не так, Наташ. Мне кажется, Иван что-то недоговорил, либо … Может, стоило выслушать Пашу.

— Не нужно мне никого выслушивать. С Пашей все кончено. Я решила, и пути назад нет. Еду в Москву. Стопроцентно. К Давиду. В красивую жизнь. К мужчине, который во мне души не чает. К мужчине, который готов дарить мне свои миллионы, баловать до конца жизни. Да, Давид — моя судьба, и только с ним я представляю дальнейшую жизнь… Кристина, знаешь, — чуть погодя, прибавила Наталья, — я даже рада, что случилось то, что случилось именно сейчас. Представляешь, если бы сделка с Боровски состоялась, и я, решив, что разбогатею немного, осталась бы с Пашей. Как бы я кусала локти, узнав обо всем через год или два. А теперь у меня все козыри. Миллион причин, чтобы принять верное решение. Нет, любовь вообще надо отменить, — Наталья нервно хихикнула. — Выражаю ноту протеста небесной канцелярии. Любви не должно быть в жизни женщины. Любовь превращает в безмозглую дуру. Отменить. Срочно. Срочно отменить любовь. Вместо любви — каждой женщине расчетливый ум.

Кристина молча слушала подругу, прекрасно понимая, что Наталья лукавит, скрывает боль, а не радуется. Она не привыкла плакаться и показывать, что у нее творится на душе. Не в ее правилах. Она обижена на Пашу. Впрочем, может, и не на Пашу, а на себя, за то, что втюрилась, как девчонка, в желторотого фитнес-инструктора без гроша в кармане, по совместительству — водителя бывшего мужа. Да к тому же этот желторотый ради пропитания готов брать деньги за то, чтобы тешить бывших жен. Кстати, о птичках… Кристина очень сомневалась, что история, которую услышала Наталья из уст Ивана Фёдоровича, — правда. Боровски, хотя и сдержанный человек, но, ошеломленный несговорчивостью, даже наглостью Натальи, мог приврать, оговорить парнишку. Чтобы узнать правду, или хотя бы приблизиться к ней, надо как минимум поговорить с Пашей, выслушать его версию, а потом уже судить. А Наталья даже слышать не хочет…

Кристина, в отличие от Натальи, уверена, что Паша ее любит, причем самозабвенно. По мужчине видно, когда он влюблен. Влюбленный смотрит на других женщин как бы в пустоту. Паша и раньше не особенно обращал внимание на кокетство и заигрывания с ним клиенток, но после того, как сошелся с Натальей, он не позволял себе даже двусмысленной улыбки. Кристина частенько наблюдала за Пашей и с каждым разом все больше и больше убеждалась, что старания клиенток и их эффектных приседаний и наклонов пролетали мимо Паши. В то время, как дамочки безуспешно старались обратить на себя внимание, Паша мысленно улетал к любимой, к воспоминаниям проведенной ночи.